В нас

– Стой! – раздался хрупкий женский голос с другого конца зала. – Неужели ты не можешь быть выше этого? Неужели нужно отвечать именно так? Я думаю, Страх уже достаточно получил. Я не знаю, как долго здесь мучился ты, но уверенна, у тебя будет возможность вернуть долг. А сейчас он вам нужен. Неужели тебе не хочется вернуть всё в равновесие?

Помоги нам всем. Прошу!

Гнев дослушал эту трогательную речь Саши, которая стояла за его спиной. Опустил голову и обрушил сильнейший удар на своего бывшего надзирателя, лежавшего на потрескавшемся полу. Поверхность под ним провалилась, и член правящего Совета исчез в пустоте.

Саша была шокирована таким развитием событий, ведь Гнев только что отправил их единственный шанс вернуться домой в бездну! И никто точно не мог сказать, сколько подругам ещё предстоит здесь провести. Наташа, которая уже почти пришла в себя, довольно скоро осознала всю ужасность их положения. Однако Гневу было наплевать на то, что они думают. Сейчас его волновало лишь то, как добраться до того, кого ненавидел, кого боялся и презирал. Но теперь, свершив свою месть, он не знал, что делать дальше. Мысль о том, что его тюремщик Страх прав насчёт его импульсивности, также оставила след.

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Потому что он это заслужил. Кто знает, сколько бы он ещё терроризировал Совет. Я не собираюсь упускать единственную возможность насладиться своей заслуженной свободой. И не вам решать, что в данной ситуации правильно, а что нет!

– Ты хоть подумал, что теперь будет с Советом? Ты всего лишь убрал одного мастодонта, место которого займёт другой, и мы даже знаем кто – Похоть. Об этом ты подумал? – поинтересовалась у него Саша.

– Вы мне противны! Как и обитатели Дворца, – медленно молвил Гнев – Они черпают много силы во время вашего общения. Это подхалимство, эта двуличность и притворство! Вам самим не противно жить в мире, переполненном этими вещами?

– А какой у нас выбор?

– Не знаю… Однако могу сказать, что я каждый раз испытывал невыносимую боль и в тоже время прилив силы, когда наблюдал за Воспоминаниями с твоим участием! – смотря в лицо Наташе, сказал Гнев. – Вам лучше уйти. Я прибуду на Совет, но буду действовать так, как сам посчитаю нужным!

У них на меня были планы… В которые я не впишусь. Как и в план Страха не вписался.

Но в этот миг из впадины послышался какой-то шорох. Еле уловимый, который легко можно было бы пропустить мимо ушей. Однако тот факт, что его заметили все присутствовавшие здесь лица, не мог не насторожить. Гнев, уже собравшийся уходить, остановился на месте и прислушался. Не имея зрения, он имел крайне резкий слух и хорошее пространственное восприятие. Послышался звук упавшего камешка, раздавшегося эхом в глубине Цитадели и долетевшего до них только сейчас. Теперь сомнений в том, что Страх жив, ни у кого не осталось. У девушек снова появилась надежда, а у Гнева – неприятности.

– Живучая тварь! Если Страх укоренился где-либо, то избавиться от него крайне сложно.

– Постой, ты хочешь его добить?

– Я хочу заковать его, но для этого, нужно довести его до полуживого состояния.

– Тогда кто тебе мешал это сделать здесь, когда ты стоял над уже поверженным врагом, который смиловался над тобой и отпустил?

– Смиловался?! Да ему просто стало скучно меня мучить, и он решил придумать что-то новое, но не предусмотрел тот факт, что я всё ещё самый сильный среди всех членов Совета.

И в этот момент из темноты послышался ужасный голос, говоривший, по всей видимости, с Гневом:

– Думаешь, что ты всё ещё самый сильный? Думаешь, что можешь одолеть каждого, кто встанет у тебя на пути? Гордость уже лишился власти из-за тебя! Но я… – Из дыры, в которую несколько минут назад провалился Страх, показалась огромная когтистая конечность. – Я развею миф о том, что ты всесилен, вместе с тобой! Закую в цепи и заставлю тебя здесь гнить до момента, пока Великий не разрушит всё, что построил!!!

Даже Гнев, имевший огромные по человеческим меркам размеры тела, уступал тому ужасающему существу, которое выползло из этой дыры.

– ИБО Я – УЖАС!!!

