Железные цветы

Раскрыв фиалок паруса
Без церемоний
Затмила напрочь бирюза
Кармин Бегоний…

Затерли желтым Васильки
Мимоз кудряшки…
Лишь безучастно у реки
Росла Ромашка.

Не леди и не топ-модель —
Простолюдинка.
– Не на нее ль… повелся Шмель?.. —
Шипит Кувшинка.

Бушует Фрезий акварель
Под стон Гортензий:
– Очками розовыми Шмель
Глаза завесил!

А Шмель уже Ромашку мнет
И опыляет —
Ломает почки, стебель гнет
В песок вжимает…

Слетает желтая пыльца
С его тельняшки…

Что ж ты, любимая, в слезах?
– Терпи, Ромашка!

Подорожник

Подорожник расцвел —
в его листьях устроилась фея,
Позволяя ему
созерцать неземную красу.
Он был рад быть лакеем,
в парадной зеленой ливрее,
Собирая в листочки,
как в ковшики, фее росу.

А она без стесненья
топтала сорняк-подорожник,
Добавляя в истерики
слезы и долю острот.
Подорожник живуч —
переедет его внедорожник —
Будет более гибок…
А значит, и строже подход!

Он терпел, упрекая
себя за нехватку терпенья,
Он старался для феи
драконов окрест одолеть.
А она, как актриса,
в экстазе своих выступлений,
Чтоб форсировать боль,
применяла то пряник, то плеть…

Он лечил ее нимбы
и рвал свои листья – на крылья,
Пересохший, усталый
и яростно втоптанный в грязь,
Выживал на пределе…
потом отлетел от бессилья.
А она ему вслед:
«Оборванец! Ничтожество! Мразь!»

Он летел во весь дух,
становясь по дороге сильнее,
Познавая взаимность
любви и пределы чудес,
Оставляя в минувшем
проклятья покинутой феи,
Постигающей боль
просыпаться мучительно без…

Фиалка

Лазурью платья пленяя взгляды
В тенистой роще росла Фиалка.
Оболтус-Жук был иного склада —
Любил сраженья и догонялки.

Соприкоснулись они случайно
И опьянели в одно касанье…
Напрягся стебель, и зазвучали
В бутонах струны от колебаний…

И для Фиалки Жук стал героем,
Ее кумиром, ее владыкой…
(Хотя водился он с мошкарою
И слыл повесой да прощелыгой).

Но грянул с неба громадный дятел
И в одночасье склевал героя…
Порвались струны. Завяло платье.
И почернела Фиалка с горя.