Ручное управление

Бывает, сделаешь что-то, что не очень-то и хотелось и не поймёшь – зачем? Что-то заставило. Да что?! Ты же сам и сделал! А теперь сидишь в прострации, как будто фильм про себя смотришь…

Так и со мной было, когда поднимался на борт. Но отступать было как-то не comme il faut1.

Проводников здесь не было, каждый сам пробирался к своему месту. Весь этот гул возбуждённых людей служил отличным фоном моему саможалению.

Я положил ручную кладь наверх и сел в кресло. Рядом оказалась симпатичная девушка. Она взглянула на меня, улыбнулась и… отвернулась. А может и не на меня. Мельком я заметил свечение экрана в линзах, её пальцы постоянно двигались. Она была в сети и улыбаться могла чему угодно.

Из-за особенности строения глаз я не могу носить линзы, но ви2 у меня всегда с собой. Спать не хотелось. Подспудно я понимал, что скоро высплюсь на год вперёд.

Я одел ви и загрузил руководство по АСУ3 Комплекса. Большую его часть я изучил ещё раньше и теперь только погружался в нюансы САУ4.

Про себя отметил, как оторвались от земли. Такие регулярные рейсы комфортные, все перегрузки компенсируются.

На Луну прибыли через час. Пока загрузились в автобус, прошло ещё 15 минут. В автобусе уже были открытые иллюминаторы, через которые можно было вдоволь насмотреться на пепел Луны, благо была ночь.

Землю со дна Коперника видно не было, по крайней мере мне. Регулярные рейсы с пассажирами стараются сажать ближе к въезду в тоннель. Доехали прежде, чем зарождающаяся обеспокоенность пассажиров стала проявляться на их лицах. Мирный пейзаж в иллюминаторе только на короткое время убаюкивал. Информация на ви тех, кто был здесь впервые, наверняка была не такой мирной.

Человеку свойственно находить информацию чрезвычайного характера по любому поводу, где бы он не находился.

Помню первый прилёт на Луну. После нескольких минут пейзажа, я стал читать с ви. Сначала бешенная температура за бортом (тогда был день). Потом запросил сводку по происшествиям на космодроме. Оказалось – был случай около 30 лет назад. Система позиционирования на автобусе вышла из строя, и Диспетчер посадил корабль почти на него. От столкновения произошла разгерметизация, и из автобуса никто не выжил.

И так далее и тому подобное до бесконечности.

Я стал рассматривать пассажиров автобуса. С нами явно ехала группа из какого-то университета. Молодые киборги уже срослись со своими ви. Не замечают ничего вокруг. Все живут в своей второй реальности. А для многих она уже стала основной. Это раньше она называлась дополненной, потом дополнительной, потом – второй. Смешно бывает сравнивать их образы в ви и в реале.

Я рассматривал их обрюзгшие (в 17 лет!) тела в мягких покачивающихся креслах, одно за одним, пока не наткнулся на внимательный взгляд. Сфокусировался, но внимание пропало, человек как будто смотрел в свой ви.

Все иллюминаторы мгновенно потемнели – мы въехали в туннель. Свет в автобусе зажёгся чуть ярче. Опять я пропустил въёзд! Всё время хочу рассмотреть защитные ворота и всё время зеваю. Они закрываются во время угрозы для внутренней части космодрома. Во время проектирования подразумевалось падение крупного метеорита, но за всю историю такого не произошло. Мелкие падают периодически, но их, как правило, сбивает ещё на подлёте противоастероидная система.

Автобус въехал в шлюз и остановился. Створки за автобусом медленно сошлись, за ними ещё одни. Запустилась обработка корпуса. Через некоторое время свет в автобусе стал мягко зелёным. На табло и в ви появилась надпись: «Добро пожаловать на космодром Луна-1. Выходите из автобуса». Двери с шипением отошли в сторону, и люди медленной гусеницей поползли к выходу. Я подождал, чтобы не толпиться в проходе.

Снаружи было холодно. У всех шёл пар изо рта. Мы были ещё слишком близко к поверхности. После тепловой завесы на выходе из шлюза было заметно теплее. Я с удовольствием отметил ворчание студентов, хоть что-то их проняло.

