Легенда о падающей Бальтире
Через десятиметровую стрельчатую арку, а их во внутреннем цилиндре было восемь, Дарэнд и Лаила спустились по крутой лестнице на огромное зеркальное поле. По нему дошли до середины и остановились.
Они не были песчинками. Они были ничем. Внутри громады, воздвигнутой руками неизвестной звездной Цивилизации, сознание собственного ничтожества повергло незваных посетителей в шок и придавило к зеркальному полу. Совсем как ту часть небосвода, которая, заглянув в Башню, осталась в ней навсегда.
Погребальная тишина, странный мерцающий мрак и черные провалы арок вогнали эльцэтриан в состояние полной прострации. Наконец в иррациональном пространстве наметилась хоть какая-то рациональность, и Дарэнд, крепко прижав к себе притихшую Лаилу, прошептал:
– Это Башня Поверженного неба, святилище, куда лучше всего вообще не соваться. Прошу, не спускайся сюда без меня. Никогда.
После похода в Башню спать расхотелось. Дарэнд предложил Лаиле зайти к нему и у него остаться. Облегченно вздохнув, Лаила с благодарностью согласилась. В комнате Дарэнд откинулся на спинку придвинутого к открытому окну кресла, уступив ложе Лаиле. Прикрывшись пледом, девушка услышала:
– Когда ты мал и окружен теми, кто сильнее тебя, ты терпеливо ждешь, вот подрастешь и станешь свободным. Это не так Лаила. Я вырос, а надо мной еще большая сила. Она диктует свою волю не только мне, а всей Эльцэтре. Угроза повсюду. Я чувствую ее, но не определяю источник. Такое в Замке происходит впервые. Знакомая с детства Скала совсем не то, за что выдавала себя долгие годы. Но что дальше? Какой нам прок от того, что связь между Скалой и Созвездием поддерживается тысячи лет? Кто знает, влияет эта связь на Эльцэтру или нет? Кто принимает сигналы, и кто на них отвечает? Мы окрестили их Огненными Богами и Властелинами Вселенной, меня же поставили между ними. Но это не мой выбор. Его сделали за меня.
Близился рассвет. Через открытое окно в комнату заглянула заметно побледневшая Руна. Было ощущение, что ночное светило прислушивалось к словам юноши, и спряталась за тучу, только тогда, когда собеседники задремали.
Главными докладчиками на Конференции записали Ирдага Пруса и Барди. Ирдаг выступал от лица Мыслителей, Барди – выражал мнение свободных ученых, не входящих в Лигу Высших. На участие в делах планеты Дарэнда не было и намека. Делалось это с единственной целью – убедить представителей властных структур, что инопланетянину отведена роль стороннего наблюдателя, лишенного права голоса в предстоявшем голосовании. Такой поворот Дарэнда вполне устраивал, поскольку на первое место выдвигался исключительно результат. А он будет виден, когда все участники Конференции уйдут в мир иной, а «пришелец» останется, потому что представлял такую форму мыслящей материи, чья продолжительность жизни могла вызывать непредсказуемые эмоции. Зная это, Зоф ни с кем не поделился своими сведениями. Даже с близкими друзьями, которые, в принципе, могли согласиться, что белковый шовинизм ничем не оправдан.
Конференция проходила в синем Зале. Вся обстановка, выхваченная из полумрака часть помещения с рядами стульев и гирляндой тусклых лампочек, напоминала сюрреалистическую картину, а делегаты – заговорщиков, а не властную и научно-техническую аристократию Урапа.
Дарэнду приготовили местечко недалеко от возвышения президиума. Оставаясь незамеченным, он внимательно следил за реакцией слушателей. Большинство внимало с высокомерным интересом, остальные – практически без эмоций. Неожиданно из первого ряда поднялся старик, чей нудный голос за стеной в комнате Зеуга накануне мешал им сосредоточиться. Поддерживаемый слугой старик визгливым голосом потребовал вывести Дарэнда на подиум и продемонстрировать делегатам. А те, словно сговорившись, сразу оживились и присоединились к бесцеремонному предложению. В закуток приятеля протиснулся Барди. Сопровождаемый другом Дарэнд поднялся на возвышение. Большинство присутствующих видели его впервые. Можно было сказать, что контакт цивилизаций состоялся. Лампочки накаливания вдруг ярко вспыхнули, голоса зазвучали объемнее. Участники Конференции этого не заметили. Главное, рассмотрели «пришельца», а кое-кто прокомментировал его внешность. Старик, организовавший смотрины, не поленился подойти к столу президиума и задать вопрос:
– Это ты назвал себя Огненным Богом? Не слишком ли смело, хотя ты и свалился неизвестно откуда?
