Привидение в доме умалишенных

– Нет! – ответил сыщик, хотя, конечно, понятия не имел, о какой такой работе говорил Кварц, но именно потому безопаснее всего было ответить "нет".

– Напрасно теряешь время, – послышалось из соседней камеры, – разве ты чувствуешь себя так плохо?

– Да, голову так и ломит.

Опять довольно продолжительная пауза и опять вопрос:

– Не выписал ли директор кого-нибудь из Нью-Йорка?

– Этого я не знаю.

– И директор ничего не говорил тебе о каком-нибудь приезжем? О том сыщике, знаешь, о котором я тебе рассказывал?

– Ничего, – лаконично ответил Картер, решив, что лучше всего отзываться как можно более коротко.

– Берегись этого человека! Вот увидишь, он явится раньше, чем нам это будет желательно.

– Не бойся! Я настороже.

– На галерее теперь нет никого. Я приду к твоим дверям и буду с тобой говорить, – простучали вдруг из соседней камеры, что, разумеется, немало встревожило сыщика. Однако, он ничего не ответил, решив, что при царившей в камере полутьме даже зоркий глаз Кварца не должен был заметить маскарада. При этом ему чрезвычайно любопытно было узнать, каким именно образом преступник откроет крепко запертую дверь своей камеры.

Целых четверть часа прошло в безмолвной тишине. Наконец сыщик услышал какое-то слабое царапание в решетку собственной двери и при неясном мерцании света, увидел за дверью на галерее человеческую фигуру, которая лежала, растянувшись во весь рост и прижавшись лицом к решетке его камеры.

Он ни на минуту не сомневался, что это был сам Кварц, пришедший навестить мнимого Кона и ради осторожности растянувшийся на полу. Сыщик немедленно последовал его примеру и тоже лег на живот, так что сосед почти совсем не мог его видеть.

– Наконец-то ты стал поосторожнее, – шепнул Кварц сквозь решетку, – да и нельзя не быть достаточно осторожным, в особенности теперь, когда мы так близки к цели. Малейшая оплошность может в последнюю минуту погубить все наши планы, а одна эта мысль уже сводит меня с ума. Теперь скажи мне, "о чем говорил с тобой директор?

– Он хотел узнать что-нибудь новое о привидении, вот и все, – шепотом ответил Ник Картер, удивительно верно подделывая хриплый голос Кона. – Мне сегодня неохота говорить: голова трещит до безумия. Черт знает, что со мной, пожалуй, расхвораюсь не на шутку.

– Глупости! Одни только бесхарактерные люди хворают. Скажи себе, что ты хочешь быть здоровым, и ты моментально вылечишься. Иди сюда, я положу тебе руку на лоб, это сразу уймет боль, – сказал доктор просовывая руку сквозь решетку.

Но Ник Картер быстро отстранился и не ответил ни слова.

– Ты, кажется, сегодня не в своей тарелке, – проговорил Кварц. – Ну, как хочешь, оставайся со своей головной болью. Но я желаю все-таки узнать от тебя кое-что. Я слышал, что кто-то приехал сюда, и что приезжий говорил с Мулленом и Прейсом. Это очень похоже на Ника Картера. Ты вполне уверен, что не видел никого чужого?

– Вполне! – поторопился успокоить его Ник Картер.

– Ты не видел в кабинете ни Муллена, ни Прейса?

– Нет.

– Что же спрашивал директор о духе?

– Все те же глупости.

– Он не верит в духов, а? – заметил доктор Кварц со злобным хохотом.

– Не больше нас с тобой.

– За кого же он принимает привидение?

– За женщину, – возразил сыщик, которому интересно было посмотреть, какое впечатление это замечание произведет на доктора Кварца.

– Ого, – прошипел доктор, – значит, он уже стоит на правильном пути! А ты что ему на это ответил?

– То, что отвечал всегда.

– Молодец, Кон! Погоди! Кто-то зашел ко мне в камеру, я сейчас вернусь.

С этими словами доктор тихо пополз по полу и через секунду исчез в темноте.

Ник Картер остался неподвижно лежать на полу. Мысль его лихорадочно работала.

"Он говорит о том, что кто-то находится в его камере, как если бы это было самое обыкновенное и естественное явление, – думал он. – Из этого я заключаю, что вся эта история о Рулофе и его подземной работе весьма близка к истине. И о какой это работе спрашивал меня Кварц? Неужели Кон роет тайный ход для сообщения его камеры с камерой соседа. Пожалуй, что так. Но надо быть настороже, потому что если этот Кварц имеет возможность проникнуть и в мою камеру, то мое инкогнито весьма трудно будет сохранить".

В этот момент у дверей камеры снова показался Кварц.

– Это наша маленькая подруга, – шепнул он мнимому Кону. – Приготовься! Как бы ты не был болен, но в надлежащий момент ты должен испустить свой пронзительный крик. Сегодня ночью обязательно надо вывести из себя всех заключенных.

– Я готов, – пробормотал сыщик.

– Хорошо! Подожди, пока я тебе дам знать… Ты знаешь, как опасно было бы крикнуть раньше времени: она должна иметь возможность вернуться опять в камеру.

С этими словами Кварц снова бесшумно скрылся в темноте.

Легко себе представить, в каком взволнованном состоянии находился Ник Картер: неужели он действительно увидит сейчас самого "Демона Даннеморы"?!

Ник расположился возле дверей камеры таким образом, что легко мог обозревать всю галерею, тогда как сам он оставался в тени и снаружи почти не мог быть замечен.

В этот самый момент вдруг показался "Демон Даннеморы".

Одним прыжком привидение очутилось на галерее, очевидно, выскочив из камеры № 79. Оно быстро стало скользить по галерее и останавливаясь перед каждой камерой, издавало какое-то змеиное шипение, которое должно было разбудить заключенных.

Все камеры сразу ожили. Тревожный шепот все разрастался и в конце концов перешел во всеобщий, отчаянный вопль.

Доктор Кварц из своей камеры завыл как волк, а сыщик испустил заранее условленный пронзительный крик, тотчас же подхваченный всеми заключенными.

Он видел, как привидение продолжало продвигаться вперед по галерее, но дойдя до поворота ее, вдруг стремительно повернулось и бросилось бежать обратно.

Оно было одето в красную широкую мантию, из-под которой виднелось черное, видимо, покрытое трико, тело. Лицо и голову духа закрывала отвратительная маска с рогами и длинными остроконечными ушами.

Вид привидения был поистине страшный, и Ник Картер прекрасно мог понять, что заключенные при его появлении приходили в исступление.

Приведение уже почти добежало до камеры сыщика, когда вдруг с противоположного конца галереи раздался револьверный выстрел.

Сыщик видел, как фигура духа дрогнула и схватилась руками за решетку его камеры. Вместе с тем послышался глухой стон, сейчас же, впрочем, сменившийся тихим злорадным смехом. Ник Картер узнал этот смех, он различил бы его хоть в сотне других голосов: это был неприятный злобный смех красавицы Занони.

– Я исчезаю, – услышал он шепот привидения, – сторож, кажется, стрелял из револьвера большого калибра: пуля чуть было не сшибла меня с ног. До свидания, Кон! Как поживаешь?