Багаж поедет вниз самостоятельно. Не дожидаясь остальных, тормозящих у каких-то автоматов с едой и напитками, я быстро пошёл вдоль виртуальных живых картин, рассказывающих об освоении Луны и строительстве космодрома. Не хотелось уже ехать вместе со всеми вниз. Они наверняка поедут на платформе, которая будет спускаться до скончания века. Есть несколько более быстрых лифтов, скорее служебных и менее комфортных, но это было то, что мне надо.

Пока лифт спускался, в ви читалась лекция о правилах безопасного поведения на космодроме. Не смотря на название «космодром», это можно было бы назвать подземным городом. Здесь были все атрибуты для этого.

Я вышел на спальном уровне и направился в забронированную гостиницу. До отлёта было больше 12 часов. После подтверждения прибытия, уже в номере, мне пришёл отчёт по работе на объекте.

Это была дальняя станция по добыче и переработке руды, на которой я ещё ни разу не был. Планета-спутник А-12-8-4. Что значил этот номер, было понятно, но смотреть где это, не хотелось. В глубоком космосе, а это всё дальше альфы Центавра, было бессмысленно разбираться, где находишься, потому что, если что…

Я упал на кровать и бросил ви на прикроватный столик. И сразу окружающий мир как будто выключил звук. На этих дальних вахтах я люблю тишину. Она не всегда, но её гораздо больше, чем в сплошных мегаполисах Земли.

Но тишины и здесь не было. Как будто лежишь внутри огромного организма. Постукивания, шорохи, бульканья вдалеке. Система жизнеобеспечения космодрома работала постоянно и на всех уровнях.

С одной стороны хотелось полежать, с другой – я понимал, что ещё належусь. Тяжело вздохнув, одел ви…

И сразу информация и звук как волна цунами накрыла меня с головой и понесла за собой, во все не туда, куда я собирался, в общем, как обычно.

Тот, кого я должен менять, ещё летел на станцию. Оборудование работало в штатном режиме. Руда, добываемая на А-12-8-4, содержала несколько редкоземельных металлов, большое количество золота и платины. Сама станция принадлежала корпорации «Родос», как и я, по крайней мере, на ближайший год…

***

…Я глубоко вдохнул и открыл глаза, сев. Жидкость стекала с тела. Нехорошо так просыпаться. Ухватился за бортик. Жижа уже почти вся ушла в открывшийся слив. Белая комната прояснилась.

Вот это я понимаю тишина. И почему я не помню, что было между? Аж холодок по спине пробежал, первый раз такое.

– Здравствуйте, Сергей.

Это капитан корабля, сориентировавшись по моему полу, заговорил женским голосом. Как человек, занимающийся системами управления, я всегда про себя называл компьютер «он». Несмотря на мощный искусственный интеллект, он всё равно компьютер, чтобы там не придумывали психологи для дальних экспедиций.

Ви лежали рядом на мягкой белой тумбе.

– Прибытие?

– Через 314 часов.

– Причина пробуждения.

– Сигнал SOS с корабля корпорации. Встреча через 88 минут.

Нормально так. Я одел ви, запросил расшифровку сигнала. Неисправность двигателя.

Сигнал бедствия посылается обычно во всех возможных диапазонах, но приоритет ответа всегда за владельцем корабля. То есть, как было в моём случае – капитан корабля корпорации ответил на сигнал, отменив его для остальных. За спасение своего корабля другой корпорацией ведь придётся платить.

Ви показал информацию о состоянии «терпящего бедствие» корабля. Угрозы для человека не было. Другой вахтенный инженер с другой базы. Предсказывающий мои запросы ИИ5 ви сразу выдал отмену варианта с возвращением с этим инженером на Луну. Значит, он проведёт эту вахту со мной.

Приведя себя в порядок после стазисного сна, я открыл панораму. В чёрном пространстве безразлично поблёскивали далёкие звёзды, а ви выделил для меня встречаемый корабль. До стыковки около 20 минут.

Большинство не знают и никогда не узнают, что никаких иллюминаторов и панорамных окон на современных кораблях нет. Для безопасности. Просто капитан создаёт для человека иллюзию открывающейся панорамы, полностью копирующую вид за бортом.

– Я мог остаться в стазисе?

– Такой протокол – ответил капитан.

Ви превратил часть панорамы в зеркало. Я посмотрел на свою белую форму с погонами инженера. Как будто на парад собрался. Одежда была настоящей – не аватарой. Я отошёл, панорама исчезла, и сел в кресло.