Барди положил руку на плечо друга, давая понять, что тому не стоит вступать в перепалку. Сам же со спокойной улыбкой пояснил, что этим именем его друга наградила пресса.
– А сам он ответить не может? – вмешался еще один развалившийся в кресле дородный аристократ. – Мы наслышаны о его заслугах, но с трудом верится, что этому мальчику мы должны поклоняться.
– Высокородный Мыслитель, – ответил Дарэнд, снимая с плеча руку Барди, – меня обучили правилам этикета. Смею уверить Вашу честь и Высокое собрание, что Вы не должны меня благодарить и тем более мне поклоняться. Скорее, обязан Вам я.
– Приятно слушать, но, дорогой, твоя благодарность не должна быть слишком активной. Мы привыкли жить по своим правилам и не собираемся их менять. – Толстяк привстал и лениво махнул в сторону президиума, призывая приступить к голосованию.
После голосования участники Конференции распределились по убеждениям, личным симпатиям и спустились в нижний ярус Замка, где для них были накрыты столы для торжественного ужина. За столами уместилось более пятисот человек. К делегатам присоединились богатые гости из Долины, которых не интересовала Конференция. Они приехали полюбоваться Замком и встретиться с Огненным Богом. В разных местах длинного стола вспыхивали смех, спор, тихая, неторопливая беседа. Разговор шел обо всем, но только не о состоянии дел на планете, что было с беспокойством озвучено командой Барди. По мнению развеселившихся гостей, материалы о глобальном потеплении и связанных с ним значительных изменениях в растительном и животном мире напоминали сюжет из фантастического романа. Говорили и о Дарэнде – представителе иной цивилизации, который восемнадцать лет назад родился у инопланетянки Лейдэры, наверняка, заброшенной на Эльцэтру не из самых лучших побуждений. Никто не отрицал его умственного превосходства, но все подчеркивали, что это не повод для смены власти и привычного образа жизни.
Ужин затягивался, но участники застолья помнили о планетарном событии. Когда веселье развернулось в полную силу, Барди похлопал Дарэнда по колену, предлагая незаметно покинуть пирушку. Позже в апартаментах Зеуга семья собралась вновь. Но без Кэлы. В этот час в далекой столице девушка вступала в законный брак с могучим Правителем Кергом.
Вскоре Зоф, Лаила и Нук отправились к себе. Хранитель прилег отдохнуть. Дарэнд приглушил свет. Результат первого дня Конференции его разочаровал. Барди огорченно высказался:
– Наследственная власть никогда не откажется от династических привилегий, даже под угрозой собственной гибели. Нам же, в сущности, нечего им предложить, кроме весьма сомнительных, по их мнению, предупреждений. Ты заметил, что они никого не насторожили. Кстати, в эти минуты Кэлу готовят к обряду лишения невинности. Занимательное зрелище. Свора мужиков и наивная девушка. Да, весьма занимательное зрелище, но тебе бы оно не понравилось.
– Почему?
– Да, так…
– Что, так? В чем дело?
– Керг будет насиловать невесту в присутствии друзей и чиновников службы морали.
– Я не знал, – прошептал Дарэнд, представив Кэлу в объятиях Керга.
– Ты многого не знаешь о наших обычаях, дружище. Мне жаль ее. Зачатие наследника, особенно наследника династии – священный ритуал на грани разврата. Но что делать, это наша история, наши традиции. Однажды я присутствовал, и меня это очень… взбодрило. Очень. Прости за откровенность.
Дарэнд был оглушен таким бесстыдным варварством. Керг обвел его вокруг пальца, когда согласился провести Конференцию не в столице. Наверное, боялся, что юноша постарался бы вытащить Кэлу из узаконенного вертепа.
– А ты бы женился на ней? – Прочитав мысли приятеля, невозмутимо спросил Барди.
– Не знаю.
– Тогда забудь и не вмешивайся. Она женщина.
Друзья вышли на балкон. Совсем скоро над Скалой поднимется созвездие Око Вселенной и ответит на ее призыв.
