Отдам фея в хорошие руки или операция «Новый год»

Правитель невидяще мазнул по ней глазами и задумался.

– Единственная возможность сохранить ему жизнь – это обратиться в Совет десяти, – обречённо пробормотал он.

Неизвестно, что лучше. После их приговора смерть может показаться лучшим выходом, но матушка с такой надеждой и ожиданием посмотрела на меня, что я согласился.

Сильнейшие и достойнейшие маги нашего мира входили в Совет десяти. В их обязанности входило следить за целостностью магического фона, расследование магических преступлений, а в редких случаях – вынесение приговора по особым делам.

– Решено. Я немедленно отправлю запрос, – правитель серебряного дома тяжело поднялся, подал руку матери и вышел, бросив на прощание, чтобы не смел покидать апартаменты.

Разбирательство прошло крайне быстро, ведь у них были свои способы выяснения правды, а уж пытаться утаить что-то от этих магов было сродни самоубийству. Решением Совета мне заблокировали магию, оставив лишь крохи, чтобы хватило для поддержания источника, и отправили в примитивный, как я тогда думал, мир. Стеклянная игрушка, хрупкое украшение – вот чем я стал, холодный и прекрасный. Только раз в год мне представлялась возможность вернуться.

«Лишь полюбившая душой откроет в полночь в сказку двери», – таков был ключ, выжженный на моем фамильном медальоне, и я понял его слишком буквально. Из года в год очаровывал и соблазнял каждую из девушек, но сколько бы ни пытался с их помощью открыть портал в свой мир, ничего не получалось. И вот теперь, спустя пятьдесят лет понял почему: они не любили меня.

Влечение, интерес, похоть, в конце концов, но не искренняя любовь – то нежное, трепетное чувство, что испытывала ко мне принцесса из Дома золотых, которое я столь опрометчиво растоптал.

Глядя на очередную девушку, едва не скривился. Обычная серая мышка, абсолютно непримечательная. Довольно высокая по меркам людей: около ста семидесяти – ста восьмидесяти сантиметров. Мешковатый свитер, порванный кое-где, тщательно скрывающий фигуру, а значит – есть, что скрывать, джинсы (о, боги, неужели совсем нет денег? Может, и квартира не ее?), прямые темные волосы, разве что глаза. Интересные, глубокие, темно-зеленый внешний ободок, переходящий в тёплый ореховый, а у зрачка тягучий шоколадный. В них отражались разноцветные огоньки гирлянд, добавляя невыносимой глубины. Все остальное не вызывало абсолютно никаких эмоций, кроме брезгливости и разочарования: слишком тонкие губы, излишне длинный нос с небольшой горбинкой, широкие скулы по меркам наших красавиц. Как их вообще можно сравнивать? Хрупкие, тонкие и трепетные феечки с большими глазами, пухлыми губами и острыми скулами. Гибкие, будоражащие воображение, эта же совершенно на них не похожа.

И, как и все остальные, не верила мне, ни одному моему слову! Хорошо хоть не бросилась звонить в полицию, и такое уже было в моей жизни, не самый приятный, к слову, эпизод.

Чем пытаться объяснить, практически сразу решил для себя, что продемонстрирую ей свой истинный облик. Восторженные взгляды, полные обожания, но чаще липкой похоти были вполне привычны мне, а вот с ней… С ней я почувствовал лишь чистое, незамутненное восхищение, что щекотными мурашками пробежало по телу. Когда ее тёплая ладошка несмело коснулась крыльев, едва сдержал стон. Неожиданное возбуждение молнией прострелило позвоночник, скапливаясь тягучим пламенем в низу живота. Да что со мной такое? Едва справился с абсолютно лишними сейчас эмоциями, как человечка вновь удивила. С исследовательским интересом эта ненормальная потянулась к кончику уха, что вновь стал округлым после возвращения к обычной для людей форме, и погладила. Любой в нашем мире знал, что подобные жесты слишком интимны и позволены только любовницам или супруге. Нежное прикосновение настолько выбило из колеи, нарушило привычный ход вещей, что я и сам не понял, чего мне хотелось больше: прижать крепко-крепко к груди, где заполошно билось сердце, и умолять не останавливаться или оттолкнуть от себя. Почему-то выбрал второй вариант, изобразив оскорбленную невинность. А вообще было очень необычно наблюдать за ее открытой реакцией, мимика и движения тела не скрывали абсолютно ничего. Закрытая поза, когда она обхватывала себя руками, на высоком ровном лбу появлялась морщинка, ровные брови хмурились, и без того тонкие губы вовсе сжимались в ниточку, в следующий момент девушка раздраженно ходила по комнате, активно жестикулируя и слегка повышая голос в желании надавить на собеседника. А потом внезапно она сама по собственной воле без всякого флера очарования и влюбленности захотела помочь, зажигая и меня своей идеей, светлой надеждой, что шанс все еще есть. И я принялся объяснять ей то, до чего и сам дошел не так давно. Возле елки, когда попросил ее закрыть глаза и попытаться почувствовать нити магии, вдруг замерла, а потом вздохнула глубоко и так сладко, что в груди заныло. Неосознанно прижал ее сильнее к себе, обнаруживая, что бесформенный свитер прячет от меня истинную драгоценность. Неожиданно у девушки получилось, я явственно ощутил и увидел искорки силы, пробежавшие по пушистым веткам, а она в шоке попыталась отодвинуться, до конца не веря, что сама сотворила это чудо.

