Пряталки

Папа не ответил. Папа по-прежнему смотрел в экран. Даже глазом не моргнул.

Нет, Холли знала, что он с головой уходит в работу, но это уж совсем ни в какие ворота не лезет! Разве он не видит, как она взволнована? Она решительно прошагала через комнату, не обращая внимания на то, что уронила по пути пару папок.

– Пап, послушай, пожалуйста! – взмолилась она. – Ну пожалуйста, выслушай меня! Это важно!

Она подёргала его за руку. Рука не шелохнулась. С тем же успехом можно было тянуть за руку статую.

– ПА-АП!!! – заорала Холли прямо ему в ухо. Папа не двинулся, никак не отреагировал, всё так же сидел и пялился в экран. Холли взяла его за щёки обеими руками, как делала раньше, когда была маленькая. Густая щетина заколола ей ладони. Папа сто лет не брился. – Папочка, ну пожалуйста, не молчи! Обрати на меня внимание!

– Он тебя не слышит, – сказал из-за спины чей-то голос.

Холли развернулась. Тот дядька из парка! Он был здесь.

У них в доме.

Его фигура заняла весь дверной проём. Он был высоченный, под два метра, и смотрел на Холли карими глазами в каких-то пятнышках, так что они были похожи на янтарь с мухой. Лицо обветренное, загорелое, нижней части лица совсем не видно под буйно разросшейся бородой и усами. И грязь, всюду грязь: размазанная по носу, на одежде, под ногтями…

Холли завизжала и снова вцепилась в папу.

– Смотри, смотри, вот он, вот он! – завопила она, тряся его изо всех сил.

– Говорю же тебе, – сказал мужчина, подступая ближе и раздражённо цокая языком, – не слышит он тебя! И не видит. И даже не чувствует.

Он поднёс руку к папиному лицу и поводил ладонью у него перед глазами. Папа остался сидеть как ни в чём не бывало.

– Вот видишь? – сказал мужчина.

– ПАПА! – истошно заорала Холли.

Мужчина вскинул брови, расширив глаза.

– Он тебя даже не помнит!

Холли изо всех сил вглядывалась в папино лицо: хоть бы малейший намёк, что он осознаёт и замечает происходящее! Нет, ничего. Ничегошеньки.

– Что же происходит? – спросила Холли и попятилась, стараясь держаться подальше от чужака, вторгшегося в её дом. – И кто вы такой?

– Меня зовут Оливер.

Мужчина опустился на одно колено, так, чтобы быть на одном уровне с Холли.

– И у тебя есть выбор. Либо остаться здесь, невидимой. Навсегда. Невидимой и забытой. Либо пойти со мной.

Оливер молча ждал ответа. Он смотрел печально и пристально, от него воняло землёй и гнилью.

Больше всего Холли хотелось пулей вылететь из комнаты и убежать от Оливера чем дальше, тем лучше. Она слишком многого не понимала. Как этот человек оказался в их доме и что он тут делает? Почему папа её не видит? Почему он не чувствует, как она трясёт его за плечо? Почему он не слышит, как она орёт?

Но несмотря на весь ужас и растерянность, одно Холли знала твёрдо. Самый простой урок, то, что тысячу раз вбивали ей в голову: никогда, ни за что, никуда не ходить с чужими. А этот дядька – он уж точно чужой, чужее некуда.

– Нет, – ответила Холли. – Я с вами никуда не пойду.

– Предпочтёшь остаться здесь? – спросил Оливер.

– Да, – ответила она. – Да, я хочу остаться здесь.

Оливер встал и покачал головой.

– О нет! – сказал он. – Здесь ты точно остаться не хочешь. Здесь, где все, кого ты знала, будут ходить мимо. Не замечая твоих слёз. Не слыша криков о помощи. Здесь ты просто застрянешь и будешь беспомощно наблюдать, как все продолжают жить своей жизнью, так, словно тебя нет и никогда не было. Нет, ты не хочешь здесь остаться. Ты хочешь вернуться назад.

– Назад? – переспросила Холли. – Куда это – назад?

– Туда, где всё было как раньше, – ответил Оливер. И добавил тихо и печально: – Я всё понимаю. Тебе хочется быть со своей семьёй. Но есть только один способ к ним вернуться.

И Оливер наклонился и протянул руку Холли.

Девочка посмотрела на эту руку, на ладонь с въевшейся в складки грязью. Всё происходящее было полной бессмыслицей. И всё, что наговорил этот дядька – тоже. Холли спрятала руки за спину и отвернулась.

Никуда она не пойдёт!

Глава 3

ОЛИВЕР СЕРДИТО ФЫРКНУЛ, хлопнул себя по коленям и распрямился.

– Ну что ж, будь по-твоему! – бросил он. Его нахмуренные брови выражали разочарование и презрение одновременно. Он отодвинул Холли с дороги и прошёл мимо. Сутулясь, потупив голову, он прошёл через кабинет и вышел за дверь.

Холли замерла неподвижно, прислушиваясь к удаляющимся шагам в коридоре. Хлопнула входная дверь.

Неужели и правда ушёл?! Взял и ушёл? Неужто весь этот кошмар наконец-то кончился?

Она снова обернулась к отцу.

– Пап! – тихо сказала она – в последний раз. И снова ответом ей было лишь молчание.

Нет, папа ей ничем не поможет.

Ну а Гектор? Где Гектор? Может, попробовать его найти?

Но тут Холли вспомнила, каким он был в парке. В толпе других ребят, радостный, почти счастливый… Ну да, теперь понятно, чему он радовался.

Он предвкушал! Он знал, что они затевают. Не мог не знать!

«Нет», – сказала себе Холли. Гектор ей ничем не поможет, даже если она сумеет его найти. Придётся придумывать, что делать, без него.

Она выглянула из папиного кабинета в коридор. Этого дядьки, Оливера, нигде видно не было.

И всё же кое-что было не так. Холли этого не заметила раньше, когда опрометью мчалась через весь дом. Коридор стал другим. Этого не могло быть, и всё же каким-то образом коридор сделался длиннее!

Холли ходила по этому коридору бессчётное количество раз и знала дом как свои пять пальцев. В конце коридора – спальня мамы и папы, дверь туда, как всегда, закрыта. Налево – комнаты Холли и Гектора. Направо – ванная и папин кабинет.