Метанойя. Обратники

– Исключено! – раздался голос моей напарницы. – Я не соглашусь на это никогда.

– Так надо, дорогая, – возразил Валентин. – Сейчас ты не можешь охватить всю картину будущего в силу своего родного естества, но я могу. И знаю, что это принесет всем нам. Это триумф нашего будущего.

– Хватит примешивать меня в свое будущее, – металлическим голосом произнесла Мия.

– Ты согласишься, – утвердительно заявил Валентин. – Я так хочу.

В этот момент я вошел в комнату, но мой родственник даже не обернулся, продолжая удерживать взглядом понурую белокурую фигурку.

– Что тут происходит? – спросил я, пытаясь разглядеть эмоции в опущенном лице Мии.

– Ты бы людей отпустил, брат, – заметил Валентин, все же развернувшись ко мне.

– Каких людей?

– Тех, что оставил после себя в лаборатории.

– Откуда ты знаешь? – насторожился я.

– Видел.

– Ты ушел с ней задолго до этого. Видел? Как?

– Глазами, мой дорогой Марк. Глазами.

– Сколько у тебя глаз? Сколько имен?

Валентин снисходительно улыбнулся.

– У меня много глаз. А имя мое тебе известно. Или еще нет?

Я почему-то содрогнулся от ответа и невольно заговорил о другом:

– Расскажи о моей миссии. Надоело жить в неведении.

– Ты до сих пор не понял? Жаль. Значит, еще не время.

– Мне необходимо знать правду, – твердо произнес я. – Иначе у нас не получится союза.

Валентин задумчиво склонил голову и сложил руки на груди.

– А ты уверен, что вместишь эту правду?

Вопрос обескуражил, но мне не хотелось этого показывать.

– Постараюсь вместить.

– Тогда стань сотрудником с красным допуском, стань одним из нас, стань моим братом, Марк. И ты получишь все ответы.

Шагнув ближе, Валентин направил на меня черные глаза и погрузил мое сознание в глубины беспамятства. Я ощутил его проникновение очень четко, но был абсолютно бессильным перед ним. И это подавило мою волю.

– Рад, что ты меня услышал, – сказал брат, ослабив со мной связь. – Теперь освободи моих людей. Некрасиво так поступать, пользуясь превосходством.

Когда я очнулся, Мия заглядывала мне в лицо. Мы были одни.

– Где он? – спросил я, будто отходя от глубокого сна.

– Ушел. Пойдем отсюда. – Тонкие пальцы ухватили мою ладонь и потянули к выходу.

– Раньше ты не позволяла прикасаться к себе, – заметил я, шагая по коридору. – А теперь сама берешь меня за руку. Что-то изменилось?

– Изменилось, – сухо бросила Мия и остановилась у дверей лабораторного зала с удивлением. – Это сделал ты?

Я увидел лежащих людей, которые были собраны по направлению к пустому центру, а так же разбросанные аппараты и провода. И у меня замерло сердце, ведь это буквально моих рук дело.

Очутившись в зале, я настроился и отпустил внутренний блок, отчего все пришло в движение: люди начали подниматься сами и помогали встать другим. Неуклюже извинившись, я выскочил из лаборатории и поспешил удалиться.

С каждым сюжетом, где я применял силу, оставались разрушения. Меня это угнетало, ведь такое состояние совершенно разнилось с тем, с чем я вырос. Чувства, которые мне прививала мама, были диаметрально противоположными. Но что-то внутри сладко упивалось властью и возможностью возвыситься над всем, и это что-то принадлежало не мне. Это было частью того эмбриона, что находился во мне в свернутом виде. Я начал понимать это все отчетливее.

В какой-то из дней произошел конфликт между Яном и Томасом, который продолжал оказывать знаки внимания Стефании, что очень не нравилось ее брату.

– Ты меняешь ее! – возмутился Ян. – Она была другой! Оставь в покое мою сестру!

– Иначе что? – с усмешкой спросил Томас. – Она взрослая девочка, сама выберет.

– Нет! – взревел Януш, сжимая кулаки. – В нашей семье так не принято!

– Успокойся, черныш, – вмешалась Хлоя. – Тут только наша семья, и ты будешь принимать наши условия.

– Хрен вам! – Януш со злостью ткнул фигу. – Подавитесь своей семьей! Моя сестра никогда не будет ей принадлежать.

После этих слов с ладоней Яна вырвалось пламя, и он метнул под ноги Томаса и Хлои огненный дождь, очертив их от нас полосой. Тут же началась борьба противостояния. Для Томаса это было игрой, я видел в нем насмешку, для Хлои – азарт с агрессией, но Януш не уступал в силе, покрывая способностями их обоих. Скоро появился Джозеф, что сопровождал нас с материка, он повесил блок с шифром, и я почувствовал оковы. Ян тоже обнулился, со злостью швырнув тяжелую вазу в оппонентов, но те только позабавились. В этот момент я встретился взглядом с Серафимом, и он понял меня без слов, сняв шифр и освободив нас от бессилия. Тут же потек весь металл в окружении, а в Томаса и Хлою полетели шаровые молнии. Джозеф снова повесил блок, но Серафим снял его, чем ввел мужчину в растерянность. Глаза Джозефа оглядывали всех нас в поисках дешифровщика, потому что уловить источник ему не удавалось. Я переживал за Серафима, но постепенно утвердился, что этот парень каким-то образом сокрыт от узнавания.

Борьбу сторон остановил Кристофер Джонс, который все время держался в тени в день знакомства с тринадцатью. Блондин повесил какую-то густую тишину, словно вакуум, дезориентировав бунтарей. После появился Валентин, он одобрительно хлопнул Кристофера по плечу, тот кивнул и удалился, прихватив с собой Томаса и Хлою.

– Мне нравится твой темперамент, – сказал Валентин, обратившись к Янушу. – Учись направлять его в нужное русло, ты должен управлять эмоцией, а не она тобой.

– Я ничего не должен, – огрызнулся Ян. – Твой подопечный плохо влияет на мою сестру.

– Ты уверен, что Томас меняет ее?

– Это уже очевидно.

– Посмотри с другой стороны, каждый из вас сейчас не тот, что приехал сюда. Вы все меняетесь. Стефания не исключение. Так, может, Томас не виноват?

Ян усмехнулся, тряхнув черными кудрями:

– Конечно, твои шавки никогда не будут виноватыми. Только у тебя их много, а сестра у меня одна.