Посредник

Глазомер не подвел. Магнитные захваты намертво прилепились к изъеденной космической коррозией броне сторожевика. Теперь осталось пробраться внутрь… Так, где тут у нас шлюз?

Офицерский опознаватель Юрий надел на запястье скафандра. Хорошо хоть додумались сделать браслет безразмерным… Ага, вот и шлюз. Ну, помогайте, святые угодники! Юрий вжал камень-излучатель в приемное гнездо и активизировал программу-пароль.

Браслет превратился в универсальный передатчик, выплюнувший коротким кодированным пакетом всю информацию о человеке-носителе. Личный номер… имя… хромосомный код… набор экспрессирующихся белков главного комплекса гистосовместимости… химический индекс пота… рисунок радужки глаз…

Все боевые компьютеры флота были снабжены подробнейшей базой данных на весь офицерский состав. При малейшей угрозе захвата корабля срабатывала программа самоликвидации этого блока памяти – настолько простая и дубовая, что с ней не могли справиться никакие системы электронного подавления. И сейчас Юрий молил Бога, чтобы эта программа еще не сработала. Кстати, захват такого браслета-опознавателя ничего бы жжаргам не дал – умное устройство отлично разбиралось в том, кто сидит в скафандре, и проводило свое собственное сканирование носителя. При малейшем несовпадении данных, заложенных в память опознавателя, и тех, что давало обследование, браслет тотчас же взрывался. Немало и жжаргов, и различных предателей поплатились жизнью, пытаясь воспользоваться снятыми с раненых опознавателями. С раненых, только с раненых – потому что как только сердце Юрия перестало бы биться и клетки мозга начали погибать от кислородного голодания, в браслете активизировалась программа самоуничтожения.

Дверь шлюза дрогнула. Юрий не выдержал – перекрестился.

Команда сторожевика, как и следовало ожидать, пребывала в отключке. Сонный газ. Командир делал все, чтобы спасти своих. Под действием сонного газа вызываемые останов-снарядами патологические изменения в центральной нервной системе могут еще оказаться обратимыми…

Юрий не снимал скафандра. Перешагивая через распростертые на полу тела, ринулся в рубку. Нет, какая ж это все-таки удача, что тупоумные жжарги стали стрелять останов-снарядами!..

С размаху бросился в кресло офицера наведения. Пенная подушка застонала, раздаваясь и тщась вобрать в себя громоздкий скафандр. Запараллелил себе на пульт всю корабельную телеметрию. Вызвал сводный блок оружия и двигателей. И то и другое было в полном порядке. Правда, в графе «экраны» красовался гордый нуль… Ну да ничего.

Жжаргские рейдеры застопорили ход. На экранах было видно, как из распахнувшихся десантных люков вываливаются перехватчики и «тяни-толкаи» – сборщики добычи. Но Юрия в тот миг интересовало совсем не это. Фокусирующие системы палубной башни развернулись. Спаренные лазеры (Господи, рубиновые! Это сколько ж им лет?.. Правда, довольно-таки мощные) взяли на прицел неуклюжий «дымарь», рядом с которым прохлаждался пузатый танкер. Танкеры у жжаргов забронированы не хуже мониторов… так что мы по ним стрелять не станем, а выстрелим мы во-он туда…

В атмосфере луч рубинового лазера с длиной волны 694,3 нанометра виден как красная черта. В вакууме же, естественно, никакой черты не появилось – только на баллистическом экране перед лицом Юрия. Там, на этом экране, алый росчерк, словно плеть, хлестнул по дрожащей от напряжения антенне-подавителю «дымаря» – даже сейчас тот работал на полную мощность, прикрывая рейдеры.

Внутри сторожевика башня заполнилась облаками испаряющегося жидкого азота, вырвавшегося из системы охладителей. Высокая мощность твердотельного лазера требовала и соответствующего отвода паразитного тепла.

Следующий импульс можно будет выпустить лишь через сорок секунд… и эти сорок секунд следовало использовать на полную катушку.

Нажатие кнопки – и из-под брюха сторожевика рванулись ракеты. Не простые – каждая из них являла собой мощный одноразовый рентгеновский лазер с ядерной накачкой, очень грозное оружие, против которого бессильны все противоракетные системы. На сторожевике таких игрушек было шесть, и две из них Юрий истратил на жжаргского «дымаря».

Вторая лазер-ракета оказалась лишней. Пораженная лучом антенна-подавитель, до краев накачанная энергией, что гнали в нее генераторы жжаргского «дымаря», вспыхнула, точно пук соломы. По ажурной решетке скользнули белые искры разрядов, на мгновение превратив антенну в подобие сказочной новогодней елки. А затем борт «дымаря» разворотил первый взрыв.