Вот таким себе примерно и представляли себе подруги повелителя Ужаса. Огромное существо с четырьмя конечностями, когтями, режущими камень, вызывающее приступы паники при своём приближении и вселяющее ужас, в сердца врагов. Это был уже не тот Страх, который любезно делился с ними знаниями и своей позицией, это был Ужас, не терпящий ничего, кроме полного и беспрекословного подчинения.

Одним движением своей когтистой лапы Ужас прижал «непобедимого» и «самого сильного» к колонне и повторил с ним то же, что Гнев сделал с ним несколько минут назад. Избиение продолжалось до тех пор, пока колонна за спиной бывшего заключённого не разлетелась от очередного удара. Теперь у существа, которое ещё не успело почувствовать вкус свободы, были все шансы вернуться обратно в кандалы. Ужас использовал все свои конечности, причём очень умело. Двумя он держал свою жертву, руша все надежды вырваться из этой ужасающей хватки, а другими двумя бил, не жалея сил.

– Пора с тобой заканчивать! – прогремел рёв четырёхпалого существа. И в это мгновение все четыре руки схватились за четыре конечности Гнева. По всей видимости, дам ждало прелестное представление, в котором главную роль исполнял палач, готовый четвертовать свою жертву.

– Остановись! – закричала Наташа, успевшая отползти от дыры, из которой вылез этот монстр.

Ужас обрушил на неё свой взгляд, который убивал всякое желание сопротивляться и бороться.

– Чего ты хочешь, малышка? – говорил он с усмешкой, ибо не собирался выполнять ни одну из её просьб.

– Ты… ты же Страх, ты же тот, кто хотел нам помочь! А теперь хочешь разрушить единственный мост, который может вернуть нас домой.

– Страх был побеждён! Он слаб! Я не он! Я – это больше чем Страх, я – это Ужас!

– Хорошо, но неужели ты – это тьма воплоти? Что движет тобой, жажда мести, гордость или самоутверждение? Если ты – часть нас, докажи это! Прояви хоть каплю человечности, пощади того, кто победил тебя, ибо ты уже победил его! Твой враг безрассуден и глуп, так будь выше этого!

Отпустив еле живое тело Гнева, которое рухнуло

на каменный пол, Ужас медленно развернулся в сторонку малявки, которая смела перечить ему.

– Какая наглость думать, что Я – ЭТО ЧАСТЬ ВАС! Это ВЫ – часть МЕНЯ! Я заставлю тебя познать истинный Ужас, по сравнению с которым Страх – лишь милый друг, помогающий вам!

В этот момент Саша, стоявшая чуть в стороне, услышала голос в своей голове: «Помоги мне…». Голос был очень слабым, однако отчётливым, как будто его источник был рядом с её ухом. Обернувшись, она увидела смотрящий на неё Гнев. Каким-то образом он смог перевернуть своё массивное тело с живота на спину, явно прилагая для этого последние свои силы. «Помоги мне…» – опять раздалась фраза в голове у молодой девушки. Но как Саша могла это слышать, ведь Гнев даже не шевелил своим ртом?

«Подойди ко мне… посмотри на меня…» – голос казался всё более настойчивым, он словно гипнотизировал. Саша подумала, что послушать его – единственно правильное решение. Сделав шаг, девушка на секунду захотела обернуться, чтобы посмотреть, какая участь ждёт Наташу, но поток её мыслей и желаний был нарушен внезапным вторжением извне: «Скорее… времени почти нет!».

Подойдя к полуживому существу, Саша бережно сняла повязку с его глаз, повинуясь внутреннему голосу. И в это мгновение Гнев схватил обеими руками её лицо. Рефлекторно, Саша захотела вырваться, не слушая никого и не думая о том, как будет лучше. Однако её голова была в мёртвой хватке этого отвратительного существа. «Посмотри на меня», – раздался всё тот же громогласный бас, хотя теперь он звучал не только у неё в голове.

Услышав эту роковую фразу, Ужас резко развернулся, моментально позабыв про свою предыдущую жертву, и направился в сторону всё ещё живого противника.

«Твоя боль… Твоя ненависть… Твоя злость… на родных

и близких, на друзей и врагов, на людей и нелюдей: на кого угодно – вспомни всё это! И тогда у меня будет шанс вас защитить…». Беспорядочные и обрывочные образы вертелись в голове, пытаясь выстроить хоть одно цельное, пропитанное чувствами воспоминание. И вот, кажется, что ты уже можешь пощупать эту мысль, настолько она близка и реальна. Но как песок сыпется сквозь пальцы, так и этот отрывок из памяти ускользает с самых кончиков твоих нейронов. И, кажется, всё… спасения нет, никому из нас… Бессилие. Вот что вызывает реальную ненависть! Злость на свою слабость! Осязаемая боль прямо в груди! «Да. Я чувствую… этот сладкий вкус».

