Война мага. Том 2. Миттельшпиль

Все уже собирались вот-вот начать подъём, когда Этлау вдруг приказал остановиться и замкнуть круг.

– Неупокоенные, – только и бросил инквизитор, поравнявшись с Анэто и Меганой.

Маги растерянно переглянулись. Неупокоенные? Здесь? Откуда? Почему?

– И их много. Разрушитель скликает их к себе силой своего чародейства. Погосты оживают. Зомби идут к новому хозяину. И мы не дадим им пройти.

– Может, они покажут нам иную дорогу к Разрушителю? – заикнулся было Анэто, однако инквизитор лишь гневно сверкнул глазами:

– Никогда! Встретим их тут, на нашей земле, не в подземном мраке! Скоро рассвет, наш самый надёжный союзник!

Этлау построил людей.

– Добрые чада Спасителя! Удача и справедливость с нами. Мы настигаем Разрушителя не в его логове, где он имел все мыслимые преимущества. Ещё одно, последнее усилие – и мы избавим наш многострадальный мир от выпестованного во Тьме чудовища. Вперёд, дети мои! Спаситель да убережёт нас от злого, да примет Он к себе души тех, кому суждено будет пасть в этой геройской битве. Вперёд, и да поможет нам Свет!..

Патетическая речь отца-экзекутора пришлась весьма кстати. Мегана и Анэто первыми ощутили опасность, словно холодное, липкое прикосновение гниющей плоти, – из темноты узкой предгорной долины один за другим выныривали угрюмые силуэты неупокоенных, зомби и нагих костяков, кто в полном вооружении, кто с пустыми руками; у всех без исключения глаза горели красным.

Ещё один отряд воинства Тьмы.

Мертвяки охватывали сжавшуюся кучку людей полукольцом, прижимая к скалам. И – лишнее доказательство, что за этими бестиями стоял злобный разум Разрушителя, – неупокоенные попытались прежде всего отрезать противнику все пути отхода.

Несколько мгновений царила тишина, нарушаемая лишь угрюмым шарканьем множества ног по камню – зомби надвигались широким строем; люди, напротив, сжались, прикрывшись щитами и выставив копья.

– Ну, господа маги. – Этлау с какой-то совершенно несвойственной ему раньше воинственной радостью повернулся к чародеям Ордоса и Волшебного Двора, собравшимся вокруг своих предводителей. – Пришёл ваш час. Покажите же, на что способны!

Господа маги угрюмо молчали. Все помнили о печальной судьбе Фрегота Готлибского, разорванного в клочья неупокоенными на забытом всеми силами и богами кладбище в Северном Аркине.

Стихийное чародейство, элементальные силы Природы, в чём особенно были искусны воспитанники и Ордоса, и Волшебного Двора, против восставших из могил помогали очень плохо. Огонь не мог жечь прогнившую плоть, её не могли раздробить камни или рассечь отточенное железо – собственно говоря, только мастера святой магии могли сколько-нибудь успешно противостоять неупокоенным. Даже милорд ректор или хозяйка Волшебного Двора едва ли снискали бы здесь хоть какие-то лавры.

Тем не менее Анэто продолжал оставаться самим собой – опытнейшим магом, не зря уделявшим такое внимание молодым «предельщикам», остро и нестандартно мыслящим волшебникам, осваивавшим для остальных чародеев Эвиала запретные или просто недоступные ранее области. Наверное, единственным оружием для не владеющих продвинутой некромантией оставалось ударить всей мощью собравшихся здесь чародеев, обратить против ходячих скелетов и прогнивших зомби не просто разрушительную мощь стихии, но ударить квинтэссенцией этой стихии, попытаться разорвать незримые нити, связывавшие неупокоенного с источником его второй «жизни».

– Кольцо! – бросил милорд ректор. – Все отрабатывают «суть стихии»!

Трудно слить воедино усилия таких разных начал, как Огонь и Вода, Земля и Воздух. Неотделимые друг от друга, они тем не менее пребывают в вечном противоборстве. Некогда вообще считалось, что соединяться в «кольцо» могут лишь маги одной стихии, воздушные с воздушными, огненные – соответственно с огненными.

Милорд ректор был тем, кто сумел преодолеть старые предрассудки.

