Остров Крови

Тепло потекло с рук в холодное мёртвое железо, и стальной шкворень стал раскаляться.

Молли словно со стороны видела, как стержень начинает краснеть. Ладони её, однако, не ощущали ничего, кроме лишь приятного покалывания.

Алое расползалось от её рук, возле самых ладоней появилось уже и белое.

Пора.

Она с усилием приподняла шкворень с кронштейнов. Тяжёлый, зараза!.. Запыхтев от натуги, потянула на себя концы; они дрогнули и начали сближаться. Удерживать стержень на весу едва получалось, Молли казалось, что мускулы сейчас начнут лопаться.

И всё-таки она его согнула. И не просто согнула, нет! – свела с перехлёстом, так, что получилось нечто вроде петли.

Выдохнула и, не в силах удерживать больше, с грохотом уронила железо на пол. Ладони начинало жечь, словно они с опозданием почувствовали источаемый ими жар.

Кажется… кажется, она отдала слишком много…

Голова закружилась. Молли кое-как плюхнулась обратно на табурет, потому что ряды амфитеатра и разодетые пэры с их спутницами уже начинали сливаться в один сплошной хоровод.

Держись. Держись. Держись, слышишь?!

– По-моему, этого достаточно! – услыхала она резкий голос Спенсера. – Чего вам ещё, Дорсет?

– О, мы ведь только начинаем, мой юный друг Джонатан, мы только начинаем!

Маркиз отнюдь не казался сильно старше графа, но в словах его крылось настоящее оскорбление.

– Вы её убьёте, неужели не понятно?! – Спенсер сорвался на крик. – Она не выдержит, вспыхнет – и что тогда случится со всеми вами?! У вас же ничего не готово! Сгорите вместе с нею! Почему вы вообще устроили это здесь?!

– Терпение, дорогой граф, терпение, – хладнокровно отозвался Дорсет. – Вы же так расхвалили нам вашу подопечную, так расхвалили!..

– Но это опасно! – выкрикнул Спенсер. – Просто опасно!.. Она может не удержаться, и…

– И всё пропадёт даром, такая сила? – вкрадчиво поинтересовался маркиз. – Прошу вас, дорогой Джонатан, держите себя в руках. Возможно, вы слишком много времени провели в северных лесах и не в курсе, что мы здесь, в Королевстве, тоже не сидели сложа руки. А теперь, друг мой, пожалуйста, будьте так любезны, не мешайте нам.

Последнее было сказано ледяным, твёрдым, уверенным тоном, тоном человека, который тоже умеет стоять до конца.

Молли затаила дыхание.

Спенсер, замерший, словно перед броском, тускло поблёскивает полувыдвинутый из трости клинок; и могучий бородач Дорсет, который смотрелся бы куда более уместно где-нибудь за Карн Дредом, в touloupe на плечах и с топором за опояской.

– Спокойно, спокойно, джентльмены, – вступил и хозяин Найт-холла. – Сядьте, граф, будьте так добры. Вы, маркиз, продолжайте, не стоит отвлекаться.

– Разумеется, любезный лорд Перегрин, – тотчас кивнул Дорсет. – Мисс Моллинэр? Вы можете продолжать?

Голова медленно переставала кружиться.

– Мы поставим уже знакомые вам камеры, – продолжал маркиз. – Ошибки не должно быть.

Какой ошибки? О чём он вообще говорит?

По рельсам подкатили массивные камеры полированного дерева, с начищенной бронзой; уставились буркалы объективов, сверкнули линзы.

– Третье и последнее задание, мисс Моллинэр, – объявил Дорсет. – Очень простое.

– К-какое? – хрипло спросила Молли, облизнув пересохшие губы. Смертельно хотелось пить.

– Вам хорошо удаётся управлять огнём. Что ж, расплавьте тогда вот этот небольшой предмет. – Шипение под полом. Раскрываются створки, механическая рука поднимает перед Молли короткий – в локоть – серебристый стержень.

Уходят под пол связки и пучки труб с кабелями.

– Вам понятно, что нужно сделать, мисс Моллинэр?

Молли молчала.

Что-то странное творится сейчас тут, очень странное.

– Не надо смотреть на лорда Спенсера, – несколько жёстче сказал Дорсет, перехватив её взгляд. – Здесь распоряжаются совсем другие люди, мисс. Начинайте! Ручаюсь, вам с этим не совладать. Жаропрочный сплав, используется на новейших дредноутах и потом…

Молли вскинула руку, ладонь раскрыта, пальцы сжаты.

Да, огонь ей удавался всегда, с самого начала. Ты хочешь посмотреть, надменный лорд? Смотри, как бы модные фалды не задымились!

Бей, сказал ей Спенсер.

И она ударила.

Пламя не шипело, не потрескивало – оно взревело яростным зверем, рванулось потоком, бешеным, клубящимся, плюющимся искрами. Оно рождалось из ничего, прямо над её ладонью, и сама плоть становилась сейчас белой, словно раскалённая до предела сталь.

Лица пэров утонули во внезапно сгустившемся сумраке. Струя огня охватила удерживаемый механическими пальцами серебристый стержень, пламя обвилось вокруг него, обняло, слилось с ним; превозмогая уже привычную боль, Молли гнала и гнала силу из себя, не думая, что случится, когда она иссякнет.

Она покажет им всем!..

Серебристый жезл сделался слепяще-белым. Молли казалось, что он даже вибрирует, – но плавиться он не желал.

Вольфрам, или что они туда напихали?..

Стержень теперь сиял, сиял ослепительно. Кажется, он чуть наклонился, но оплывать подобно свечке отнюдь не спешил.

Врёшь, я тебя дожму! Молли стиснула зубы. Она была вся мокра от пота и тоже не собиралась сдаваться.

…И в какой-то момент стержень таки дрогнул. Дрогнул и начал ощутимо клониться на сторону. Или это поддались жару его держатели? Нет, она ведь специально старалась их не трогать…

Стержень кренился. Всё заметнее, всё быстрее. Заваливался набок, острые грани отпила оплывали, подобно тающей свечке. Блистающее сияние вдруг начало тускнеть, сквозь вихри пламени пробивалась чернота, расползавшаяся по неведомому металлу.

Достаточно?..

Молли остановилась. Тяжело дыша, упала на одно колено – приступ дурноты, тягостной, выворачивающей наизнанку. Сила ушла, она растратила её – почти всю, да, однако потом магия вновь её наполнит, не может не наполнить!.

Окружающий мир вернулся не сразу, не вдруг – но вернулся внезапно прорезавшимися и достигшими её слуха аплодисментами.