Море Хард

Впрочем, Ленинотуринск не виноват. Это всё Ленин с атташе. Всё испортили. Я решил лишний раз вообще с ним не связываться, о своих делах не рассказывать, а то и вовсе руки опустятся.

Так!

– Чокан! Это что за улица?

– Ленина.

– Значит, делаем тут таймлапсик, потом приклеишь в конце ускоренный взлёт, облёт, приземление. И мой стенд-ап.

– Хорошо.

Что на видео всё летает быстро, чётко и ритмично, все эти крутые фишки, эффекты – на деле скучная рутина. Улица оказалась страшно длинной, мы шли по ней почти два часа, пока не дошли до каких-то пустырей. Все это время Чокан снимал. Перелёт камеры, снижение в центре.

– Всем привет! Тролли с вами! И я в… Ле-Ни-Но-Ту-Ринс-Ке! – я решил записывать по две версии. На русском и английском.

Когда снова пошла работа – всё-таки стало чуть проще. Да и взгляд с негативного стал переключаться на позитивный.

Постепенно я замечать кое-что необычное. Ближе к центру на глаза попадались всё больше молодёжи – и пацанов, и девчонок – в одноцветных футболках или кофтах. С принтами в виде надписей – порнографических хештегов. И сами поголовно в оггласах, то есть в гарнитурах, пусть и не новых. Просто для сравнения – обычная масса людей ходила со старомодными смартфонами. И одеждой в стиле «затеряйся в грязи», ей-богу – сибирюки.

И поискал в мемноне. Вот это да! Атташе явно бы оказался недоволен. Но наняли блог делать не его, а меня. Поэтому плевать. Да и явно это всё бодрей, чем многомесячный торг водителей грузовиков.

– Всё было бы страшно скучно в Ленинбурге, мальчики и девочки, если бы не одно «но»! – я тыкал пальцем себя в живот, тут была склейка. Потом быстро переоделся в только что купленную футболку с надписью #milf #softcore – выбрал известные и помягче. – Месяц назад здесь арестовали, но сразу же отпустили из-за недостатка каких-либо улик политического и экологического активиста – его зовут, вы не поверите, ЭкоСтас. Его соратники говорили, что власть решила разрушить репутацию молодого человека. Через даркнет и анонимные борды некто слил инфу о личных вкусах в порно. Видео с камеры, посещенные страницы… ууу…

Порно – это всегда кликабельно. А тут всё в кучу намешано.

На людей постарше слив подействовал. А вот молодёжь – наоборот стала больше поддерживать ЭкоСтаса. Даже стала выкладывать хештеги – со своими пристрастиями, вкусами, печатать на футболках, в том числе для оггласов. Есть неофициальные проги для оггов, которые позволяют превратить все спины и животы с футболками – в поле экранов, где крутят по тем хешам, что есть… Вот бабуля сыплет корму голубям, скучная картинка, а для молодёжи в очках все окрестные заборы – сплошные экраны с порнухой.

О! Это вируснёт на фапхабе! Борьба поколений прямо.

– Власть хотела поиметь ЭкоСтаса. Вытащила, как она считала, грязное бельё. Но недооценила молодёжь, со своими грязными приёмчиками промахнувшись. И сделала только хуже.

Через месяц всё равно все забудут. ЭкоСтас сбежит из города, потому что против него придумают ещё что-нибудь. Но когда пена уйдёт, когда проект будет сдан – я может быть использую материалы для себя. Поэтому в средствах не стеснялся. Может даже коллаб с каким-нибудь порно-ресурсом получится. Конкуренты? Слишком далеко и скучно для них. Они сюда не приедут.

Забавно будет, если снятый на видео секс для утоления похоти в итоге приведёт к зачаткам гражданского общества в отдельно взятом осколке советской империи. Это можно пририфмовать смыслами к интервью с Лениным. Эх, жаль я его про ЭкоСтаса не спросил.