Чародеи поспешно брались за руки, подобно тому, что они проделывали возле Чёрной башни. Несмотря на то что в эту вылазку отправились только бывалые, проверенные ветераны, лица людей (и мужчин и женщин) покрывала смертельная бледность: строй неупокоенных неумолимо приближался валкой, рыхлой, дёргающейся походкой сломанных кукол. Мертвяки не имели метательного оружия, в противном случае судьба отряда оказалась бы решена быстро и безо всяких шансов для живых.

– Поторопитесь, господа маги! – с прежней злой весёлостью крикнул Этлау, не отрывая глаз от приближающихся жутких шеренг. Воины вокруг инквизитора судорожно бормотали молитвы, кто-то, не выдержав, зарыдал в голос, словно женщина.

– На «три», все вместе, – бросил Анэто. Лицо чародея покрывал пот.

– Раз… два… ТРИ!!!

Составленные шалашом посохи магов осветились. Точнее, свет заиграл в украшавших их наголовья драгоценных камнях. Глаза чародеев закрылись, мускулы на крепко сцепившихся руках напряглись. Каждый представлял сейчас суть своей стихии, её подлинную сущность, раскрывающуюся адепту после многих и многих лет упорных занятий. Это ведь означало не просто повернуть против неупокоенных, к примеру, силу Ветра – ветер ничего не сможет сделать с давно умершей плотью. А вот суть Ветра – яростная, несдерживаемая, разрушительная в наивысших своих проявлениях – может, но только повёрнутая соответствующим образом. И одинокий маг не сможет обратить эту «суть» себе на пользу, ему ведь нужна, как правило, просто сила стихии.

От соединившихся навершиями посохов по тёмной земле пробежало стремительно расширявшееся огненное кольцо, ноги людей лизнули языки призрачного пламени. Многоцветные его лоскуты словно впитали все краски драгоценных камней в чародейских посохах – алую ярость рубинов, небесную глубину аквамаринов и сапфиров, лесную зелень изумрудов, песчаные разливы топазов, воздушную прозрачность и чистоту адамантов – равно как и многих других цветов великой Природы, вечно живой, вечно обновляющейся в отличие от мрачного воинства неупокоенных, надвигавшихся на сжавшийся плотным клубком людской отряд.

Танцующее пламя миновало отца Этлау, замершего со вскинутыми в патетическом жесте руками. Окажись здесь некромант Неясыть, он сразу бы вспомнил Кривой Ручей и уничтоженных отцом-экзекутором неупокоенных, подъятых заклятьем саттарской ведьмы, – но силы инквизитора с тех пор, похоже, многократно возросли, потому что огненное кольцо, проплыв под ногами преподобного, вдруг взревело, взметнулось на три человеческих роста, осветив склоны угрюмых скал; и, словно дикий зверь на добычу, ринулось на неупокоенных.

Тогда, в Эгесте, сила инквизитора в один миг обратила во прах десятки и сотни неупокоенных (с которыми не мог так просто справиться некромант Неясыть), однако на сей раз всё обернулось несколько по-иному. Кольцо огня расширялось, ревущая стена коснулась строя мертвяков, однако, вместо того чтобы распасться золой, они спокойно шагали сквозь магическое пламя и продолжали надвигаться.

У воинов-людей вырвался вопль отчаяния. Даже Этлау на миг, казалось, растерялся – однако так же быстро нашёлся.

– Рубите их, дети мои! – завопил он, стремительно проделав какие-то пассы. – Рубите, пока они уязвимы для нашей стали! Рубите! Вперёд, в атаку!

И Мегана и Анэто понимали, что преподобный рассчитывал на совершенно иной результат действия заклятия, которому он придал одному ему ведомую форму и направление. Пламя не оставило бы от мертвяков даже пепла, однако что-то пошло не так. Почему, отчего?..

Хозяйка Волшебного Двора и ректор Академии понимали друг друга с полувзгляда. Этлау не удалась красивая и изящная победа – но неужто ж он не понимает, что железо простых солдат не годится против неупокоенных?..