Ужас уже замахнулся, дабы расправиться сразу с двумя надоедливыми помехами. И вот его огромная когтистая лапа вот-вот обрушиться на Сашу и сломает ей позвоночник, оставив её калекой в лучшем случае, а в худшем – отправит в Забытье. Слышится звук удара. Саша невредима. Сидит, рефлекторно укрыв голову от удара, в тени Гнева. Тот, с ухмылкой на лице, смотрит прямо на своего оппонента, спокойно сдерживая лапу одной рукой.

– Наша ссора закончится сегодня! Осмотрись вокруг и запомни, как же прекрасен этот мир, ибо ты его увидишь нескоро! Забытье заждалось тебя, Гнев!

– Это мы ещё увидим, – проговорил его соперник, твёрдо стоя на земле и готовясь к предстоящей схватке.

И оба накинулись друг на друга, как собаки, спущенные с поводка. Понять, кто выиграет в этой схватке, было нельзя. Если бы на эту бойню ставили букмекеры, то коэффициент был бы близок к 50/50. Удар после блока, контур удар и уклонение, грохот и пыль, яркие вспышки и полная темнота – всё это было перед глазами у девушек. Удары были такой силы, что воздух вокруг разъярённых воплощений дрожал. А оставаться в месте, где в тебя в любой момент мог прилететь кусок колонны, было просто неразумно.

– Наташа! Наташа!

– Я… тут!

Запыхавшись, Саша добежала до подруги, которая была не в состоянии самостоятельно двигаться. Другого выхода, кроме как взвалить её тело на себя и помочь идти, у неё не было. Можно подумать, что это просто: перекинуть руку человека через плечо и тащить его на себе, аки мешок. На деле же это ужасно сложно. Впрочем, писать о чём-либо и делать это, абсолютно разные вещи. Некоторые явления, эмоции или чувства нельзя передать ни буквами, ни словами, ни даже картинкой с экрана. Порой что-то надо испытать самому, как например переживания Саши за свою подругу, с которой они не так тесно общались до этого дня. Но порой одна случайная встреча может поменять очень многое. После этого задаёшься вопросами о существовании судьбы, о вероятности, о случайностях и ещё о многом. Впрочем, девушкам, пытающимся выбраться с этого поля битвы, сейчас было не до философских рассуждений. Шли они, пригибаясь, переползая от укрытия к укрытию, от колонны к колонне. И тут они услышали очередной удар, который достиг своей цели. Гнев врезался спиной в стену от сильного удара, но остался на ногах. Ужасу требовалось некоторое время, для преодоления дистанции, которую он сам и создал. Как заметили невольные зрительницы этой бойни, у Ужаса не было ног. Он просто плыл над поверхностью, цепляясь своим телом за камни, плиты и колонны – до всего, до чего мог дотянуться. И таким образом у Гнева появилось то самое драгоценное время.

Казалось, эта битва может продолжаться вечно. Однако подруг сейчас волновала не она. Сейчас их главной задачей было переждать эту бурю и попытаться в очередной раз убедить врагов примириться хотя бы на время, чтобы помочь двум пленницам чужого сознания. Но вставал вопрос: зачем эмоциям это делать? Какие у девушек есть предложения, ради которых все члены совета могли бы заключить мир? Ответа на этот вопрос у них пока не было.

Звуки неутихающего боя всё ещё долетали до их ушей. Грохот очередной обвалившейся стены, отголосок разбившейся колонны, эхо звонкого удара о броню одного из соперников. Всё это сливалось в одну долгую, протяжную, и уже успевшую надоесть, мелодию битвы. Эта бессмысленная борьба, похоже, не знает ни усталости, ни конца. Подругам оставалось надеяться только на то, что эти два воплощения не убьют друг друга.

Подниматься по этой длинной винтовой лестнице было куда сложнее, чем спускаться под монологи Страха. Тогда спуск пролетел незаметно, а дамы даже не замечали, сколько пролётов преодолели. Они просто шли, преодолевая этаж за этажом и спускаясь в неизвестность. Теперь же им предстояло осознать, что прошли они с десяток этажей. Просто пешком подняться на десять этажей уже не просто, а тащить ещё и своего друга, с осознанием того, что без тебя он не выберется… И ведь было непонятно, где они находятся. Ни знаков, ни номеров, ни ориентиров не было. Лишь небольшие ниши в стенах, в которых изредка можно было найти одиноко горящий факел. Внизу лишь бездонная тьма, наверху – бесконечный ряд сужающихся лестниц, ведущих к верхним этажам Цитадели. А где им остановиться, чтобы найти выход, никто не скажет.

