Потерянные судьбы

«Это же в ваших интересах! В противном случае суд у вас отнимет внука, а может еще и внучку»

«Да пусть будет проклята вся ваша бесчинная шарашка!» – сказав эти гневные слова Аделард, весь красный от злости, вышел из комнаты демонстративно хлопнув дверью.

Он сразу ни о чем даже, не задумываясь дошел до лифта, который был оборудован под больницу и мог вмешать до 15 человек и ехал особенно быстро, к слову доезжал до третьего этажа меньше чем за минуту.

Ему не пришлось долго ждать, лифт почти сразу спустился, Зайдя в полностью пустое помещение, он никого не дожидаясь нажал на цифру «3», а затем на кнопку «закрыть двери».

Старик про себя говорил цифры этажей, читая их с панели.

«Первый этаж, второй этаж, третий этаж»-наконец, приехал!

Он сразу начал искать ординаторскую, а точнее Виктора. Понимая, что тот может даже не хочет его видеть, но все равно он ему нужен, был как воздух. Обойдя третий этаж полностью, Аделард заметил большие двери, открывающиеся в обе стороны, к тому же они сильно отличались от тех, что в палатах или в операционных. Поняв, что ему надо именно туда, дойдя быстрым шагом до них, он невольно начал слышать какой-то шум и это был рабочий: название каких-то болезней или препаратов, процедуры, узи. Аделард сразу понял, что идет в правильном направлении. Вот дойдя до двери, шум не прекращался и был уже громче стука его каблуков. Старик перевел дух и зашел в комнату, не обращая внимания на интерьер, сразу заметил врача, который судя по всему не был рад встрече, может он подумал, что горе дед пришел продолжить разборки. Вокруг него стояли три ординатора, с историями болезней пациентов и каждый из них хотел урвать у Виктора чуточку опыта и знаний, которые можно приобрести только со временем. Акушер понял, что агрессивный гость пришел к нему и сразу встал и пошел к Аделарду с уверенным лицом.

Он начал говорить сразу после того, как между ними дистанция сократилась до одного метра: «Понимаю для вас это серьезная потеря, но в этом моей вины нет! Роды были сложными, но все-таки мои действия были верными, а ваша невеста умерла сразу после рождения малыша, вы имеете полное право обжаловать мои действия в суде».

«Я потерял близкого человека, но теперь могу еще и потерять внука»

«Почему же это?»

«Меня к себе вызвала ваша начальница и сказала, что я не в состоянии один воспитать этого ребенка, еще и пригрозила судом».

«А где ваш сын? Почему он не воспитывает своих детей самостоятельно!?»

«Мой сын военный и его отправили уже, как седьмой месяц служить в рядах «коалиции против ИГ» и он не может обеспечивать, и оберегать семью, он доверил мне своих родных, понимаете? Я отвечаю за их еду, сон, учебу и наконец за жизнь! И вдруг выясняется, что я не смог сберечь его жену, так еще и отдал сына в левые руки! Какой я после этого отец?!» – у Аделарда с правой щеки покатилась слеза, такая большая, что она отражала яркие лучи солнца, попадающие из панорамного окна. Аделард почувствовал, что его щека мокрая, сразу вытер каплю, понимая, что слезы ни ему и никому другому не помогут.

Виктор нахмурил свои светлые брови, доставшиеся ему от отца. С виду он был хохол, но как его он и его родители оказались в этой стране не было понятно, да и это не имело никакого значения. Понимая всю трагичность ситуации, он начал говорить, но уже не таким уверенным голосом, а робким, не характерным для него:

«Хорошо, я попытаюсь вам помочь. Приходите к часам 23.00 вечера к черному входу, вы же, надеюсь, знаете где это?»

«Я? Я знаю! Я обязательно приду. Спасибо вам, доктор!»

Это «спасибо» было намного ценнее и искреннее, чем-то что он говорил продавцам в магазинах или гардеробщицам в театре, или кино, потому что воспринимал их услуги должным.