Дело было сделано. Без конуса невидимости, который создавал «дымарь», рейдерам жжаргов далеко не уйти. Сейчас, сейчас… SOS-сигнал гибнущей «Надежды» вырвался из электронного плена, из наброшенных антенной-подавителем оков, и помчался по линии аварийных буев к патрульной базе. Линейный крейсер «Наварин» уже должен получить полную картину случившегося… Не позже чем через минуту он даст полный ход. А с ним – целая эскадра сопровождения. И тогда жжаргам не поможет даже хваленая быстрота их рейдеров… Против сверхмощных ракет и лазеров «Наварина» им не устоять.

Первая из выпущенных Юрием рентгеновских лазер-ракет хищно повела носом – ее система самонаведения и фокусировки настраивалась на рваную рану в борту «дымаря» – и отдала приказ на подрыв инициирующего ядерного заряда. Миг спустя из пробоины в корпусе жжаргского корабля вырвалось пламя; и почти тотчас же огненная волна прокатилась по всем его внутренностям, выжигая все на своем пути. Корпус утратил сверкающий серебристый цвет, разом почернев, точно его залили сапожной ваксой.

Второй рентгеновский луч прошил уже мертвый корабль. Все. На борту «дымаря» больше нет ничего живого.

Следующие четыре ракеты Юрий выпустил залпом, одновременно давая машинам полный ход. Командиры рейдеров, разумеется, понимают, что обречены. Но прежде чем сдаться, они наверняка постараются свести счеты с этим донельзя дерзким сторожевиком…

Здесь, в планетной системе, ни жжарги, ни Юрий не могли уйти в аутспейс. Оставалось только одно – затеять смертельную игру, уповая лишь на маневренность сторожевика. Если, конечно, вытянут движки…

Движки вытянули. Сторожевик метнулся в сторону мертвого «дымаря». Танкер в панике разворачивался. Юрий успел прикрыться его корпусом. Однако тут оказалось, что на жжаргских рейдерах кое у кого не выдержали нервы – точнее, то, что нервы им заменяло.

Четыре лазер-ракеты угостили-таки лучами каждый из рейдеров. Итог – три пробоины; четвертый, ушедший дальше всех, успел дать залп пылевыми гранатами, окутав себя густым облаком мелкодисперсной свинцовой пыли, поглотившей значительную часть жесткого рентгеновского излучения. Рейдеры, бросив на произвол судьбы захваченные контейнеры, дружно дали полный ход. Даже потеряв электронный «колпак», они сохраняли шансы уйти – если не лишатся танкера.

Для очистки совести Юрий пару раз выпалил по тихоходной пузатой посудине – без всякого эффекта. Лазеры сторожевика не могли причинить серьезного ущерба толстой зеркальной броне танкера. Оставался еще легкий противоракетный комплекс «Зима», но его боезапас стоило поберечь для рейдеров.

Р-раз! Все приборы контроля в один миг зашкалило. Плазменный заряд прошел совсем рядом. Комендоры у жжаргов всегда были неплохие. Надо ж – рискнули, несмотря на то, что их танкер вертится совсем рядом…

Маневрируя, Юрий некоторое время продержался возле жжаргского заправщика. Невооруженный, он ничего не мог сделать с вертким русским сторожевиком; однако рейдеры умело и быстро брали корабль Юрия в кольцо.

Капитан-лейтенант вздохнул. Если помощь не придет… ему останется только подорвать сторожевик вместе с собой и всей спящей командой. Попадать живыми в лапы жжаргов нельзя. Это хуже смерти. Намного хуже.

Смертельный танец сторожевика закончился прямым попаданием плазменного шара, от которого не спасли ни маневренность, ни скорость. В двигательном отсеке взревело пламя. Потеряв ход, кораблик понесся по роковой, последней орбите… с которой сойти уже не мог.

Пот заливал глаза. Разум отказывался понимать – неужели это все? Пальцы, лежащие на красной кнопке самоликвидации, не дрожали. Юрий, зажмурившись, мысленно отсчитывал секунды. Если жжарги решили отомстить…

Репродукторы внезапно ожили. Исковерканный нечеловеческий голос жжаргского речевого синтезатора бубнил казенно-правильные фразы. Юрию предлагали сдаться.

Что ж, правильное решение. Последняя надежда жжаргов ускользнуть от «Наварина» – это захваченные заложники. Командование сделает все, чтобы освободить своих людей. Чем жжарги и надеются воспользоваться…

И тут передачу оборвал мощный и чистый голос «Наварина». Обмирая, Юрий увидел, как прямо перед ним из невидимости выплывал громадный крейсер – краса и гордость Адмиралтейских верфей Санкт-Петербурга, новейшая боевая единица Флота системы «Дзинтарс», к сожалению, слишком ценная единица, чтобы посылать его на действительно опасные операции. «Наварин», первый из линейных крейсеров своего класса, имел собственную гоуст-систему без внешней антенны, совершенно секретное устройство, запущенное в серию совсем недавно…

– «Наварин» к борту «Эн полсотни первый». Приказываю покинуть корабль. Вы на линии прицеливания рейдеров. Немедленно покинуть корабль. Все в спаскапсулу. Мы вас подберем. Мы вас подберем… Верещагин, уходи с баркаса, кому сказано!!!