Работа с интересным материалом меня взбодрила. Завтра в Ленинско-Покровском опять ждала тема с перчинкой. Нужно было купить наручники и плётку. Шутка.

Кстати, мемнон, скажи, за что вообще там борется разудалый ЭкоСтас… Море Хард? Хм. Надо обязательно, обязательно, обязательно посмотреть.

ИНТЕРМЕДИЯ 6-1 \\ МОЙ КОММЕНТАРИЙ К ПИСЬМУ

«Я чуть не сдох читать это бесконечное письмо. Как-то совсем разучился воспринимать длинные тексты без сюжета.

Вначале совсем было тяжело. Почерк у Вергилина чёткий (да! – он писал от руки, ручкой, на бумаге!), красивый и понятный. Но я никак не мог привыкнуть к нему, разогнаться. Раздражался, пока не вспомнил о редко используемой функции глючного гаджета. Мемнон-1 – «распознать рукописный текст, представить печатным шрифтом». Так легче.

В одном месте я откровенно поморщился. Потому что псевдоним «Ленин» существовал ещё до событий на Лене. Нарочно или нет – но Вергилин всё же написал неправду. А слова «манипулятор и демагог» – явно не то, что ждёшь увидеть в труде, претендующем на объективность. Ладно, плевать. Самое смешное, что до сих пор нет единой и чёткой версии – откуда взялось подменное имя человека, изменившего течение истории. Хотя, может я что-то и путаю. Потом надо будет проверить.

Отдельные куски истории я знал, но никогда особо не соединял их вместе.

В моём детстве, в телевизоре, интернет-новостях, уроках истории вся эта возня на территории бывшей Гигантской России казалась невероятно скучной. Иногда на глаза попадали страшные кадры – разрушенные города. Или массовые захоронения. Но наша пресса берегла нас. И не слишком усердствовала в пропаганде ужасов войны. Уже погрузившись в тему подробней, когда изучал контексты вокруг и после Распутина, я был неприятно удивлён, как до сих пор много оставалось вранья, пропаганды, сокрытий, перегибов от того бесконечного потока конфликтов. Профессиональные аналитики не могли сохранять хладнокровие, отстранённость. И неминуемо начинали сочувствовать той или иной стороне. Вергилин, погружённый в плоть Сибири, живущий среди жертв войн, тоже делал выбор. Он явно сдерживался в оценках. Но я видел – человек имеет мнение. И оно с точки зрения отстранённого наблюдателя влияет на здравость суждений.

А возможное участие моей семьи, моей крови в истории больших стран… резонно увеличивало мой интерес. Но порождало странное чувство – что я немного опоздал на судьбоносные решения, и придётся теперь заниматься только бытописанием и летописанием.

Что касается цифрового ревизионизма – тут я бы сильно поспорил. Интернет, библиотеки, масса независимых сторон – большую правду не скрыть.

Чувствую, будет нам о чём поговорить».

\\ Комментарий автора

ИНТЕРМЕДИЯ 6-2\\ ПИСЬМО ВЕРГИЛИНА

«N.A.! Мой друг! Приветствую!

Ты прости, что обращаюсь так бесцеремонно на «ты», несмотря на то, что мы малознакомы. Не принимай как фамильярность. Но мне проще писать откровенно, если я буду чувствовать в собеседнике родственную душу.

Должен признаться, что почту за честь сопроводить тебя по морю Хард до самой плотины. У меня много ценной информации, но в настоящем письме я обойдусь вещами достаточно общеизвестными. К сожалению, высказываться слишком откровенно в сети небезопасно. В в бумажной, приватной форме я могу без купюр напомнить, дать вводную без лишней воды, без рекламного шума и яда. Предельно откровенно. За такой стиль, к слову, меня и сделали персоной нон-грата в Санкт-Ленинотуринске. Лишив, к сожалению, доступа в некоторые архивы. Потому и не можем встретиться там.