Просил ее помочь мне, проникновенно глядя в глаза, с удовлетворением замечая, что нравлюсь ей, а, значит, в моих руках мощный рычаг влияния. При должном старании с моей стороны, девица сделает все, что мне нужно.

Несмотря на общий фон недоверия с ее стороны, она все же позволила мне остаться и даже накормила неожиданно вкусным ужином. Уже лежа на диване на чистом постельном белье внезапно понял, что даже имени ее не спросил.

Ольга Горцева

В ту ночь я долго ворочалась в собственной кровати, слишком много мыслей и эмоций, которые никак не хотели успокаиваться. Подумать только! Там в соседней комнате, на моем собственном диване сейчас безмятежно (да-да, я проверила) спал фей! Мамочки! Самый настоящий! Из сказок! И у него крылья, а какие чудесные ушки! Но его вредное высочество не дал мне и шанса потрогать их. Почему-то в моем воображении они были бархатными, теплыми. Может, еще смогу уговорить его снова перевоплотиться или обратиться? Не знаю, как у них там это называется. Хотя обратиться, судя по фэнтези-литературе, – это скорее к оборотням. Внезапная мысль, пришедшая в возбужденный мозг, заставила буквально подпрыгнуть на кровати. Если феи существуют где-то в параллельной реальности, может быть есть и драконы, и демоны, и другие волшебные существа? Вот бы увидеть их всех хоть одним глазком. Маленькая, крошечная возможность ненадолго попасть в волшебный мир, чтобы потом вернуться обратно. Все же оставаться там навсегда мне бы не хотелось. Мысли, не останавливаясь, бешенными светляками скакали дальше.

А что же я скажу Алене? Фей застрянет со мной до самого Старого Нового года, но тридцать первого, точнее уже первого января, мне нужно попасть за город в коттеджный поселок, где живет подруга со своей семьей. Куда деть Эрика? Не оставлю же я его здесь одного! Придется брать с собой. Только вот как представить мужчину? Как друга или родственника? В конце концов, Трофимова точно знает, что просто знакомого я не потащу к ним в дом. И тут ко мне пришла очередная, как я думала, гениальная идея! Скажу, что это коллега моего отчима. Он в Москве проездом, и супруг матери попросил приютить его на несколько дней. Только вот тогда мне и в голову не пришло, что я – последний человек, к кому бы обратился Герман с подобной просьбой.

Глава 4

Несмотря на противоречивые мысли, занимавшие мою уставшую голову пол ночи, заснуть все же удалось, причем весьма неожиданно. На каком-то очередной этапе фантазий о волшебных мирах мозг просто отключился, отправляя меня в удивительный мир грез. Жаль, что на утро я совершенно не помнила ничего из того, что привиделось ночью, только смутное чувство, скорее даже ожидание чего-то очень важного, я бы сказала, судьбоносного.

Грохот в квартире напугал практически до икоты. С ужасом начала соображать, что бы это могло быть, ведь я живу совершенно одна, даже кошки нет, которая могла бы нахулиганить.

– О, господи! – упала лицом в раскрытые ладони. – Принц! – совершенно вылетело из головы, я ведь приютила фея.

Интересно, что он натворил? Как ответ на мой вопрос раздался осторожный стук в дверь спальни и тихое признание:

– Я, кажется, умудрился испортить твою плиту, – чарующий, бархатный голос был полон горечи. Ну еще бы! На чем теперь готовить-то?

Вот тебе и сказочное утро! Резво соскочила с кровати, одернула мягкую пижамную кофту, поправила штаны, пригладила волосы, как и всегда торчащие в разные стороны после сна. Сунув ноги в любимые тапочки, ринулась на кухню спасать мою прелесть. Видимо лицо выражало слишком много самых противоречивых эмоций, раз его криворукое высочество отшатнулся от меня в коридоре, как от прокаженной, проявив чудеса эквилибристики. Даже на секунду испытала уважение! Не каждому удастся проделать подобное в столь узком пространстве.

На теплой напольной плитке в беспорядке валялись кастрюли. Причина шума обнаружена, теперь плита. Готовить я умела и любила. Датчик сенсорной панели моей любимицы тревожно мигал красным, выдавая ошибку. Мда, с такой я еще не сталкивалась. Нужна инструкция. Принц с виноватой моськой стоял в проходе, наблюдая за мной.