Однако в этот миг Наташа вспомнила то, что могло их спасти. На противоположной от входа стене был балкон, на котором стоял Макс. Вот он-то и является той отметкой, тем крючком, тем ориентиром, до которого им стоит карабкаться. Она, конечно же, напомнила об этом Саше, что её не могло не обрадовать. Хотя ей сейчас было особенно сложно. Они уже успели пройти, кажется пять, а может и шесть пролётов. Сбиться со счета было ужасно просто. И на каждом этаже была какая-то дверь, которая вела в глубины этой ужасающей крепости.

Но тут Саша оступилась, и упала, а вместе с ней на холодный камень повалилась и искалеченная Наташа. Благо, они шли ближе к стене, понимая, что риск упасть в зияющую пустоту, довольно велик. Никаких перил с внутренней стороны лестницы не было и в помине. Наверное, эмоциям они были ни к чему.

– Саш, давай сейчас до того пролёта доползём и остановимся. Тебе надо передохнуть, а то сейчас будешь через каждые три ступеньки падать. Рано или поздно мы упадём и с самой лестницы.

– Да. Хорошо, – тяжело дыша, отвечала подруга.

Её стойкости можно было только завидовать. Интересно, что в подобных ситуациях держит, что питает и заставляет двигаться дальше? Уверенность? Может внутренний стержень? А может гордость? Она боится признаться самой себе, что уже не может поднимать ноги и тащить?

Падение во второй раз было более предсказуемым, но не менее болезненным. Саша даже и не поняла, что они добрались до того самого пролёта, о котором ей сказала Наташа. Сил у неё оставалось только на то, чтобы тяжело дышать. Распластавшись по холодному камню и переводя дыхание, они слушали тишину. Звуки боя либо не долетали до них, либо просто утихли.

В этой огромной крепости было место для ветра, чтобы разгуляться. Он чувствовался меж этажей, раскачивая пламя факелов в разные стороны, в закрытых, но просторных комнатах, в огромных залах, вырубленных в самой горе, и на каждой части тела вымотанных и уставших подруг.

– У тебя есть предложения, что нам дальше-то делать?

– Не знаю… Сколько времени вообще мы уже здесь торчим, в этом грёбаном Чертоге? Это же бред! Я не верю, что мне это не снится!

– Ну, я думаю, ты бы уже триста раз проснулась в таком случае.

– С чего бы это, я же даже себя ещё не ущипнула.

– Тебя об стенку долбанули, так-то… Думаю, это покруче будет, чем ущипнуть.

– Не, подожди. Ты же знаешь железное правило: чтобы проверить, сон это или нет, нужно непременно ущипнуть себя.

– Ну хорошо… Давай ущипнём, если тебе от этого станет легче. Хотя я уверенна, что это либо не сон, либо сон, в котором я слишком хорошо всё запоминаю.

Девушки взялись одной рукой за другую и приготовились совершить то, что могло бы расставить все точки над «И». Мгновение растянулось в целую вечность. Они никак не могли решиться на этот, казалось бы, простой шаг. Просто причинить себе капельку боли, чтобы удостовериться в том, что это всё не плод их сознания или воображения. К сожалению, у щипания нет какого-либо отличительного звука, как, например, у щелчка, или цоканья, или хлопка. Поэтому, скажу просто, что действие было произведено. Два пальца, расставленные в разные стороны и прижимавшиеся в плотную к коже, моментально сомкнулись, превращая часть кинетической энергии в потенциальную, а другую – в тепло, ибо силы трения никуда не делись и всё ещё причиняли немного дискомфорта коже. Впрочем, у нас здесь не урок физики, а сочинение по литературе, длинной в… много страниц. Гордость будет однозначно довольна, если когда-нибудь это кто-то будет цитировать или в, лучшем случае, рассказывать своим друзьям об этой кучке букв, которые чудом сложились в слова, те в предложения, те, в свою очередь – в текст. А текст обрёл ещё и каплю смысла, благодаря правильному построению этих самых слов. Но думаю, пора вернуться к тому самому наполнению текста смыслом…