В следующий миг батарейные палубы «Наварина» взорвались беглым огнем. Его командир, не рискуя, на все сто использовал первоклассную фокусирующую оптику лазерных систем и расстреливал жжаргов издали, не входя в зону поражения их плазменных пушек. Наудачу выпущенные заряды рейдеры легко отразили экранами. Один из них, уже получивший пробоину от лазер-ракеты Юрия, неудачно подставил борт под огонь линейного крейсера, и миг спустя жжаргский флот уменьшился на одну единицу. Графа «невосполнимые потери»…

– Борт «Эн полсотни первый» к «Наварину». Команда под действием сонного газа. Корабль покинуть не могу. Управляться не могу. Шлите спасателя…

– «Наварин» к «Эн полсотни первому». Понял тебя, высылаю «лопоухого». Держись!

Экраны сторожевика на миг затуманились. А когда рябь исчезла, в поле зрения каплея остался только изрыгающий ракеты «Наварин». Командир линейного крейсера привел в действие гоуст-генератор, закрывая избитый сторожевик завесой невидимости.

Дальнейшее было уже неинтересно. «Лопоухий» – спасательный бот с «Наварина» – благополучно пристыковался к «Н-51», и израненное суденышко втянуло в открывшийся под брюхом линейного крейсера широченный порт.

– …А это от меня, каплей. – Каперанг Быков, командир «Наварина», протянул Юрию короткий кортик. Форменный кортик этого линейного крейсера, положенный только офицерам гвардейского экипажа. – Гром и молния, переходи ко мне!.. Хотя куда там, не перейдешь небось. – Каперанг махнул рукой. – Рождественский нас слишком уж бережет… А вы там на Шестой минной гусарить привыкли… Бурно у тебя начинается отпуск, капитан-лейтенант!

…Трех жжаргских рейдеров без долгих церемоний расстреляли. Одному расшибли в прах двигатели и заставили сдаться. Благоразумный командир танкера спустил флаг, как только увидел перед собой громаду линейного крейсера. Пассажирский отсек «Надежды» и рулевую рубку челнока быстро нашли – там никто не пострадал. Каперанг Быков лично отбил в штаб флота депешу, подробно излагая случившееся и особо настаивая на досрочном присвоении капитан-лейтенанту очередного звания. Выпив в кают-компании «Наварина» неразбавленного спирта с собравшимися офицерами и замучившись описывать бой, Юрий на крейсерском челноке отправился дальше, к ожидавшей отпускников «Монголии»…

Лазурное море что-то шептало, лениво перебирая белый песок. Если иметь очень хорошее зрение и посмотреть вправо, то можно разглядеть метрах в двухстах на пляже столбы ограды. Натянутую между ними тонкую прочную сетку отсюда не увидишь. Впрочем, двое белых мужчин, сидевших на широкой террасе, и не собирались туда смотреть. Очень худой головастый мальчик, похожий на сгоревшую дотла спичку, принес лед и бокалы.

– Этьен, почему, черт возьми, у вас слуги – одни мальчишки? Вы что – «голубой»?

– Да, да, да, Жорж, я понимаю, вы, русские, – люди традиций. Каждое утро Фу приносит нам напитки, и вы снова и снова задаете этот вопрос. Заметьте, я ни разу не повторился с ответом, мне даже нравится эта игра…

– А мне не нравится, что вы упорно называете меня Жоржем. Неужели ваш французский язык не может справиться с моим именем?

– Ну-ну, не сердитесь, мой друг, согласитесь, что и ваш «Этьен» также далек от оригинала…

– Но я же не переименовываю вас в Толика!

– Поверьте, Жорж, я искренне ценю вашу деликатность… На чем мы остановились в нашем разговоре?

– Я задал только первый вопрос.

– Ах да! Мальчишки! Этому есть очень простое объяснение: вы ведь уже заметили, что я не держу здесь белых слуг, а обхожусь услугами туземцев…

Тот, которого называли Жоржем, рассеянно кивнул, провожая глазами маленького Фу, явно борясь с желанием двинуть его ногой.

– …Но местные племена имеют удивительно жесткие законы в отношении женского пола. Сильней, чем в исламе! У них это называется Оато. Ни один посторонний не имеет права видеть даже тень женщины их племени!..

– Тоже мне – сокровище! – перебил Этьена Жорж. – Судя по тому, как выглядят местные мужчины, от их дам, наверное, стошнит!