– Что ты хотел сделать? – спросила его, изучая перечень возможных неисправностей.

Мазнула взглядом по непонимающему лицу и указала на пол, представлявший сейчас из себя футуристическую инсталляцию.

– Завтрак, – смущенно выдало это чудо и опустило бездонные голубые глаза.

– Ваше Высочество умеет готовить? – как-то не вязался у меня образ сказочного принца и банальное стояние у плиты.

– Ты удивишься, сколько всего я умею, – провокационные слова слетели с пухлых розовых губ, завораживая своей двусмысленностью, а возмутительно жаркий взгляд буквально ошпарил меня.

Вот же, даже забыла, для чего вообще листаю небольшую книжечку. Растеряно потерла переносицу и отвернулась от этого оружия массового поражения девичьих сердец, а найдя, наконец, код ошибки в списке, едва не расхохоталась в голос. «Защита от детей активирована». Ой не могу! Это ж как нужно было тыкать по панели, чтобы заблокировать плиту! Комбинация отмены весьма простая. Все, моя кормилица спасена! Смешок сдержать не удалось, особенно, когда мужчина подошел ближе, восторженно глядя на мои манипуляции.

– Никак не могу привыкнуть к достижениям вашей науки. Каждый раз поражаюсь, как совершенно без помощи магии в мире появилось столько потрясающих вещей, – длинный палец бережно, даже любовно огладил холодную стеклокерамическую поверхность.

Прочистила горло, буквально отдирая собственный взгляд от него. Щеки снова опалило жаром, в груди стало тесно. Откуда столь откровенные реакции? Никогда раньше не замечала за собой подобного. Смутившись, опустила голову и закусила губу. Так, вдох-выдох. Дыши, Оля! Просто дыши!

– Предлагаю на завтрак омлет с ветчиной и сыром в хлебе, – преувеличенно бодро начала я, – и кофе. Или, может, предпочитаешь чай?

– Кофе был бы весьма кстати. И прости мне мою неучтивость, вчера я даже не спросил твое имя, – и с ожиданием уставился на меня.

– Ольга, Ольга Горцева.

– Счастлив познакомиться, Оленька, – видимо, ожидался какой-то другой эффект, но так меня называл только отец, а мне его безумно не хватало. Уж сколько лет прошло, как его не стало, но моя тоска не проходит. – Я сказал что-то не то? – тут же заволновался мой гость. – Ты грустишь.

– Ничего, – помотала головой. – Достань, пожалуйста, четыре яйца из холодильника.

Вот уже на тарелках дымится горячий омлет, а кофе распространяет по кухне умопомрачительный аромат. В моей любимой чашке немного корицы, она добавляет напитку пикантности. Имбирное печенье в плетеной корзинке – истинный предвестник приближающегося праздника. И главное, что можно ведь его испечь и в другое время, но только под Новый год это лакомство приобретает лично для меня особенный вкус. Эрик молча поглощал угощение, довольно сверкая голубыми глазищами, а я задумчиво хрустела очередной фигуркой пряничного человечка.

– А как ты узнаешь, что елка накопила достаточно магии, чтобы открыть портал? – спросила его.

– Просто почувствую, – принц беззаботно пожал плечами, – да и внешне это, скорее всего, будет заметно. Помнишь, как ты увидела искорки на ветках? – кивнула в ответ. – По идее таких искорок должно стать очень много, но доподлинно мне это неизвестно. Так далеко зайти еще не удавалось.

– Может ли это произойти раньше, скажем, в ближайшие несколько дней? – продолжила допытываться я, а то ведь плакала моя поездка к Аленке.

– Абсолютно исключено, – покачал головой фей. – А почему ты спрашиваешь? – насторожился он.

– Понимаешь, в ночь с тридцать первого на первое января меня пригласила к себе подруга, и мне бы очень хотелось поехать.

– Конечно, можешь спокойно навестить свою подругу, – возможно, мне только показалось, но на самом донышке насыщенных голубых глаз мелькнула тоска.

– Поедешь со мной? – вырвалось само собой. Одно дело, когда размышляла, как поступить, и совершенно другое – спросить вот так прямо. Разве может этот небожитель запросто отдыхать и веселиться в компании простых смертных? Да он даже на кухонном стуле как на троне умудряется сидеть!

Белесые ресницы удивленно хлопнули, пряча от меня эмоции фейского высочества, Эрик как-то подозрительно тяжело сглотнул и сжал немаленькие такие кулаки:

– Уже пятьдесят лет никто так искренне не интересовался, чего же хочется мне, да и до перемещения сюда тоже, разве что мама.

– А моя как-то никогда особенно не интересовалась. Да, заботилась и любила по-своему, но душевной близости у меня с ней никогда не было.

Мы еще немного помолчали, погружаясь каждый в свое прошлое, но минутку меланхолии пора было уже заканчивать.

– Так ты составишь мне компанию? – спохватилась, так и не услышав ответ.