Уничтожить непонимание между нами легко. Многие описанные здесь вещи, особенно поначалу, уверен, хорошо тебе знакомы. Но я решил их зафиксировать, чтобы не спорить – ни очно, ни заочно – о наших взглядах на ход исторического процесса. Факты есть факты, а мнения есть мнения. Ни то, ни другое, как правило, не меняется. Но в постоянном движении находится такая субстанция как «интерпретация». Именно она может спрятать от нас отдельные факты и мнения, и выставить вперёд ненужные, мусорные, которые своей гравитацией внимания искажают общую картину.

Плотину Хард, например, одни видят как капиталистический завод, а другие – шансом хоть для какой-то сносной жизни. Идеологические изменения, мода на разные интерпретации всегда были. Но я говорю о более страшном явлении – цифровом ревизионизме.

И он хуже сожжения Александрийской библиотеки и нашествия гуннов, страшней большого дата-обнуления 2020-го и теракта в Прадо. Мы стоим на пороге геноцида всей накопленной информации. В наш век, когда вроде повсеместно – изобилие любых данных, оказывается, что от ценных, нужных и способных изменить ход истории избавиться куда проще, чем в старые добрые аналоговые времена меча и огня.

Начать сегодня новую волну уничтожения легко и просто. Я даже не говорю о постоянных переименованиях, смене границ, символов, замене одних слов на другие – это всё меркнет на фоне того, как легко и незаметно можно уничтожать целые пласты культуры, мешая расположение нулей и единиц на серверах, выбрасывая отдельные массивы данных из поисковых индексов. Когда мы – цивилизация – уничтожали примитивные для нас культуры, не глядя, походя, или не помогали им, когда они тонули, таяли, мельчали и деградировали – мы тогда и не представляли, что нечто подобное может случиться и с нами.

Новую реальность надо успевать зафиксировать. Именно поэтому некоторые очевидные вещи я снова проговорю. Поскольку уже – и я уверен в этом – уже происходит незримый цифровой ревизионизм. Разговор не отвлечённый, он очень и очень конкретный. Потому что именно Серверный край играет здесь не последнюю роль.

Эру нынешнего перманентного переформатирования требуется отрефлексировать. Потому так жизненно важна твоя работа, твоё присутствие здесь как независимого наблюдателя, репортёра, видеоблоггера, который фиксирует истину, пока она ещё цела, не размыта.

Я не буду больше ходить вокруг да около. Речь, конечно, пойдёт о Сибири и плотине. Много что могу и хочу рассказать о других странах и эпохах, меня разрывает слово. Думаю, в ходе путешествия смогу много поведать о политических мотивациях множества других стран и регионов, но пока сосредоточусь на одном месте. Сибири.

Уверен, что историю до 16 века ты в общих чертах представляешь. Я опущу всё до прихода Ермака, нашего сибирского Кортеса. Те события не так сильно повлияли на дальнейший ход событий. И Ермак по большому счёту сам своим приходом снёс лавиной все прежние порядки, устроил тут такой кровавый ревизионизм, что всё прежнее можно считать несущественным топтанием на месте. Впрочем, на полях отмечу одной фразой, что не стоит недооценивать крыло сибирских мусульман, которые живут здесь уже больше пяти веков. Но – о них как-нибудь потом…

В своей сути Уральские горы – это естественная преграда перед огромной, бескрайней Сибирью. Они иногда напоминают мне ту же плотину, только нерукотворную – непреодолимую ни для воды, ни для людей. Народы, как и воды, с трудом перехлёстывались через каменную стену. Хотя европейцы единично бывали здесь и прежде, до Ермака. Через север – по воде захаживали новгородцы. Но всерьёз могли пересекать Урал лишь азиаты – татаро-монголы. Проход Ермака четыреста с лишним лет назад – первый шаг на пути к колонизации Сибири во имя Московского царства.