Дальше по коридору он шел с удивленным лицом, не понимая почему Виктор отважился помочь, ведь тот ему нагрубил и еще осмелился руки на него поднять. К тому же это не его дело детей родителям выдавать, должность, которого заключается в принятии родов и все.

Аделард дойдя до гардероба, начал шастать карманы в поисках номерка, он отчетливо помнил, что положил номерок в левый карман брюк.

Память его не подвела, как раз там лежал закругленный номерок из дерева, на котором были вырезаны цифры «318».

Из угла вышла женщина лет пятидесяти с пухлым лицом, и попросила у него номерок, который он уже успел положить на стойку из того же дерева. Она взяла номерок быстрым движением руки и пошагала в какую-то сторону, дабы принести пальто. Когда она возвращалась, Аделард посмотрел на ее сверкающие и добрые глаза, и в тот момент его начал мучать вопрос: почему для счастья одним людям не хватает и планеты всей, а другие счастливы, довольствуясь тем, что уже есть?

***

Аделард достал пачку сигарет на крыльце городской больницы зажег ее и начал обдумывать все произошедшее за весь день, и пришел к выводу, что это самый тяжелый его день за последние лет пятнадцать, а то и двадцать.

Вспоминая свое прошлое, начал спускаться по лестнице, сделанной из белого камня и встал около урны, чтобы докурить сигарету и выкинуть ее.

На часах было только 15.00, ему надо было скоротать 8 часов. Домой идти смысла не было, долго ехать и можно еще опоздать к Виктору, а он и так сделал большое одолжение, только не понятно какое. На тот момент помощь врача для него казалось невозможной, но доверие к нему оказалось больше, чем к самому себе, а ведь может это просто глупое самовнушение. Но единственное, что оставалось это греться надеждой, которая была теплее, чем его пальто.

Аделард не кушал со вчерашнего дня и решил сходить в кафе, находящееся в 30 минутах от больницы.

По дороге в кафе, он успел зайти к своей давней знакомой, работающей в пекарне, светлая женщина 63 лет была не против поболтать с давним другом и по совместительству горемыкой. Он рассказал все что с ним приключилось и поделился всеми эмоциями, которые он ощущал на тот момент. Старушка слушала и параллельно раскатывала тесто, Аделард даже не злился, зная, что так она еще внимательнее слушает и вникает в ситуацию. Старая привычка.

Старуха после услышанного чуть ли не побледнела, ей стало жалко давнего друга, но при всем своем желании, дать совет или просто поддержать было не в ее силах, так как она никогда не оказывалась даже в похожей ситуации, а не то что в этой. Но ему стало намного легче, он стал чуть счастливее, хотя в его положении до счастья далеко. Человеку достаточно, чтобы его выслушали, просто выслушали и ему станет гораздо легче.

«Ладно, Анжу, я уже достаточно долго у тебя украл времени, я пойду.» -сказав эти слова, он одел пальто и направился к выходу. Старушка Анжу молча проводила его до выхода и тихим голосом сказала:

«Если так случилось, значит так и должно быть. Не казнись, в этом твоей вины нет.» – старуха подошла к Аделарду, дала ему в руки картонный пакетик с круассанами и поцеловала его в щеку, а тот мило улыбнулся и вышел на улицу.

На часах уже было 19.00, и кафешка была в пяти минутах от пекарни. Хочешь или не хочешь, но одной выпечкой не насытишься. Зайдя, в кафе он сразу приметил один столик около окна и направился в его сторону. Здесь все делать надо самому, никто с тобой не будет нянчиться. Сам разделся и повесил одежду на вешалку, сам сел за стол, только готовят и приносят еду за тебя.

Едва он успел сеть к нему подошла молодая девушка, улыбнулась и спросила:

–Что будете заказывать?»

Аделард немного потупил и через пару секунд ответил:

–Можно порцию Кок-о-вен.