– Есть алкоголь на борту?

– За ваш счёт, старший инженер.

Капитан преобразовал наш экипаж в двух человек.

– Ага.

На стойке появился стакан с тёмно-жёлтой жидкостью. Попробовал. Холодный виски. Не то что бы я пил виски, но капитан не уточнил алкоголь.

– У нас только виски?

– Нет.

– Не притворяйся железкой. – По телу распространилась теплая волна. Неизвестно, сколько кораблю лет, но ИИ не старше его. На новый, только что выпущенный, корабль всегда загружали новый ИИ, не работавший нигде прежде. Он был адаптирован (драйвирован, прошит?) под конкретную модель корабля, но не более. Мне неизвестна подоплёка, но ИИ с аналогичных моделей кораблей не копировали на новые такие же, хотя, казалось бы, это имело смысл, так как за несколько лет ИИ получал существенное развитие. Подозреваю, здесь не обошлось без инцидентов.

Сейчас он перестроится, проанализировав неформальный тон.

– Это оптимальный вариант из ваших предпочтений Сергей.

– И самый дорогой?

– Конечно.

– И что я буду делать теперь эти 2 недели?

– Повышать квалификацию.

– А новый член экипажа?

– И он тоже.

Подошло время стыковки. Сам процесс прошёл незаметно. Проём появился прямо в стене рубки, и слова приветствия так и не слетели с моих губ.

Стоит начать привыкать к окружающему миру и воспринимать его как данность, как что-нибудь обязательно выбивает из колеи.

Мой новый член экипажа быстро вошёл в рубку и остановился, глядя прямо на меня. Тёмно-синяя форма с золотыми знаками инженерной службы на лацканах плотно облегала фигуру. Светло-платиновые волосы были собраны в аккуратный пучок. Серо-голубые глаза требовательно уставились на меня. Повисла небольшая пауза.

– Добро пожаловать.

– Привет.

– Ещё вещи?

– Уже погружены. – Ответил капитан. – Присаживайтесь, инженер Бейтс.

На одиннадцать часов от меня выросло ещё одно белое кресло. Глаза её, впрочем, могли иметь и другой цвет – у неё были линзы визиры. Бейтс села в предложенное кресло, закинув ногу на ногу. Подошвы каблуков имели тот же цвет, что и форма.

– Что у вас случилось?

– Повреждения основного двигателя. Как мы поступим?

– Корабль идёт на А-12-8-4. Капитан, что там с орбитальной станцией?

– Возможность есть, инженер Ведмедин. Родос предложил изменения в контракте инженеру Бейтс. Инженер Бейтс…

– Зовите меня Дженн, не выношу инженера Бейтса – перебила она.

– Хорошо, Дженн. Разрешите, я загружу контракт.

Она сделала несколько плохо уловимых движений пальцами левой руки. Капитан сбросил контракт ИИ визиров Дженн.

Достаточно свободное обращение. У меня ИИ ви закрыт от чужих ИИ. Работая в области автоматических систем управления слишком часто приходиться сталкиваться с нарушениями личных границ. О последствиях этого можно только гадать, хотя, возможно, это лично моя паранойя.

Она улыбнулась:

– А вас можно называть по имени?

– Да. Сергей.

– Вот и отлично. Поработаем вместе, Сергей?

– Придётся – я пожал одним плечом. Вместе? На станции добычи? Об этом изменения в контракте? Ви показал циферблат часов.

Она встала:

– Сколько нам лететь?

– 13 суток.

– О! Чёртова дюжина. Пойду, обустроюсь на новом месте.

– Увидимся за ужином..?

Пауза.

– Да.

Инженер Бейтс покинул рубку.

Когда-то давно кто-то из феминисток решила, что местоимение «она» принижает женское достоинство и не даёт им встать рядом с мужским местоимением. Было принято решение отказаться в органике от понятия «она». Весь женский пол стал «им», а не «ей».

– Панорама.

Половина стены исчезла. Корабль Дженн уже не было видно. От осознания чёрной пустоты на тело напало приятное расслабление. Оно ассоциировалось с расслаблением человека, умирающего от потери крови или беззащитностью котёнка, к которому бежит волк. Абсолютная невозможность что-либо сделать.

То ли виски так подействовало.

