Утром через десять веков

и глубоко
так дышат…
с детства боюсь глубины.

и забывают на свете всех,
остаёмся мы.

взлетаем медленно, слушаем атмосферами
большое сердце чужой земли.

если умрёшь ты первым – знай:
я внутри космоса, ты внутри.

    23. 08. 10.

как в фильме готика

мы с тобою слишком друг другу матери:
беспокоимся до дрожи, звоним сутками,
упаковываем бутерброды,
бежим с сумками
на любые вокзалы и паперти.
мы с тобою слишком друг другу матери…

губы так прикусываем, как в фильме «готика»,
прячем в маленьких аптечках антибиотики
от всего, что случится в жизни.

и бережём патронные гильзы.

они нам дороги, словно память
о том, как мы пытались друг друга ранить.

    22. 08. 09.

шахта времени

«его сердце не выдержало этой страшной минуты.

он с воплем охватил ноги невесты-жены, и умер.

потому, что умер уже

давно».

    а. грин. «брак августа эсборна»

как прекрасен лондон
своими холодами.
кажется, темза
струится по каждой вене.
алиса, одиннадцать лет без тебя я.
произошли страшные перемены
в моём сознании.

я знаю, сколько у тебя детей,
какой чай пьёшь ты за завтраком.
я кажусь себе страшным злодеем,
мерзавцем, варваром.

понимаешь, мне даже кары нет:
ни одной подходящей казни,
ни одной смертельной проказы.
разве
есть кто-нибудь хуже меня?

весь мир как пальто излинял,
весь мир как пальто выцвел.

когда я тебя оставлял —
я делался самоубийцей.
я каждую ночь полуночи
жду, как нищий ждёт подаяния.
мне отчего-то думается,
что в тихом плывут океане
высокие небеса.
алисия, я бы сам
выпрыгнул в шахту времени,
солёную-солёную, пенную-пенную.
потому, что высота = глубина,
и одиннадцать лет назад
меня ждёт она —
моя невеста. моя жена.

    01. 12. 09.

по-дикому одиночить

август, август. зонты и спички.
я всерьёз опасаюсь эпидемий простуды.
доктор, доктор, рассадите меня с иудой,
я больше так предавать не буду.
доктор, доктор, мои безумия
заключаются в рамках ампулы.
и давно, вы знаете, умер я,
умер я…
вмонтирован в аппараты и
искусственные дыхания.

я как лампочки подыхаю