Море Хард

– Постойте, постойте, – раздался за их спинами спокойный, мягкий и уверенный голос, можно даже сказать интеллигентный. – Неужто того самого Распутина?

Пара шагов – из-за спин лысых бандитов выходит седоусый мужчина с тростью и зонтом в строгом сером костюме и почему-то в старомодной широкополой шляпе. И кроваво-красном галстуке. Может это уралиум меня мучает видениями?

Светящиеся бандиты словно остановились на паузе, будто стиснутая пальцами пружина. Они смотрели на меня. И лишь одно слово человека с тростью могло решить всё.

– Да. Я еду в Покровское, на его родину. У меня там…

Он медленно помахал тростью и головой. Мол, не то.

– Как звали его детей? Быстро!

– Дмитрий. Григорьевич. – мгновенно говорю. – Это сын. И дочки – Варвара, Матрёна.

– Где жил Дмитрий после убийства отца? – седовласый затеял викторину, тему которой я знал очень хорошо.

– В Обдорске. Это Хард нынешний, где плотина… Потом в Европе с цесаревичем.

– Обдорск… – он подошёл ко мне поближе так, что бандиты оказались у него за спиной и обратился к ним через плечо. – Господа, полагаю, если иностранный гость раскаивается в своих поспешных словах, которыми он окрестил наш народ в поезде и на улицах сибирской столицы, то ему стоит убедить нас в искренности своих помыслов.

– Чё? – переспросил третий, «пламенный» бандит.

– Я говорю, пусть гонит монету за свой базар гнилой. Или берите здоровьем. – седовласый повернулся к нему. Потом ко мне, – Монета! Монета у тебя есть?

Шутить не хотелось. Десять золотых коинов-монет дал мне куратор. На случай сбоя бесконтактных и контактных платежей, на случай нехватки наличных и бартера, на случай подкупа и прочих тайных операций. Десять криптокоинов. На своей прежней работе в макрабстве мне нужно было год откладывать лишь на одну такую. Снаружи будто бы деньга деньгой – красивая золотая монета. А внутри – фактически микрокомпьютер с записанным криптовалютным кодом. Было десять. Стало девять.

Лёгкое движение руки – и монета, звеня и будто посмеиваясь, прыгает у ног бандитов. Глупо получилось.

– Слышь, чёрт, чё как псам помойную кость… – Начал было один.

– Простим дурные манеры. – вступился за меня седовласый. – Он всё же иноземец. Ещё не обжился. Но – надеюсь – первый урок усвоил.

Светящиеся пальцы подняли монету, покрутили, подбросили. И сияние пропало. Тёмные фигуры растворились в переулке.

– Вы, простите, не знаю, как звать-величать, всё же осторожней с языком. За лишние слова могут голову пробить, а тело бросить в реку. Пойдёмте туда, – он показал тростью за мою спину, – там возле остановки и вызовите такси. Не надо ходить в таком виде.

Я шёл, хромая и волоча чемодан, он – молча – рядом. Вызвал такси, посадил в машину. «Берегите себя, молодой человек» – сказал напоследок.

Стиснув зубы, чтобы не ругаться вслух, я назвал таксисту гостиницу, где у меня бронь.

Лениножлобск – так вот его обзывали раньше, лет десять назад, когда город звался Ленинообск. А давно до войны – Тюмень. Тюмень – столица деревень. Тюмень – город-пельмень. Город-темень. Когда врагов много – то и брани хватает. Пардон, но кавычить не буду, названия хоть и неофициальные, но весьма и весьма в ходу.

Переименовать город четыре раза за век? Ерунда. Переименовать улицы сорок четыре раза? Легко! Загадить карты и маршруты оскорбительными и искажёнными названиями? Проще простого.

Если хотят ткнуть соседством с херландскими землями, то зовут Санкт-Ленинбург. Или – Сран-Ленинтрупск. Вот так корёжат имя города нынче. Ленин хоть и живее всех живых, но всё равно мёртв.

Если бы не эти чёртовы смены табличек и местные глюки…

Впрочем, чего ныть. Жив и цел.

А если бы погиб – какой бы город смерти написали в некрологе? Под каким именем?

ИНТЕРМЕДИЯ 2 – 1 \\ ТАКСИСТ

«Не надо здесь по ночам шарахаться где попало, конечно! Тут и днём-то легко могут обчистить. По сторонам посматривай, дорогими вещами не размахивай. Разве только на такси и передвигаться. Но тоже, знаешь, и среди нашего брата всякие бывают… Попытаются обмануть, нагреть, обсчитать… Вы иностранцы иногда как дети малые себя ведёте, будто не знаете, куда попали… Всё! Приехали, отель «Огни Сибири». Как мы и договаривались – сверху ещё столько же, сколько на счётчике. И только наличными!»