Тишина…со скольки себя помню, а это с трёх-четырёх лет, у нас жила кошка. Чёрная, с каким-то синеватым отливом, цвета воронова крыла. Мы сдружились, я души в ней не чаял. Спали всё время вместе. Я разглаживал ей шёрстку, а она мурлыкала мне песни о приключениях отважных кошачьих героев в далёкой мурляндии. В шесть, когда у меня уже были ви, я постоянно виртуально одевал её в разные одежды из различных времён и заставлял ИИ ви озвучивать её, как будто мы разговариваем. ИИ пытался, но в основном мне не нравились его интерпретации. Может быть, он был слишком молод.

Мне было семь, когда она умерла от старости. Я помню это обрывочно. Помню, как катался по траве в истерике. Рыдания прекращались на короткое время и потом возобновлялись вновь. ИИ пытался меня успокоить. Детский психолог в кармане, он не справлялся. Я орал, чтобы он заткнулся, что этого не может быть, чтобы она умерла. Но он упорно продолжал. Как я узнал позже, с возрастом ИИ оценивает психологическую зрелость хозяина и соответственно оценивает целесообразность своего вмешательства в его личную жизнь. Но до определённого возраста вмешательство можно считать постоянным. Постоянный контроль, подсказки и т.п.

Взрослых не оказалось рядом, и я стал вынимать линзы. К этому возрасту они уже стали врастать в роговицу глаз. В итоге я их вынул, повредил глаза, частично потерял зрение и навсегда заставил замолчать ИИ визиров.

Зрение, конечно, восстановили, и ви у меня теперь отдельно от глаз. ИИ ви общается со мной только посредством текста или медиафайлов. А мою любимую кошку из детства звали Дженн. И я вовсе не переживаю об этом, просто вспомнилось.

***

Орбитальная станция А-12-8-4 встретила нас тишиной не хуже космоса.

Она большая, даже огромная. Через неё постоянно идёт отгрузка металлов, полученных в результате очистки на поверхности планеты.

Мы сразу попали в пустой зал ожидания. Огромный автоматизированный комплекс по добычи о переработке полезных ископаемых на поверхности предполагает постоянное наличие обслуживающего и ремонтного персонала. Зал вполне мог быть пустым, а люди на планете, но тишины всё равно не должно быть. Сюда прибывают грузовики с планеты и баржи из других систем. На аналогичных станциях грохот ощущался даже через все переборки.

− Что-то тихо – произнёс я вслух.

− Капитан – требовательно позвала Дженн.

− К вашим услугам, младший инженер Бейтс. – мужской голос раздался в тишине так резко, что мы вздрогнули.

− Станция…э-э-э…функционирует?

Я с удивлением посмотрел на неё. Странный подход.

− Функционирует, младший инженер.

Я вздохнул. Даже если произошёл какой-то сбой, главный центр управления производством (ЦУП) находился на поверхности в районе космодрома. И он, в том числе, управлял орбитальной станцией.

− Когда мы отбываем на планету? – спросил я.

− Шаттл готов. Выход А. Багаж в процессе перегрузки.

− Спасибо, капитан – я повернулся к Дженн – в любом случае, разберёмся в ЦУПе. Если будет с чем.

Она пожала плечами и направилась к выходу А.

Через 15 минут наш шаттл по касательной спускался к поверхности планеты. Космодром находился как обычно в районе экватора. На планете не было атмосферы, и любоваться было не на что, поэтому я меланхолично читал данные о планете, которые мне не должны были пригодиться, хотя были загружены ещё на Луне.

− Капитан, сколько человек на планете?

При этом вопросе Дженн внимательно посмотрела на меня, но быстро отвернулась.

− Пятнадцать, старший инженер Ведмедин. Без вас.

− Фауна?

− Планета не обитаема. Никаких домашних животных.

Бейтс хмыкнула.

Шаттл заходил на посадку. Пятнадцать человек на всю планету! Никак не могу к этому привыкнуть и осознать. Интеллектуальная робореволюция вытеснила человека с очередного рубежа.

Посадку пропустить не удалось. Нас изрядно тряхнуло. Это уже не пассажирский корабль, да и амортизирующая система давно не новая.