Приближалась глухая, тревожная пора ночи. Самое время для темных сил. Кое-кто из уставших слуг вернулись на ферму. Зоф и Зеуг спали. Но это лишь видимость наступившего затишья. В Замке угадывалось нарастающее движение. В комнату Зеуга вернулся Нук, за ним следовала сонная Лаила. Нук шёпотом сообщил, что знатные гости собираются всей командой в Башню. В парке продолжается шествие из Долины.
В Башне предстояло разместить три тысячи зрителей. Чтобы избежать столпотворения, агенты туристических фирм разделили зрителей на группы. Они поднимались по светившейся лестнице, обходя каменные истуканы. Перед входом в Башню охваченная единым порывом толпа с трудом протискивалась в черный проем без дверей, чтобы оказаться там, куда никто из жителей Мёртвой долины без особой нужды не заглядывал.
– А мы? Что делать нам, хозяевам Замка? – Тоже шёпотом, чтобы не потревожить сон Зеуга, спросила Лаила.
За всех решил Нук.
– В Башне собралось много знаменитостей, способных описать явление не хуже нас. Самое лучшее – выспаться, чтобы завтра всем быть в форме.
Дарэнд и Барди охотно поддержали своего осторожного старого друга. Но сами собирались поступить иначе. Они пойдут в Башню.
Прочертив в шахте ярко-синий штрих, подъемник остановился на верхней отметке внутреннего цилиндра. Его высота 180 метров. Высота внешнего цилиндра – 200. Разница в высотах, «конструктивно», делала внутреннюю часть цилиндрической Башни похожей на гигантскую «воронку». Собранный ею звездный свет скатывался вниз по гладкой поверхности внутреннего цилиндра как волны: ритмично и неторопливо. В огромной Башне царила мерцавшая голубыми искрами темнота.
На вершине Башни парни были впервые. Далеко под ними из черных проемов стрельчатых арок на огромную, освещенную звездами арену выползали эльцэтриане. Взволнованные ожиданием предстоявшего зрелища и подавляющей архитектурой таинственного «святилища», в котором так легкомысленно оказались, они, тем не менее, вели себя достаточно оживленно. Размахивали руками, кричали, не смущаясь, что почти не слышали друг друга. Переходили от одной группы к другой, обменивались впечатлениями. Высокородные зрители продолжали прибывать. Их толпы становились всё многочисленнее. Но было видно, что Башня могла вместить в себя раза в три больше.
В какой-то момент оживленную толпу что-то встревожило. Кто-то стал пробиваться к единственному выходу. За ними последовали другие. Наблюдавшим за происходившим внизу юношам выход из Башни с огромной высоты не был виден. Но по начавшейся внизу суматохе можно было догадаться, что на зеркальном поле началась давка. Выход закрыла неизвестно как возникшая стена. Башня стала ловушкой. Зрители метались в ней как загнанные в клетку звери. Только что так испугало их? Ответ не заставил себя ждать. Запертые в Башне эльцэтриане как по команде запрокинули головы и оцепенели, словно трехтысячную толпу загипнотизировал невидимый маг.
Грандиозное оптическое «представление» развивалось стремительно и страшно. Что-то яркое и грозное перебралось через Черную Скалу, и на секунду зависло над Башней. Это был огромный «Всевидящий Глаз», чей ослепительный зрачок накрыл её сверху как крышкой, «припечатав» собравшихся в ней эльцэтриан к полу, после чего стал «разбухать».
Что последует дальше, объяснять приятелям не пришлось. Оба кубарем вкатились на площадку подъемника, и Дарэнд инстинктивно прикрыл Барди своим телом. Подъёмник тут же скрылся в шахте. Оказалось, вовремя! Ослепительный всполох, скатившийся по гладким стенам до зеркального пола, казалось, взорвал гигантскую Башню изнутри.
По пути вниз Дарэнд заставил Барди покинуть подъёмник, а сам продолжил спуск. Вход в Башню из шахты лифта был тоже «замурован»! От бессилия что-либо сделать, Дарэнд ударил кулаком по отпечатку кисти, конечно, не рассчитывая, что справится с механизмом. Однако его стремление проникнуть внутрь Башни пересилило запреты. Преграда раздвинулась. Дарэнд вышел в темную галерею между цилиндрами, как раз напротив стрельчатой арки. Из неё хлестало фиолетовое пламя! Только тут мужество покинуло его, но какая-то невидимая сила заставила идти дальше. Преодолев высокие ступени, Дарэнд спустился на зеркальное поле. Объятое холодным свечением оно было безлюдно. Три тысячи эльцэтриан, ждавшие «контакта с инопланетянами», бесследно исчезли! Все до одного.
