Всеми частями тела. Визуальная поэзия

В небоскребах, которые, чтоб рассмотреть, голову ходишь, вверх задирая.
И, если нажать выше сотого, можно доехать до рая.
Собачки бульдожки и йорки
Повсюду в кафешках, как в норках,
Я прячусь от мыслей и орков
На улочках где-то Нью-Йорка,
И каждый мой миг без тебя ощущаю я… пусть и поломками.
Наверное, можно найти плюсы в том, что тебя нет около.

«Никого, меня кроме… и в поисках крошек от булки…»

Никого, меня кроме… и в поисках крошек от булки
Сядет на подоконник, нахохлившись, голубь и буркнет.
И под вечер – в сон клонит. В музеях и в граффити Бруклин
Тонет, в Хадсоне будто.
И повсюду хасиды в еврейском квартале и осень,
И район Бруклин-Хайтс, где когда-то жил Бродский Иосиф.
И снимаю квартиру я, сердце порадовать чтобы,
С видом на небоскребы.

«Чтобы тебя забыть, я путешествовать буду…»

Чтобы тебя забыть, я путешествовать буду
По городам и дорогам с большими мостами,
Но я тебя никогда не забуду.
Как бы красивы ни были другие места.
Чтобы меня забыть, ты в другие страны,
Уедешь любить девушек новых,
Но будешь вспоминать меня снова и снова
Ночами поздними и утром ранним.
И мы случайно встретимся под крики чаек,
Там, где играют кошки с солнечными лучами,
В каком-то далеком городе, пожмем плечами —
И сделаем вид, что с тобою вовсе
Не помним друг друга и у нас хорошо все.

«Разбросаны где-то… под небом синим…»

Разбросаны где-то… под небом синим.
Где птицы летают… и феи – с ними.
Где слезы из облака моросили —
Места силы.

Грузия. Зарисовка

В зелени башни… грузинские улочки.
Вкусное – всё… хачапури и булочки.
Все – угощают… гостям рады очень.
Церковь на площади… лавки цветочные.
Фрески… С цитатами из «Мимино»
Вывески… Джаз… Катамадзе Нино.

Гереме

Поселок спросонок развесил по склонам вывески,
И вылезли из-под простынок ростки и выселки.
И капли росы (или слезы) пока не высохли,
И воспоминания из мира мертвых вызвали.
И сердце забилось, как будто бы вновь зависело
Хоть что-то от нас, но песками покрыты выступы,
И здешние вырубки брешь здесь когда-то высекли.
Прогнав ностальгию, решила поспать – и выспалась.

Монблан

Вершины. Снежинки
Становятся жидкими,
Бегут под ногами ручейками-жилками.
Забывшись, не сетую.
И облако серое
Плывет от нас в метре и свет рассеивает.
Простор белоснежный. Дочь ручкой вдаль тычет.
Склон. Фуникулер. Высота пять тысяч.
Над пропастью мостик вихляет от ветра.
И вдруг все равно, что любовь без ответа.

«Сидишь, пьешь чай, завернувшись в плед…»

Сидишь, пьешь чай, завернувшись в плед,
Смотришь в небо ночное, куришь…
Нашей земле четыре с половиной миллиарда лет.
Лишь через двенадцать миллиардов лет солнце поглотит Меркурий.
В своих мыслях живешь, звенишь чашкой.
В небе сотни звезд в этот миг сгорают.
Человечеству всего-то – миллиона два с натяжкой.
Исчезновение наше не за горами.
Только вдумайся: два миллиона и – четыре с половиной миллиарда.
Через тысячу о нас уже никто и не вспомнит.
Ну а звезды всё рождаются и взрываются, как петарды.
А мы лишь за сотню лет свои знаем корни.
Из простых частиц зародилось что же?
Упиваемся гордостью своей и местью.
Все такие нужные и ничтожные,
И такие хрупкие, и – не вместе.
Нашей земле четыре с половиной миллиарда лет.
Лишь через двенадцать миллиардов лет солнце поглотит Венеру.
Сколько же лет я буду ждать от тебя ответ
И не потеряю веру?

«Чей-то бюст с пьедестала смотрит, щерясь…»