Никаких автобусов не предполагалось. Мы одели скафандры и вышли наружу. До входного шлюза внутрь космодрома было около трёхсот метров. Я видел, как грузовой транспортер подъехал к шаттлу и погрузил контейнер с нашими вещами на себя, развернулся и уехал в сторону космодрома. Впрочем, всё это я видел далеко не в первый раз. Груз всегда ожидаем, а люди здесь лишние.

Сила притяжения была чуть меньше земной, где-то 0,9g. ИИ скафандра показывал направление, температуру «за бортом», моё артериальное давление и показал бы ещё кучу параметров, если б я запросил. Но показал он мне ещё вес Дженн, её рост, обхват бёдер и груди. Чего от скуки только не придумаешь.

Краем глаза я заметил свечение и повернулся. Грузовая часть космодрома была в отдалении от нас. Именно с неё сейчас стартовал грузовик. Столб огня быстро поднимал махину вверх. Без атмосферы сделать это было легче. Это одна из причин, почему приоритет в добыче полезных ископаемых отдается таким планетам. Даже через скафандр почувствовалась вибрация.

Наконец мы добрались до шлюза.

Внутри сняли скафандры. Сам комплекс и даже ЦУП не снабжался кислородом. Странно было бы ради нескольких людей накачивать воздухом огромные помещения. Поддерживалась только температура. Это надо было и для механизмов и для систем управления. А без кислорода оборудование не окисляется, да и с пожарами проще.

Для людей в определённых местах размещены дыхательные маски. Прозрачные и закрывавшие пол лица, они не позволяли мне носить визиры, поэтому пришлось их снять и положить в карман формы.

Такая ситуация была на большинстве комплексов по добыче полезных ископаемых, на которых я побывал за свою жизнь.

Обычно день прибытия не является рабочим, поэтому выйдя из шлюза, мы с Бейтс разошлись.

− Завтра в ЦУПе?

− Да, до завтра – она махнула рукой.

Я немного постоял у шлюза, провожая её взглядом.

− Капитан, проводите меня. – Без ви ориентироваться было трудно.

− Добро пожаловать, старший инженер Ведмедин. Ваша каюта…

− В ЦУП, капитан – прервал я.

− Налево, старший инженер Ведмедин.

Без малого 15 минут спокойным шагом. Моё оборудование было в багаже, но сейчас можно обойтись и без него. Нужно было проверить основные предположения.

Дверь ЦУПа бесшумно закрылась за мной.

***

Лёгкий зум вывел из сна. Потолок немного посветлел, чтобы осветить комнату, но не резать глаза. До отлёта три часа и час до встречи.

А началось всё уже полгода тому назад. Друг отца из конторы не выходил на связь с нашей семьей лет пять. 10 лет с его смерти. И вдруг позвонил.

То, что у меня нет встроенных визиров, всегда выделяло меня из сверстников и обращало внимание на работе. Сам факт получения внешних визиров был связан с работой отца. Все вокруг настойчиво рекомендовали вновь поставить мне встроенные.

И вот он позвонил. Просто Макс. Попросил встретиться.

К тому времени я подкопил достаточно денег, чтобы осесть на Земле и заняться чем-нибудь, что мне нравится больше вахт на дальние рубежи человеческой галактики. Последний контракт был отработан и закрыт.

Макс привёз новый и объяснил зачем. Стоимость контракта была в два раза больше обычной. Это был контракт с «Родосом».

− Специфика работ полностью твоя – говорил он – надо проверить дополнительные параметры и, возможно, что-нибудь предпринять в связи с этим. Наш человек на Луне тебя проинструктирует. Это, возможно, связано с ви.

Макс, кстати, тоже был с внешними ви. Во время разговора они лежали в его кармане, как и мои в моём.

В итоге я согласился и не совсем понятно почему. Может тщеславие, что контора обратилась ко мне, может в память об отце. Пять месяцев полёта туда и пять обратно и опять мать на год остаётся одна. Да и девушка столько ждать не будет.

Умылся, оделся и вышел из комнаты гостиницы. Встреча была назначена в луна-парке. И это название здесь приобрело новый смысл. Здесь, под поверхностью, был разбит настоящий парк, с настоящими деревьями, в полный рост. Конечно, это был коммерческий проект, и он окупился, можно не сомневаться.

Несмотря на приличную цену за вход, народ сюда ломился, как будто никогда не видел деревьев. Удивительно.