Невидимая сила дотащила Дарэнда до зловещего отражения огромного глаза и отпустила, когда он на нем оказался. Теперь огненный Глаз взирал на него, вытянув безвольное тело юноши в трепещущую струнку. В таком положении он с обреченным видом наблюдал, как к нему стягиваются прожорливые языки беспощадного пламени. Прятаться было негде. Луч-убийца был направлен точно в его голову. Яркая вспышка и, казалось бы, всё! Но Дарэнд не сгорел как остальные эльцэтриане. Его тело обмякло и опустилось на пол. Через полуприкрытые веки юноша увидел улетавшее ввысь роковое Созвездие. В открывшемся проеме вновь сверкали звезды, и какое-то голубоватое видение «растаяло» на одной из них. Кэла! Его первая, преданная им любовь.
х x x
Через открывшийся проход в Башню вбежали Зеуг и Барди. Мужчины не заметили, что Зал пуст, неприступен и отрешен. Главное – Дарэнд, который, услышав их, открыл глаза. Взволнованный голос Барди произнес:
–Жив!
Опираясь на плечи мужчин, Дарэнд дошел до подъемника и вскоре лежал в постели. Было тихо, пока не прибежала Лаила. Опустившись в кресло, девушка прошептала:
– Пропали. Все до единого.
Только тут до Барди и Зеуга дошло, что в Башне, кроме них и Дарэнда, никого не
было!
Все обстояло так. Барди разбудил Зеуга среди ночи. Узнав, что в Башне Поверженного неба, собравшей под своей крышей три тысячи эльцэтриан, происходит что-то неладное, Хранитель торопливо привел себя в порядок и поспешил за Барди. Подъемник, сработавший от руки юноши, спустился до первого этажа. Вход в Башню был заблокирован! Это не могло остановить Дарэнда. Тот мог войти в Башню через главный вход. Однако на месте приземистого проема Зеуга и Барди ждала преграда. Мужчины застучали по плите кулаками, думая, что та рухнет. Плита не рухнула, она просто пропала.
Не задумываясь, опасно ли им заходить в Башню, старик и юноша спустились на зеркальное поле и не заметили, что кроме них и Дарэнда в ней никого нет. Их сознание просто не зафиксировало поступившую информацию, настолько она была ужасна.
Обеспокоенная долгим отсутствием мужчин, Лаила тоже спустилась в Башню и никого в ней не застала! Узнав это, Зеуг и Барди потеряли дар речи. Вместе с тем, сам Дарэнд не разбудил в их преданных сердцах страха. Приподнявшись на подушках, Дарэнд окинул «родных» эльцэтриан опустошенным взглядом и прошептал:
– Мама, Они не сгорели?
– Нет, Они не боятся огня.
– Мама, Они волшебники?
– Нет. Они просто другие.
Глава 3
ЧАСТЬ II
Глава 1. Новый день и начало другой жизни
Лаила смотрела то на Дарэнда, то на огорошенных известием мужчин. Ей вспомнилось появление на свет сына Лейдэры и смерть несчастного лекаря. Его посеревшее лицо и высохшие губы. На лице кормилицы застыл откровенный ужас. В Башне погибли все! Включая нерадивых охранников. Наплевав на служебные обязанности, они понеслись на бесплатное представление и не вернулись.
Встретившись взглядами с Дарэндом, Лаила пересела на его ложе. Несмотря на потрясение, она не сомневалась, что её мальчик не причастен к обрушившемуся на них несчастью. Два Мира свела трагическая случайность. Жестокость настоящих хозяев Замка не выглядела очевидной. Эльцэтриан не приглашали, не ждали и не заметили. Такого же мнения придерживался и Зоф, протянувший Дарэнду капсулу и стакан с водой. Но тот не нуждался в лекарстве и по большому счету чувствовал себя как обычно.
Отстранив руку врача, Дарэнд сбросил теплый плед, подошёл к высокому окну и распахнул ставни, впуская новый день и начало другой жизни, о которой не имел ни малейшего представления.
В Башне погибли три тысячи «зрителей». При этом жителей Мёртвой долины среди них не было. На месте трагедии оказались только Барди и Дарэнд. Предчувствие молодых людей не остановило. Они спустились в Башню, но не из-за желания оказаться на пепелище первыми. Один из них оказался там по воле Судьбы, и по её же воле впитал космическую энергию, которая и была его настоящей пищей – пищей Огненных Богов.
