Одиночество мага. Том 2

Они были одни в просторном зале, если не считать застывшей поодаль четверки телохранителей. За плотно занавешенными окнами разгоралось утро, но здесь, за толстыми стенами, по-прежнему властвовал сумрак.

– Поговорим, – кивнул Фесс. Рядом со Старшей встали не только четверо её обычных стражей, но и трое странных пришельцев. В серых просторных куртках, мешковатых, зауженных понизу штанах – и не держа на виду никакого оружия. Фесс тоже оставил всё своё снаряжение наверху, кроме лишь короткого ножа на поясе – но с ним он не расставался практически никогда. Он не боялся – ему было горько. Ему казалось, он знает, чем всё это закончится.

– Ты не Великий Мастер, – Старшая не стала тратить время на долгие предисловия. – Ты должен уйти. То, что ты говоришь, противоречит истинному учению нашего Наставника. Ты лжёшь нам. Уходи. Я выдала бы тебя Инквизиции, но не хочу марать руки сотрудничеством с серыми. Уходи. Дверь открыта. Уходи и не возвращайся.

Фесс молча, скрестив руки на груди, спокойно смотрел прямо в глаза девушке. В глаза, яснее ясного говорившие ему: «предатель».

– Ты ошиблась, Старшая, – негромко сказал он. – Если бы ты дала себе труд хоть чуточку подумать, ты вспомнила бы мои слова – те, что я сказал тебе в самом начале. Я – не Эвенгар Салладорский и никогда им не был. Никогда не прикидывался я также и что владею его силой или его искусством. В чём я обманул тебя, Старшая, в чём предал?

– Что ты говорил птенцам?! – взвизгнула девушка, её лицо налилось кровью, кулаки сжались. – Какое им дело до каких-то там зомби, кладбищ, грязных пахарей и прочей мрази, ковыряющейся в грязи?! Мы – особые, мы – избранные, мы идём великим путём, и никто не сможет сбить нас с него!

– Старшая, – Фесс протестующе поднял руку, – я…

– Я прекрасно знаю, что ты собирался сделать, – прошипела она ему в лицо, словно дикая кошка. – Сказать, что этот мир нуждается в вас! В вашей силе! В вашей защите! Нам плевать на этот мир, на всё, что в нём и в его пределах! Мы пойдём нашей дорогой, и никакие… никакие… – она захлёбывалась от негодования, – никакие мерзавцы, чью задницу мои птенцы спасали, рискуя жизнями, не посмеют…

Фесс посмотрел на неё долгим взглядом, и Старшая осеклась – несмотря на то что за её спиной стояли семеро, наверняка далеко не последние бойцы; трое же новоприбывших, без сомнения, имели отношение к Храму – к тому самому, откуда сбежала в своё время Рысь. Справиться с Рысью, всего-навсего учеником Храма, не вошедшей в полную силу, было нелёгкой задачей. А если тут трое рыцарей Храма…

– Хорошо, Старшая. – Фесс не стал спорить. – Я ухожу. Дай мне только собрать мои вещи. Это не займёт много времени. Пререкаться с тобой я не вижу смысла. Я только надеюсь, что другие птенцы могут и поставить под сомнение твою правоту… после моих уроков. А ты можешь провести над вашими отрывками всю оставшуюся жизнь, ты, отражение древней ненависти, подпитываемая чёрной памятью этих стен – ты можешь и дальше рыться в ваших свитках. Ты всё равно никогда не найдёшь пути. Как бы ни старалась. А теперь я ухожу.

– Ты закончил? – её губы кривились в презрительной усмешке. – Какая прекрасная речь. Трогательная и патетическая. Только глупая. Неужели ты думаешь, что я буду настолько глупа, что стану говорить с тобой так, если не буду иметь то, что мне нужно?

