Сахарный вор

Она обернулась.

– А, это ты.

– Может, нам лучше уйти?

Сабин энергично потерла нос и кивнула.

– Вызови Uber.

Она пододвинула ко мне свой телефон через кухонную стойку.

– У них здесь работает Uber? – Телефон распознал мое лицо и разблокировался.

– Есть какое-то такси. Позвони в любую службу.

– Хорошо, в какой отель поедем?

– Нет. Никакого отеля. Возвращаемся в аэропорт. Возвращаемся домой.

Я оторвала палец от экрана, мне нужно было подумать. Я прокручивала эту мысль в голове с той самой минуты, как Энцо сообщил плохие новости. Мои инстинкты подсказывали мне, что еще не время уезжать.

– Она тот еще фрукт, твоя тетя. Но есть тролли, которые в тысячу раз хуже.

У женщины все-таки стояли кулинарные книги Сабины, выставленные на видном месте в буфете.

– Приезжать сюда было ошибкой. – Сабин повернулась обратно к окну. – И виновата в этом ты.

Я прислонилась к завитой мраморной столешнице. Ее зубчатые края впились мне в поясницу. Кажется, Марк Твен что-то говорил о невозможности вразумить идиота? Не то чтобы Сабин была идиоткой, но иногда она не видела дальше своего носа.

– Ты не можешь взять и не пойти на похороны отца.

– Это не похороны. Мемориальная служба. Она вскинула голову. – К тому же он об этом не узнает.

– Ты точно все продумала? Я имею в виду, а что будет с шоу?

Сабин прищурилась.

– А что будет с шоу?

Я вцепилась большими пальцами в лямки комбинезона, еле удерживая себя от того, чтобы обернуть их вокруг ее шеи. Разве не она сидела за тем же столиком в L’Elan, когда сотрудники Netflix наконец перешли к делу? Когда они отбросили лучезарные улыбки и превратились в роботов из литого металла? Даже улыбчивая Бри растеряла весь свой непринужденный дух сотрудничества, который так очаровательно привносила в их трехглавое чудовище.

– Мы не против поделиться с вами мыслями о ситуации, – сказала она тогда, соорудив из пальцев сложную конструкцию и положив ее на колено, – потому что это бизнес-миссия, в которую мы верим. Как руководителям отдела разработки шоу без сценария, нам было поручено рассказывать истории об «удивительных героях, чутких и настоящих».

Я приняла эту критику близко к сердцу. Я была ее автором, ее редактором и ее голосом. Если Сабин не посчитали настоящей – значит, я плохо делала свою работу.

Но я все же знала, что делала.

Я была хранителем ее производственной библии и могла и переписать ее. А теперь у меня был для этого материал. Я видела ее лицо в аэропорту в тот момент, когда мне пришлось сказать, что ее отец скончался. Это было внезапно, такого никто не мог предсказать. Ее лицо вытянулось, но не одеревенело: голова склонилась набок, а глаза наполнились слезами. Я поняла, насколько сильный это был удар для нее. Ее лицо кричало о том, что я нажала на какую-то фундаментальную болевую точку, которую она скрывала всю жизнь.

Это было идеально. И мы засняли это на видео.

– Знаешь, что я поняла за те два коротких часа, что мы здесь пробыли? – спросила я наконец ровным тоном. – Что у тебя уже есть чуткость и искренность, за которыми так охотятся эти придурки. Ты из самого настоящего теста. Посмотри на тетю, на двоюродного брата – на свою реакцию на них всех. Почему ты так боишься показать это?

Она подняла глаза.

– Ты ведь понимаешь, что за тобой наблюдают целых пять миллионов человек? Ты правда думаешь, что им нужны только рецепты и идеи для выпечки?

Я нашла недостающую сюжетную линию жизни Сабин. Это то, что нужно было увидеть трехглавому Церберу, прежде чем они подпишут контракт. Это и было тем, ради чего мы сюда приехали – но теперь как будто на убитых горем, покрытых голубым ковром и розовой глазурью стероидах. Я не могла позволить ей убежать от этого, просто потому что ей было неудобно. Я слишком много вложила.

– Люди любят выпечку, потому что она дает им отдохнуть от реальной жизни. Но они наблюдают за тобой, потому что ты настоящая, уязвимая и красивая. Самое время впустить их в свой мир. – Я раскинула руки, как будто хотела охватить ее личное пространство, кухню ее тети и весь город. – Потому что, Сабин, ты же понимаешь, что такая возможность больше не представится, да?

Было время, всего несколько лет назад, когда я тоже была на коне, но когда прилетели стервятники, просто опустила руки. Я была слишком молода, слишком глупа, чтобы справиться с ними. И к тому времени, как я осознала, что произошло, от меня и костей не оставили. Тогда я и попыталась покончить с собой.

Любой сделал бы так, потеряй он то же, что и я.

После большого горя начинаешь иначе смотреть на свои перспективы. Я не была бессердечной, лишь увидела возможность, обрисовала ее контуры и вдохнула в нее жизнь.

Сабин посмотрела на меня, на мои руки. Она знала, что мы обе увязли в этом.

– Хорошо, – согласилась она. – Мы остаемся.

Я улыбнулась, но лишь слегка. В конце концов, человек умер.

КУХНЯ SWEET RUSH – ДЕНЬ

САБИН ПОДНИМАЕТ ПЕРЕД КАМЕРОЙ

БЛЮДО С КАННОЛИ.

САБИН

«Положи пистолет на землю и возьми канноли». Более мудрых слов еще никто не говорил. И сегодня я покажу вам, как сделать эту знаменитую итальянскую выпечку в домашних условиях. Мы будем готовить по одному из первых рецептов, которые я придумала: хрустящие канноли с шоколадной глазурью и рикоттой из овечьего молока. Эти канноли настолько вкусные, что их поместили на первую страницу раздела «Еда и напитки» в Toronto Star.

КАМЕРА «B» СНИМАЕТ НАД ГОЛОВОЙ.

МОНТАЖНАЯ СКЛЕЙКА. КРУПНЫЙ ПЛАН РУК

САБИН, КОГДА ОНА РЕЖЕТ ТЕСТО

И РАСКЛАДЫВАЕТ НА ПРОТИВНЯХ.

СНОВА САБИН

В этом выпуске я научу вас, как замешивать, раскатывать и обрезать тесто…

СКЛЕЙКА. СМАЗЫВАЕТ МАСЛОМ РОЖКИ ИЗ ТЕСТА.

САБИН ЗАВОРАЧИВАЕТ ЕГО,