Между тем жизнь продолжалась. Трагедия требовала объяснения. Среди уцелевших числились все жители Замка, слуги и работники фермы. Не погиб Ирдаг и один из его друзей. Той ночью Мыслитель страдал от зубной боли, а приятель помогал ему с нею справиться. Остался в живых старый аристократ и его слуга, а ещё носатый солдатик. Выпив лишнего, служивый проспал всё на свете и благодарил судьбу за свое пристрастие к алкоголю. Из выпускников Зеуга невредимыми вернулись Норд и его миленькая подружка. Молодые люди провели прекрасную ночь в гостинице и, получается, правильно поступили.
Ирдаг и его коллега пребывали в глубокой растерянности. Мужчины никого открыто не обвиняли, но намеривались как можно быстрее убраться из Мертвой Долины.
Ближе к полудню Ирдаг Прус собрал всех уцелевших, включая немногочисленных жителей Долины, и вместе с ними покинул Замок. Перед отъездом Ирдаг зашел к Зеугу. Разговор был коротким. Ирдаг предупредил Хранителя, что, когда переберется на материк, непременно изложит властям свое собственное видение трагедии. Обитатели Замка не задавались вопросом, на чьей стороне тот окажется. По мнению Ирдага, когда участники Конференции и гости Мертвой Долины отправились в Башню, хозяева Замка к ним не присоединились. Наверняка по какой-то причине, о которой предпочли умолчать. Ирдаг озадачился бы гораздо больше, если бы узнал, что Дарэнд был в Башне, но почему-то не пострадал.
После массового отъезда в Мертвой долине осталось шесть человек, включая Дарэнда. Все шестеро перестали быть обычными жителями далекого от метрополии клочка суши, а превратились в отвергнутых обществом преступников.
Географическое положение полуострова, запасы пищи и пресной воды позволяли затворникам Замка рассчитывать хотя бы на относительную безопасность. Если бы Лигу удовлетворило их добровольное отшельничество, они укрылись бы за Тиольскими горами в надежде, что со временем всё прояснится. Однако ожидание хоть каких-то перемен затягивалось. Это могло означать, что Керг накапливал силы.
Через день после отъезда Ирдага и всех остальных, кто хотел покинуть Мертвую долину, Дарэнд и Барди решились заглянуть в Башню. Всё та же мерцавшая синими искрами темень, а под ногами пойманный клочок неба. «Почему я решил, что связан с Башней незримыми узами?» – думал Дарэнд. Их снова не замечали, как не заметили тех, кто бесследно исчез.
Сделав разведку, юноши спустились в Подземелье. Надо сказать, что спустя четыре года после его открытия, ровным счётом ничего не последовало. Их размеренная жизнь протекала как прежде, хотя четырехметровый барельеф на черной грани скалы продолжал вызывать беспокойство. Но в это посещение каменный Глаз вдруг о себе напомнил. Казалось из "лепнины" изливалась сконцентрированная в ней воля, заставившая Дарэнда расслабиться и встать напротив барельефа. Этого "послушания" от него как будто и ждали. Глаз дрогнул и, не оставляя «борозды», переместился с десятиметровой высоты до головы юноши. И все! Можно возвращаться.
Тем временем Керг начал действовать. По его приказу в Мертвую долину была введена отборная воинская часть, перекрывшая вход в Ущелье. Правитель не сомневался, что справится с пришельцем, какими бы необычными способностями тот ни обладал. И Керг был прав. Дарэнд мог рассчитывать только на самого себя и отлично сознавал, что силы у них неравные. Только Правитель Урапа не собирался уничтожать Дарэнда физически. Трагедия приоткрыла Кергу тайну Замка. Его постоянную связь с внеэльцэтрианской цивилизацией, в замыслы которой вряд ли входило превращать Башню в крематорий. Суть в том, что Замок строили не для эльцэтриан, поэтому выжил только «пришелец».
В эти тревожные дни невольные «затворники» подолгу засиживались у Зеуга. Чаще молча, без какого-либо желания хоть как-то отвлечься. Вот только Зоф. Врач явно нервничал и, чтобы скрыть волнение, то и дело выходил на балкон. Дарэнд не был человеком в его понимании и, как загнанная в угол иная сущность, мог решиться на непредсказуемый поступок. Этого взрыва Зоф опасался больше всего. Бедного Зофа замучила совесть. Он не был предателем, но мысль о спокойной старости не давала ему покоя. Пожалев брата, Зеуг отпустил его с миром. С отъездом врача в Замке остались пятеро: Дарэнд, Барди, Лаила и два старика – Зеуг и его сводный брат Нук.