Этлау высоко поднял косой крест. Прежнего он лишился в бою у Чёрной башни, а новый больше напоминал оружие, чем символ Спасителя. Остриё стрелы было оковано железом, скрещённые планки прикрывали руку, словно гарда, да и длиной крест мог бы поспорить с добрым кинжалом. За инквизитором с глухим рёвом бросились солдаты, нагнув пики и занеся клинки.

– Что он делает… – простонал Анэто.

Однако отец-экзекутор явно знал, что делает. Он первым столкнулся с неупокоенными, от всей души угостив самого шустрого скелета в ржавом шлеме торцом своего креста. Шлем и череп лопнули, словно переспелые дыни, плечи мертвяка окутались желтоватой костяной пылью, и он с грохотом повалился под ноги наступающим людям.

Воины воодушевились. В следующий момент они сшиблись с неупокоенными, и оказалось, что простые копья, мечи, топоры хоть и с трудом, но пронзают, рубят и крушат неживую плоть. Да, там, где простому человеку хватило бы одного удара, сейчас приходилось тратить четыре-пять, но зомби стали падать, и отряд Этлау сразу же атаковал с удесятерённой силой.

– Давайте, давайте, господа маги! – обернувшись, крикнул Этлау. – Заклятье уязвимости скоро погаснет, бейте, пока можно!

Маги бросились к своим посохам. Огненное кольцо, прокатившись, давно угасло где-то у серых скал, над узкой долинкой вновь сгустился предутренний сумрак; тускло светили жёлтые пятна факелов. Над плечами воинов скользнула змеящаяся молния, ей вслед – наспех слепленный огненный шар. Кто-то из чародеев поторопился, пустив в ход самые простенькие из атакующих заклятий.

Однако это подействовало. Мертвяки горели в чародейском пламени, его языки жадно лизали нагие кости скелетов, змеями обвивались вокруг рёбер, белые фаланги пальцев, стиснувших проржавевшие эфесы, вспыхивали и отваливались один за другим.

– Скорее, скорее, братья! – вопил Этлау, размахивая во все стороны крестом и орудуя им, словно коротким дротиком. – Скорее, пока чары ещё действуют!

Мегана лихо свистнула в два пальца, вскинула левую руку, резко сжала кулак, словно что-то ломая, – добрый десяток неупокоенных сдавило, сплющило в лепёшку, наземь посыпались исковерканные щиты и мечи. Анэто тоже не терял времени даром – милорд ректор прибег к несложному заклинанию, но вложил в него такую силу, что для остальных магов враз не осталось работы: над ущельем дико взвыл ветер, и по рядам неупокоенных словно прошлась незримая коса, подрубая ноги, рассекая торсы и головы.

Миг спустя всё было кончено.

Люди перевели дух. Закричали раненые, друзья окликали друзей, не находя их рядом в строю; всё как обычно после схватки.

Отец Этлау торопливо прошёлся взад-вперёд, в спешке бормоча над погибшими краткие заупокойные молитвы и ободряя раненых. Отрядные лекари поспешили взяться за работу, к ним присоединились и многие чародеи, искусные в целительстве.

Торжествующий инквизитор, закончив обход, оказался возле Анэто и Меганы – чародейка, стоя на коленях, заклятьем удерживала вместе рассечённую плоть раненого воина, в то время как Анэто идеально точными магическими «стежками» скреплял перебитые жилы, даже не видя их простым человечьим зрением.

– Победа! Возблагодарим же Спасителя! – Инквизитор воздел свой крест.

– Возблагодарим, – благочестиво отозвалась Мегана (всё-таки она не до конца порвала с верой). Анэто только поджал губы и отвернулся. В другое время ему не миновать бы жаркого спора и даже ссоры с преподобным, однако на сей раз Этлау лишь с лёгким укором покачал головой.

– Неупокоенные шли на помощь Разрушителю, – безапелляционно повторил инквизитор то же самое, что он утверждал и до боя. – Мы помешали им. Следует приказать армии окружить Пик Судеб, подобно тому, как была окружена Чёрная башня.

– Какой смысл, ваше преподобие? – не выдержал Анэто. – Мертвяков сделало уязвимыми ваше заклятье, не спорю, очень стильно и элегантно… раз уж не удалось прикончить их всех сразу.

Этлау не обратил никакого внимания на подпущенную шпильку.

– Но полки, растянувшись вокруг горы, такого преимущества не получат?