– Я же говорила, – сказала Саша сидевшей напротив подруге. Мир оставался прежним. Подруги всё так же сидели на холодном камне, рискуя в каждую секунду застудить себе спину или какую-либо иную часть тела. Впрочем, героинь это беспокоило в последнюю очередь. Им казалось, что после всего увиденного, после всего выслушанного, их уже мало что могло удивить. Время для них также потеряло всякий интерес, ибо в этом месте не существовало ни дня, ни ночи. Свет вроде был, но его источника на небе не было. А в самой Цитадели было довольно темно. Хотя подруги уже успели привыкнуть ходить в этих потёмках, не всё было доступно их глазу. Они так и не могли понять, как долго им ещё надо подниматься, чтобы выйти из этого ужасного места.

– Ладно, пора двигаться дальше.

– Зачем?

Этот вопрос поставил Сашу в тупик. Казалось, что ответ был очевиден. Однако это было не так. Куда они пошли бы, выйдя из этой крепости? Что бы они принялись делать? Продолжать скитаться в чужом сознании, непонятно до каких пор? Наташин вопрос был однозначно логичен. Они не видели этого конечного пункта. Сначала Гордость их послала к Похоти во дворец Желаний, там они получили поручение наведаться сюда, и отобрать власть у Страха, и найти Гнев. Но здесь им никто не сказал, куда идти дальше и что делать. Настало время думать своей головой…

– Так, слушай. Давай рассуждать трезво. Ты помнишь место, которое мы пролетали? Ну, которое было под нами, на этом огромном пустыре.

– Да… Помню.

– Я почти уверена, что это место, где собирается Правящий Совет. Я не знаю, как они призывают всех одновременно на это место, но иных вариантов, кроме как пойти туда я не вижу.

– И что? Мы придём туда, скажем: «Эгей, все сюда!» – и все придут что ли? Хорошо, даже если так, но что мы им скажем? Похоть и Зависть нам, конечно, могут помочь, но эти двое… Гнев, наверное, быстрее из Совета выйдет, чем поможет нам. Да и Страх, похоже, тоже не особо горит желанием нам помогать, – закончила свою мысль Наташа.

– Ну это лучше, чем просто сидеть здесь и ждать, пока что-нибудь произойдёт.

– Да кто тебе сказал, что лучше, а что хуже? Что правильно, а что нет?

– Ну, как бы… жизненный опыт намекает.

– На что? На то, что если будешь что-то делать, то твоя жизнь непременно станет лучше?

– Эм… Ну в принципе да, – совершено не ожидая таких вопросов, говорила Александра.

– Ничего подобного! Это просто есть сотня историй о том, как люди решили что-то сделать, и сделали, и у них всё получились, и они прославились и бла-бла-бла… Но ещё больше можно найти историй, когда люди опять же что-то попытались сделать, рискнули, так сказать, и прогорели, прогорели с потрохами! Знаешь, сколько сотен людей каждый день проигрываются на бирже или в иностранном казино? Они же что-то делают. Так что ли? А то, что есть терпеливые люди, не готовые рисковать, но готовые идти по проторенной дороге, уверенные, что ниже какого-то минимума они жить не будут, это что плохо, что ли?

– Я не говорю, что это плохо… Просто, это говорит о слабости и нерешительности. Боязнь перемен, все дела.

– То есть, разговоры со всеми этими чувствами или эмоциями, или… хрен знает, как их назвать, не важно… так ничему тебя и не научили?

– В смысле? – удивлённо спросила Саша.

– В прямом… Ты всё ещё думаешь, что бояться, злиться, завидовать, хотеть, это что, плохо???

– Ну уж точно не хорошо.

– Ясно. Видимо, эти моральные принципы сидят в нас уже слишком глубоко.

– А, то есть ты хочешь сказать, что это хорошо?

– Я говорю, что в этом нет ничего плохого. Ибо мы не были бы людьми без всех этих чувств, грехов или как их там любят называть.

Саша не знала, что и возразить. Она стояла и недоумевала, смотря на свою подругу. Все эти дискуссии подкосили её уверенность в том, что её жизненная позиция абсолютно верна и правдива. Все те аргументы, которыми Саша была готова парировать все нападки на её убеждения, теперь казались каким-то пустыми словами. Словами, не значащими ничего.

В такие моменты кажется, что между людьми не просто пропасть, в которой нельзя найти всеми любимый компромисс, а просто пустота. Бездонная, всепоглощающая, такая же, как Забытье. Порой, один не хочет или не может услышать другого человека, так как на пути диалога, ведущего к решению проблемы, встаёт Гордость. Она зачастую мешает понять, принять или простить кого-либо, ибо, совершив эти действия, вы ущемите … себя. Или её?