Она сунула руку за пазуху. Миг спустя перед изумлённым Фессом возник хорошо знакомый чёрный томик труда высокоучёного Эвенгара Салладорского «О сущности Инобытия». Его, Фесса, собственный томик, подарок гномов. Который – казалось Фессу – находится под надёжной защитой его заклинаний.

Он постарался не закричать, не кинуться на Старшую в первую же секунду, потому что, несомненно, только этого от него и ждали. Он постарался остаться так же спокоен, как и полминуты назад, хотя, надо признать, это оказалось потруднее, чем отправить назад в Серые Пределы целую орду неупокоенных.

Руки Старшей тряслись, глаза горели. Перед Фессом вновь стояла Атлика, Атлика, вернувшаяся из-за пределов смерти – разумеется, не во плоти.

– Ты! – взвыла она, точно волчица, пирующая над телом охотника, ранее прикончившего её щенков. – Ты думал, меня остановят твои смешные заклинания? Голоса сказали мне… камни показали дорогу…

– Не сомневаюсь, – процедил Фесс сквозь зубы. – Ты даже не понимаешь, чему открываешь дорогу!

– Я открываю дорогу свободе! – выкрикнула Старшая. – А кто слеп и не видит истины – пусть сгниёт вместе с этим поганым мирком! Ненавижу его каждый миг! И теперь ты меня не остановишь! Потому что даже тебе не справиться с тремя рыцарями Храма одновременно!

Смуглолицые седые воины молча шагнули вперёд. Они были хороши. Очень хороши. Фесс с трудом мог уловить само их движение.

– Некромант, – проговорил один из незнакомцев странным шипящим голосом. – Госпожа приказала тебе уйти. Невежливо оскорблять её, навязывая своё общество.

– Снорре, – остановил товарища другой храмовник. – Не к лицу тебе. Уходи, некромант. Ты слышал хозяйку.

– Вы не понимаете. – Фесс в упор взглянул на них. – Вы не знаете, что такое учение Салладорца. Я не так хорошо знаком с уставом и деяниями Храма, но, как мне представлялось, вы пока ещё не одержимы ненавистью к этому миру и не рвётесь оставить его как можно скорее?

– Разве речь о нас? – пожал плечами тот, кто остановил Снорре. – Уходи, некромант. Мы отлично знаем, кто ты такой и на что способен. Именно потому нас тут трое. С одним бы ты справился, с двумя у тебя оставались бы неплохие шансы, но против трёх, – он покачал головой, – извини, у тебя их нет. Ничего не имею против тебя лично. Хотел бы увидеть тебя в деле, позвенеть с тобой мечами. Мне говорили – ты редкий мастер. Но – уходи. Ты слышал меня. Бери своё и уходи. Мы проследим.

– Вы не понимаете, что сейчас тут произойдёт, – из последних сил стараясь сдерживаться, проговорил Фесс. – Она устроит в Эргри маленькое светопреставление. Она уничтожит весь город, потому что хочет нырнуть во Тьму или как там она это называет. Вы понимаете это?

– Мы понимаем, – без улыбки ответил Снорре. – Но в данный момент это отвечает интересам Храма. И кроме того, – он ухмыльнулся, и эта ухмылка была точно медвежий оскал, – я думаю, что мы будем уже далеко.

– Конечно, конечно! – вырвалось у Старшей. – Никто и не станет… делать это немедленно. У нас… есть ещё дела… мы… уйдём все вместе, держась за руки… ковеном, гнездом. Мы… все смогут уйти, кто захочет.

– Родня птенцов тоже? – с маху рубанул Фесс. – Их матери? Их отцы? Братья и сестры? Они тоже… смогут уйти?

Глаза Старшей опасно сузились.

– Уходи, некромант, кем бы ты ни был на самом деле. Пророчества солгали… и теперь я верю только этому, – она крепко прижала к груди чёрный томик.

– Уходи, – сказал и Снорре. – Мы не хотим драться с тобой, но, если надо…

– Пусть принесут мои вещи, – холодно сказал Фесс. – Или, ещё лучше, я поднимусь за ними сам.