«Хорошо, ожидайте около пяти минут.» – сказала девушка и поспешила удалиться в сторону белых дверей с круглым окном, скорее всего там была кухня – место, где обычные продукты становятся произведением искусства, по крайней мере так считал Аделард.

Он получил порцию вкусной курицы, тушенной в вине, но даже такой гурман, как Аделард в такой момент жизни не мог насладиться блюдом. Съев чуть больше половины, щедрый старик, попросил счет и расплатился, отставив чуть больше, чем надо, демонстративно попрощался официанткой и вышел на темную улицу, конец которой увидеть было сложно. Подкинув мелочи бездомному, он пошел дальше с мыслями: «что ему еще хуже, чем мне».

На часах уже было 21.00 ночную темноту не могли разогнать уличные фонари, единственная достойно освещающая путь – это луна.

Аделард решил пройтись по парку, чтобы время скоротать и насладиться тишиной, которой иногда так сильно не хватает. Сидя на скамейке напротив маленького водоема с уточками, его поглотила мысль о том, как жестоко одиночество во дни декабря, но сдаваться было для него равно смертной казни. Он не мог представить ситуацию, как взял и остановился на пути к цели, наверное, из-за своего упрямства, смог добиться руки и сердца жены, погибшая давным-давно, когда дети бегали во дворах, а родители умели слушать своих детей. Ностальгия по временам молодости пронизывала его душу, он начал вспоминать детство в пеленках, школьные годы в форме, студенчество в костюме прилежного студента и годы молодости в белом специализированном костюме, защищающий от радиации, получаемой на атомной станции. Да, да именно там проработавший более 25 лет и вышел на пенсию, уже как 3 года. Эти воспоминания радуют его по сей день, у него даже есть альбом со всеми коллегами.

За отслеживанием своей жизни от рождения до настоящего дня Аделард провел полтора часа и ему по-хорошему надо было идти, благо до больницы 15 минут.

Стуча по асфальту своей деревянной тростью, он пугал местных бродячих котов и бездомных собак. Обойдя, больницу, он подошел к черному входу, дверь, которой была громоздкой и крепкой, наверное, для эвакуации людей в случаях экстренных ситуации.

Эти огромные двери с грохотом и неприятным скрипом распахнулись и вышел, Виктор. В глазах Аделарда он был как ангел, дающий спасения от горести и печали.

В его руках виднелись какие-то непонятные тряпки или вообще мешки, этого Аделард не мог разглядеть, но составил недовольную гримасу. Виктор уверенным и быстрым шагом подошел к старику, в руках держа, завернутые непонятные тряпки. Аделард пригляделся и заметил розовое пятно, он понял, что это личико его внука. Его поседевшие брови взмыли вверх, глаза он открыл настолько широко, насколько мог, а на лице появилась счастливая улыбка.

Виктор, зная, что времени осталось мало, начал говорить: «Что вы удивляетесь? Мне пришлось сказать, что я иду выкидывать старые тряпки, предназначенные для мытья полов. На меня смотрели, как спятившего, потому что эту работу выполнять должны санитары, а не врачи, так тем более еще и старшие. В общем, вам пора уходить, чем быстрее, тем лучше.»

«Виктор, я на всегда перед вами в долгу»

«Угу» – ответил врач, думая, как этот старый доходяга может ему помочь, но все равно, рад, что смог помочь.

Он знал, что детям без семьи тяжело, даже семья, обретенная в детском доме, не полностью может заменить, семью в которой тебя любят. Знал он это не понаслышке, единственное что ему осталось от родителей – это их фотография размером 3Х4, которая греет душу в суровые времена и заставляет скучать по матери с отцом, даже не зная кто они.

Глава 1.

Теплый свет дома, который уже не так мил.

На чистом беззвездном небе, гордо возвышалась луна, освещая все что попадалось на ее долю клочка земли, посменно меняясь с солнцем.