– Что тут у нас? Споры, конфликты, посягательства? Полное меню моего сегодняшнего ужина? Или простое непонимание, в котором я не замешан? – проговорил хихикающий голос из пустоты. Видимо, он всегда любит выходить из тени тогда, когда ему заблагорассудится.

– Тебе всегда нужно появляться именно так? Мы уже поняли, что мы не можем тебя увидеть, но эффектности к твоему появлению это не особо прибавляет, – проговорила Саша.

– Неужели? – прошептал голос прямо над её ухом. Рефлекторно девушка повернулась, чтобы восстановить безопасную дистанцию. Но с кем? За её спиной была лишь колонна, на которую она опиралась, переводя дух после длительного восхождения.

– Ну и что ты от нас хочешь? – вызывающе крикнула Наташа чуть ли не на всю Цитадель.

– Ух… ну зачем так кричать-то, когда я в двух метрах от вас? Ладно, ладно. Вот он я. Собственный персоной.

Думаю, Гордость в представлении уже не нуждается. Однако с их последней встречи он как-то изменился. Был более потрёпанный, что ли? Нельзя было точно сказать, но чём-то он изменился.

– Так вот… отвечая на вопрос, что мне от вас нужно. Вы привыкли думать, что всем от вас что-то нужно, а бесплатно – только сыр в мышеловке. Это абсолютно правильный подход, ибо в вашем мире без этого никуда. Но здесь… Не могу сказать, что всё кардинально отличается, однако таким как я всё-таки присуща капелька искренности. Ни Гнев, ни Похоть, ни даже Зависть вам не врали бы, если бы не хотели уберечь. Тот же Страх… он специально притворился вашим «другом», лишь бы произвести на вас первичное впечатление. Однако он маленько просчитался и вскоре понял, что из этого спектакля мало что выйдет дельного.

– А откуда ты всё это знаешь? Ты что, сопровождал нас на протяжении всего пути? – поинтересовалась Саша.

– А это так важно? Имеет ли значение тот факт, что я был всегда рядом с вами, а вы меня не видели, или то, что я всё это узнал, потому что у меня везде есть глаза и уши?

– Я просто хотела узнать. Ты же тоже не врёшь? – улыбаясь, ответила собеседница.

В это время Наташа присела на ступеньку, так как её тело всё ещё ужасно болело, но идти ей уже хватало сил.

– Вижу, встреча с Гневом и Страхом не прошла безболезненно? – смотря на раненную подругу, проговорило парящее создание. – Я не решился спускаться, так как Гнев – слепой, может увидеть то, или тех, кто скрыт от обычного взора.

– Ты крайне наблюдателен, – проговорила Наташа, потирая болящую ногу.

– Надеюсь, ты сможешь идти? А лучше бежать.

– Бежать?

– Ну… это на всякий случай. Как бы я ни хотел оставаться нейтральным, но я соглашусь с мнением Саши. Вам нужно идти к тому месту, мы его называем – Пьедестал Совета. Пафоса многовато только, но что поделать. Можно было вообще Дворцом Совета назвать, но это имя уже было занято. Видел его в одном из воспоминаний… Кажется, в вашем учебнике по истории.

– Там, вроде, Дворец Советов.

И в этот миг снизу послышался оглушительный грохот. Скорее всего, это было одно из последствий протекавшего там поединка. Однако громкость звука не могла не настораживать. Само собой разумеется, девушки задались вопросом, мог ли кто-то выжить. Впрочем, времени у них не было, ибо этот грохот был только началом. Стены Цитадели начали вибрировать, что не предвещало ничего хорошего.

– Самое время выбираться отсюда, если не хотите превратиться в простое Воспоминание.

И девушки, сорвавшись с места, начали лихорадочно перебирать ногами, оставляя бесчисленные ступеньке за своей спиной. Гордость летел перед ними, творя какое-то заклинание руками.

Восхождение могло бы закончиться так же успешно, как и спуск, если бы в один момент на Гордость не обвалился камень, размером со шкаф. Не стоит забывать, что предметы, летевшие несколько секунд, имеют огромную ударную силы, поэтому у Гордости шансов выжить не было. Саша и Наташа, шедшие позади него, остановились как вкопанные. Только что они разговаривали с живым существом, которое пыталось им безвозмездно помочь, а теперь он испустил дух в прямом смысле этого слова.