Тебе, возможно, режут слух отдельные слова. Но я говорю «колонизация» непроста. Возможно, ты и не согласишься. В нынешней научной парадигме колонизации подвергались лишь дикие страны Азии и Африки, обеих Америк, Австралии. Но покорение огнём и мечом, выкорчевывание культур, заменой наций и языков, формирование придаточной экономики – всё это почему-то никогда не называлось колонизацией в Сибири. А если и называлось – то тут же каралось.

Новый мир возникал быстро. Колонизация Сибири заняла несколько десятилетий. Почти на триста лет огромная, пустая, суровая земля превратилась в мрачный край. Сюда ссылали преступников, здесь истребляли местных, добывали варварскими способами ископаемые. Сибирь стала для Москвы тем же, чем поначалу была Австралия для Англии.

Мир жил своей жизнью. А Сибирь всегда существовала отдельно от большой страны за стеной. Как другая планета. Сюда было не доехать и не добраться. Из-за расстояний и климата поездки длились месяцами и даже годами. Многие из тех, кто попадал сюда – никогда не возвращались обратно.

Нуждается в упоминании один важный факт. Здесь стали жить не только несчастные ссыльные, но и свободные, предприимчивые люди, кто родился здесь, те, кто хотел из русского севера, русских фронтиров создать новую обетованную землю. За лишнее вольнодумие их порой наказывали – или казнили, или ссылали. Сильная Сибирь никогда не нужна была метрополии. Столицы жили как европейские страны, во всем им подражали, но большую часть своей мощи формировали за счет Сибири. И именовалось-то государство – Империей! Как раз и обратилось в неё царство после присвоения мрачных и пустынных земель.

В том и соль, что та модель – метрополия и подчиненные колонии-окраины – сохранилась основой политической матрицы и по сей день. И в городах – центр процветает, а районы по периметру чахнут, задыхаются от свалок, заводов, шумных аэропортов и магистралей. И так же страдает периферия регионов по отношению к региональным метрополиям. Не хочу ни в чём обвинять наших предков. В условиях больших расстояний, в условиях враждебного окружения города должны были служить форпостом цивилизации, государства. Не просто так до середины 20 века главным символом государственной власти, титульным центральным местом страны был Кремль – фактически крепость, вокруг которой вырос город, который, пользуясь хитростью, силой, обманом, нахрапом – подмял под себя огромную территорию вплоть до Тихого океана и дальше – с куском Аляски. Тут я разделяю желание Петра Первого избавиться от этого исторического бремени в виде неподвижной и закрепощённой страны-кремля, и перейти к стране-порту, где гибче нравы, где больше новых идей, где не надо сверять все свои шаги с замшелыми порядками. И подальше от угрюмой, бесконечной, дикой Азии. Поближе к блестящей, интеллектуальной, развитой Европе. Жить в новом мире.

Новом, но всё ещё взаимно обременённым. Всё изменилось в конце 19 века, когда через Урал – до самого Дальнего Востока были брошены две тонкие стальные ниточки – Транссибирская железная дорога. Всего два рельса толщиной в руку крепко-накрепко привязали большую страну к её холодному брату. Стали мостом между двумя разными Россиями. Это дало пользу – в Сибирь поехали люди. Не только разные изгои – каторжники, беглецы, авантюристы, старообрядцы. Сюда поехали мастера, крестьяне, поехали все те, кто хотел на этом Диком Востоке, подобно американскому Дикому Западу, начать жизнь заново, построить её в свободной от столичных порядков стране, которая хоть и была едина с Империей, но всё же куда вольней, куда просторней. Не было этой тесноты, не было засилья блата, можно было уйти куда угодно – места вдоволь. А железная дорога помогала с запасами в тех краях, где плохо рос свой хлеб, и не хватало материалов. Сибирь давно нуждалась в новом герое, и она его получила.

Герое, который готов был совершить подвиг труда. Работать. Созидать. И подобно твоей родной Канаде наша Сибирь могла бы лет за двадцать спокойной жизни преобразиться. Если не оторваться от большой страны, то хотя бы стать сильным сателлитом, а со временем и вольной землёй.