– Твоё оружие мы отдадим тебе за порогом, – сказал третий храмовник. – Оружие и посох. Мы взломали твою защиту, не сочти за оскорбление. Детские заклинания. Ты поленился поставить что-то получше, некромант? Утратил осторожность?

– Я должен отвечать ещё и на такие вопросы? – недобро усмехнулся Фесс.

– Можешь, если захочешь, – холодно проронил третий храмовник. – Я так понимаю, ты знался с Рысью? В сообщениях из Эгеста было и её имя. Единственная на свете полуэльфийка, владеющая храмовыми приёмами боя. Одна из школ. Правда, не лучшая. Слишком большой упор на внешние эффекты.

Фесс проигнорировал эти слова.

– Пусть принесут мои вещи. И пусть мне приведут коня.

Старшая коротко кивнула одному из охранников. Тот повернулся и умчался вверх по лестнице.

– Хорошо, Старшая, я ухожу. – Фесс взглянул в полные ненависти глаза. – Но напомню тебе – времени на разучивание правильных заклинаний у тебя очень мало. Не говорил ли я тебе, что все тома Салладорца – меченые? Не говорил ли я тебе, как святые братья отыскивали гнездо за гнездом, ковен за ковеном? Как только ты откроешь том, все серая орда кинется на тебя. Уверяю тебя в этом. И тогда всё, что ты сможешь сделать, – это или бежать… или просить помощи у тех, кто рыл самые глубокие подземелья в твоём дворце. Но не знаю, – некромант постарался усмехнуться как можно более презрительно, – сумеют ли они устоять против Этлау. Тем более нынешнего.

– Хватит пререкаться! – прошипела разъярённая Старшая. – Сейчас тебе принесут твоё… твои… и убирайся отсюда! А серых я не боюсь, – и она демонстративно раскрыла чёрный том.

– Как давно ты это сделала первый раз? – Голос Фесса внезапно упал до шёпота. – Как давно ты сделала это, дура?!

Наверное, часть чувств Фесса всё-таки нашла отражение в его голосе. Старшая поперхнулась, в её глазах мелькнуло нечто вроде неуверенности. И, наверное, против своей собственной воли она нехотя выдавила из себя:

– Сегодня… с час назад… как только ты вышел из покоев…

– Собирай птенцов и убирайся отсюда ко всем зомби и мертвякам! – заорал Фесс, топая ногой. – Потому что дворец уже наверняка окружён! Много ли им надо времени – подтянуть своих?!

Трое охранников Старшей растерянно переглянулись. Храмовники остались спокойны и холодны, точно лёд на горных вершинах. Фесс уловил что-то вроде мгновенной беседы между ними, обмена мыслями – и Снорре мягким движением, так, что было даже не различить отдельных шагов, оказался у дальних дверей.

Все затаили дыхание. Даже Старшая.

Обратно Снорре шёл таким же спокойным. Лицо его не изменилось.

– Они уже здесь, – сказал он. – Хорошо прикрыты. Потому мы их и не почувствовали. Думаю, сотни две. Стрелки на крышах. Тяжёлая пехота против входа. И подтягивают ещё. Думаю, будут штурмовать по всем правилам, если только не пустят в ход какие-нибудь свои колдовские трюки. – Снорре, словно подражая Фессу, тоже скрестил руки на груди и замер, неподвижный и хладнокровный, словно скала.

Старшая оцепенело прижимала к груди томик Салладорца.

– Скорее! Ну чего ты медлишь! – рявкнул на неё Фесс. – Быстро выводи своих! Через твои хвалёные отнорки!

– Едва ли это получится, – сказал второй храмовник, несколько мгновений уже стоявший с плотно зажмуренными глазами. – Они перекрыли их все. Не знаю, как они это сделали, но они это сделали.

– Вы поможете мне? – Старшая резко повернулась к храмовникам. – Поможете прорваться?