Я прошёл внутри парка и на оговоренной заранее скамейке увидел человека. В чём-то он был похож на Макса. Наверное, все люди из конторы в чём-то друг на друга похожи. Я подошел к нему, остановился, смотря на него, и улыбнулся.

− Виктор?

− Здравствуйте, Сергей Радомирович.

У него тоже были внешние визиры, почему-то меня это не удивило. Он указал на место рядом с собой, и я присел.

− Времени до вашего отлета не так много, так что приступим. Мой коллега наверное не ввёл вас достаточно подробно в курс дела?

− Да я бы сказал, практически не ввёл вообще.

− Издавна существует теории и слухи об инопланетянах. Человечество продвинулось далеко в космос, так и не осуществив контакт, о котором мечтало. Может быть, и к лучшему, кто знает. Однако, наличие инопланетного разума мы уже не можем отрицать, чтобы там не рассказывали вам о новостях. Этот самый разум присутствовал на Земле в скрытой форме давно.

− Всё это слишком начинает походить на шутку. Я тоже смотрю иногда фантастические фильмы.

− Не торопитесь, Сергей. По причине, которые, к сожалению, я не могу сейчас обсуждать, инопланетный разум издавна интересовался запасами золота на нашей планете. Как можно догадаться, не только на нашей. Недавно мы вычислили, что на некоторых планетах, где человечество активно добывает полезные ископаемые, часть золотой руды проходит мимо нас.

Стопроцентной уверенности нет, но мы предполагаем вмешательство нечеловеческого разума. Вмешательства настолько тонкого, что они умудряются обманывать наш искусственный интеллект. Вы же специалист в автоматизированных системах управления, думаю, мне нет смысла объяснять насколько это сложно − обмануть ИИ комплекса по добыче. Однако, все наши попытки окольными путями найти их точку входа в управление комплексом не удались. Поэтому нам нужна ваша помощь, именно ваша. Есть серьезное подозрение, что встроенные визиры взаимодействуя с искусственным интеллектом добывающего комплекса точно также обманывается. В этом деле нужен человек. По нашим расчетам, они загружают руду на свои корабли прямо на поверхности, а рассчитывать на то, что вы его увидите бессмысленно. Нужно отследить их в системе управления вручную.

− Да вы шутите.

По его молчаливо взгляду было ясно, что не шутит.

− Допустим, я что-то найду, просто допустим. А что дальше?

− По обстоятельствам. Идеальный вариант не вмешиваться, а собрать всю информацию и потом передать нам. Какие меры принять и каким образом, мы решим уже сами. Естественно мы не можем предугадать их действия. Наш искусственный интеллект рассчитал множество вариантов действия, но вариант их агрессии по отношению к вам практически равен нулю. Они же не люди.

− Спасибо за «практически», это прямо утешает. − я вдохнул.

Он поднялся со скамейки:

− Ну что, Сергей Радомирович, мы можем на вас рассчитывать?

− А у вас выбора нет. – я улыбнулся.

− Вы хорошо переносите стазис?

− Да, нормально. Память восстанавливается очень быстро.

− Вот и хорошо. До встречи. Да, кстати, по поводу «практически». − он протянул мне маленькую сумку. − Не беспокойтесь, то, что находится внутри, пройдет любой контроль.

− И что там внутри?

− Увидите по прилёту. Сдайте в багаж.

***

Все ЦУПы такого назначения похожи друг на друга, но, естественно, все чем-то отличаются.

Я сел в кресло, оно сразу подстроилось под меня по высоте. Голографические экраны проявились над рабочим местом.

− Старший инженер Ведмедин, добро пожаловать, доступ открыт.

От моего предшественника остался список замечаний: инциденты или сбои, на которые следует обратить внимание и отреагировать. Я быстро пробежался глазами по заголовкам. Ничего пока для меня интересного.

Вывел на экраны статистику за последний месяц. Потом за год. Объём добываемой руды, её чистота. В зависимости от вскрываемых пластов её чистота должна меняться, но это видно по графикам. Увеличил разрешение. Всё должно быть просто, если знать, что искать…

− Сергей?

С поворотом кресла вся информация исчезла с экранов, заменённая на главный экран комплекса.

Дверь шлюза бесшумно закрылась за инженером Бейтс. Её лицо за маской казалось удивлённо растерянным, но она быстро взяла себя в руки.

− Младший инженер Бейтс, вам тоже не спится?