Пришествие новоявленного Огненного Бога с его амбициями и возвышенным стремлением служить эльцэтрианам подходило к печальному финалу. Он не был нужен в том качестве, в каком понимал своё предназначение сам. Керг и Высшая Лига относились к нему в общем-то «потребительски». А после трагедии в Башне видели в "пришельце" врага, которого необходимо поймать, изолировать, и только потом, не торопясь, определить его дальнейшую судьбу.
Глава 2. Свой Бог и свой алтарь
Тяжелее всех переносил затворничество Зеуг. Как никак, брат предал его. Вслух Зеуг не роптал и не осуждал брата, успокаивая себя тем, что тот добьется аудиенции и убедит Керга в невиновности инопланетянина. Прежде всего, к нему надо присмотреться. Однако в глубине души Зеуг соглашался, что дни Огненного Бога сочтены. Тем не менее, уезжать вслед за братом старик не захотел и вместе со всеми ждал начала штурма.
Пожалуй, самым энергичным оказался Нук, предложивший перекрыть ущелье со стороны Замка, или последовать за остальными. А что? Затеряться на материке, хотя бы на время, пока неприятности каким-то образом не «утрясутся».
Мысль о побеге Дарэнда не устраивала. Скрываться, жить в изгнании. Тогда, рассуждал он, терялся бы смысл его пребывания на Эльцэтре. Если ему всё-таки суждено погибнуть, – а живым он сдаваться не собирался, – то оставшиеся ему дни он проведет только в Замке, чьи мощные стены сохранили память о его матери-инопланетянке.
* * *
Со дня катастрофы в Башне шли восьмые сутки. Лаила хлопотала по хозяйству, надеялась на чудо и молилась. Она молилась странному божеству, созданному ее воображением из сложной смеси разных религий, языческих культов и огненной закваски. Её молитвы, обращенные к нему, способному защитить и надоумить, воспринимались так, будто её просьбы не раз выполнялись. Правда сейчас, расстроенное лицо кормилицы выдавало глубокое разочарование. На этот раз Лаила не надеялась, что её заступник её услышит и им поможет. От безысходности кормилица обратилась к Дарэнду с таким воззванием:
– Ты словно забыл, что рожден Лейдэрой! Забыл, что тебе покровительствуют другие Боги! Только ты выжил той страшной ночью. Твой Бог спас тебя. И сейчас, в тяжелое для нас время, он должен услышать твои молитвы.
В её жалобных причитаниях улавливался определённый смысл. Говоря нормальным языком, в каждом человеке присутствует некая сила, которая поддерживает пламя жизни. Кто вдохнул ее в Дарэнда? Его Бог, пропитавший юношу таким могуществом, которое сгубило остальных. Выходит, Бог не забыл про него? Тогда, где же он сейчас, когда ему нужна помощь? Зачем он выжил, если не в состоянии защитить себя и своих друзей?
Лаила была права! У Дарэнда есть свой алтарь и свой Бог, который оставался безучастным, как будто требовал новой жертвы, кроме той, которую успел получить. Впрочем, Дарэнд не считал своего Бога кровожадным. Просто была причина, мешавшая их взаимопониманию. И эта причина скрывалась не в его Боге, а в нём самом.
Как бы то ни было, Лаила растормошила своего мальчика. Он вместе с Барди спустился в Подземелье, где Дарэнд заимел свой алтарь и своего Бога в виде каменного Глаза. Чего они ждали на этот раз?
Глаз, съехавший по скале до уровня человеческого роста, на том же месте и оставался. Было очевидно, что «лепнина» отреагировала на его присутствие. Дарэнд вновь ощутил направленное на него притяжение. Но, судя по «каменному виду» божества, ему продолжало не хватать какой-то малости, чтобы оно проявило к нему не только интерес, но и желание начать с ним общение.
Отпустив руку приятеля, Дарэнд встал напротив Глаза. Если его молчаливое обращение называть молитвой, то да, он молился! Он умолял неизвестно кого, возможно Судьбу или Провидение, заступиться за «пришельца». Катастрофа в Башне разрушила хрупкую связь между мирами. Между ним и Эльцэтрой. Его объявили врагом, хотя до страшной трагедии он никогда им не был.