\\ Таксист в Санкт-Ленинотуринске.

ИНТЕРМЕДИЯ 2 – 2 \\ ОБЕЗБОЛЬСК

«Сибирь всегда казалась на карте бесконечной, безграничной, всё вплоть до каких-то пустых, вечно снежных земель, где почти не живут люди. И вся цивилизация здесь зарождалась и держалась только за дороги. Прежде ими были реки. Так возник Тобольск – столица огромной земли на слиянии двух рек. Но потом появились рельсы – рукотворная дорога, по которой потекли грузы. Прошла она через всю южную Сибирь – минуя старый Тобольск, сегодняшний Обезбольск – но прямо через безвестную Тюмень. Жизнь на берегу железнодорожного потока преобразила захолустный город. Известный сегодня как Санкт-Ленинотуринск».

\\ Из лекций М.А. Вергилина.

ИНТЕРМЕДИЯ 2 – 3 \\ ЗАРЯДКЕ В ОТЕЛЕ

«Нет, извините, ваше зарядное устройство не подходит к нашим розеткам. И переходники не помогут – тут другой ток… Я не специалист, извините. Могу дать вам в аренду аккумулятор с набором разъёмов… Включу в стоимость счёта. Продать не могу, извините».

\\ Администратор в гостинице.

3. ЗНАКОМСТВО С ЧОКАНОМ

Наутро я вообще плохо помнил, как добрался до гостиницы.

Администраторша на ресепшене была похожа скорей на неприступную училку из старого клипа для тинейджеров – нарисованные брови, чётко-красная помада, строгие морщины. Косилась на меня, шевелила ноздрями. Мол, пьянь такая понаехала. На родине было бы стыдно, а тут нет. У вас, где разбойники убивают людей на улицах и ездят бензиновые машины, меня уже не мучает совесть за хамство, брошенный мусор и нарушения правил приличия. Надеюсь, я это лишь подумал.

Нет, всё-таки стыдно. Не успел заехать в Сибирь – тут же и проблемы. Если таков цивилизованный край, что же дальше будет?

Всё вчерашнее наутро мне казалось бредом и фантасмагорией. Если бы не огромный синяк на бедре, грязные штаны и всего девять коинов вместо десяти. Голова не болит. Но в тумане.

Санкт-Ленинотуринск ждал. Впереди визит в посольство. Визит в мавзолей. И потом в бар – сцементировать эту пустоту в голове, залить дрожащую пыль в ней. Опохмелиться.

Вообще не помню, чтобы я кричал «сибирюки», говорил «сибирюки» или ещё как-то. Слово ещё такое… Впрочем, что я вообще там помню. Откуда эти урки-светлячки взялись вообще, что за седой мужик с усами и с красным галстуком был? Откуда он знал про монеты? Я будто бы попал в дурной и дешёвый фильм, где психологические характеристики пишутся одним словом. Они – злые. Я – глупый. Лишь бы продюсеры продавили хэппи-энд.

Нужно было взбодриться. В девять уже встреча в посольстве. Мерзкий кофе на завтрак. Холодная яичница. Зачем я вообще выбрал это место? А… название красивое – «Огни Сибири». Вот теперь мучайся, мотылёк.

Много зубной пасты. Много ледяной воды на голову. Свежий костюм.

На улицу выходить как-то страшно. Хорошо, что прислали машину. Старый мерседес на ископаемом топливе. Пять минут дороги, пять минут на проверку документов, и вот я в объединённом посольском квартале – на самом деле просто большое и скучное здание.

Скучный кабинет с приёмной. Здрасьте, здрасьте, хеллоу, хеллоу, назначено, проходите.

Мой собеседник – атташе нашего посольства по каким-то там рогокопытным вопросам – был зол. На взводе. Он откуда-то уже знал, что я перебрал зелёненкой малахитовки, и где-то задержался.

Блин, точно, он же звонил вчера ночью. Ругался. А ведь сколько мы до того беседовали – милейший человек. Значит, я разозлил его.

– С ума сошёл? Ты чуть неопознанным трупом в новостях не стал! Представляешь, какой скандал был бы! Тебя человек встречать поехал, а найти не может! – он говорил по-английски, это я тут перевожу всё на русский. – Чего хромаешь, кстати?

Про драку, значит, не знает. Хорошо. Хоть что-то хорошо.