Легенда о падающей Бальтире

Но были дни, когда мальчика охватывало тревожное беспокойство, непонятное «раздвоение» личности, словно его истинная жизнь протекала в другом месте, а на Эльцэтре он только гостил.

Вспоминая тот день, когда Лаила рассказала детям легенду о Бальтире и назвала имя матери, Дарэнд возвращался к мысли, что не имя и не содержание легенды довели его рассудок до внезапного срыва. Причина скрывалась в невидимых психических процессах, которые сопровождали его развитие. Не участвуя в реальной жизни, эти внутренние импульсы в какой-то момент заявили о своем присутствии, и в его сознании произошел качественный сдвиг. Он стал ощущать в себе два противоборствующих Начала. Одно терялось во мраке подсознания, а другое «захватило» реальность, в которой протекала его повседневная жизнь. Независимо от воли, его «основополагающие» сущности постоянно взаимодействовали, уступая и вновь завоевывая отданные друг другу участки сознания.

Бессилен познать самого себя, Дарэнд успокаивал себя словами, что все мы вышли из детства и по мере взросления чаще всего теряем то, с чем вошли в эту жизнь.

Глава 6. Белая Шаманка

Дарэнд ждал Кэлу. Главная аллея была ярко освещена Бальтирой, а посаженные вдоль неё кусты оказались в тени. Кэла вышла на главную аллею. Заметив мальчика, она свернула к ряду стриженых кустов, и, как бы придерживаясь тонкими пальцами за ускользающую нить между светом и тенью, поспешила к нему. Её серые глаза светились радостью, хотя обычное выражение их было печальным.

Кэле исполнилось тринадцать лет. Возраст, когда эльцэтрианской девушке позволялось назвать имя своего избранника, хотя гораздо чаще созревших девиц принуждали вступать в узаконенные или нет отношения и без их согласия, поэтому судьба Кэлы могла решиться и без её ведома. И даже в скором времени. В Замке заметили, как к ней относился бывший учитель Дарэнда, а теперь его коллега Ирдаг Прус. Но Кэла не спешила сообщать имя суженого, хотя понимала, что ее успехи в школе могли вызвать у Мыслителей особенный интерес к её персоне. Красивая и при этом талантливая и образованная женщина была достаточной редкостью в эльцэтрианском обществе. Такое сочетание обеспечивало ей место и в спальне аристократа, и во дворце Высшей Лиги, несмотря на заурядное происхождение.Уже несколько минут, не проронив ни слова, мальчик и девочка сидели на треснувшем надгробии, наблюдая за парившей над океаном птицей койя. Наконец, Дарэнд решился спросить:

– Помнишь легенду о Падающей Бальтире, которую рассказала Лаила?

Кэла утвердительно кивнула и, уловив в голосе соседа заминку, продолжила сама.

– Нам говорили, что Лейдэра пришла с Востока, где в изоляции от остального мира якобы обитало загадочное и совершенно неизученное племя. Ну, те потомки Огненных Богов, которые ушли из Мертвой долины. За годы контакта с ними выяснилось, что это племя хранило информацию, которую по любым стандартам современного мировоззрения, оно просто не могло иметь. Племя было немногочисленным. Так случилось, что от всей общины осталась одна Лейдэра, которой пришлось вернуться в свой родовой Замок. Но ты не этим хотел поделиться.

Кэла права. Ему хотелось поговорить о собственных проблемах, а не о родственных корнях, которым он не придавал большого значения, считая, что память об усопших не должна омрачать жизнь следующих поколений.

Дарэнд взрослел. Размышляя о своем предназначении, он поразился собственному восприятию действительности. Его одолевали сомнения и неведение. Мыслители на протяжении многих лет воспроизводили самих себя даже без намека на поступательное развитие. Грозила ли ему подобная участь? Он более совершенный организм, чем эльцэтриане. Мыслители знали это гораздо раньше, чем понял сам Дарэнд. Но так было прежде. Сейчас он не сомневался, что Знание всех поколений, способное объединить его со всеми, кто был до него, должно принадлежать ему в полном объеме, а не так, как сейчас. Он пользовался лишь ничтожной частью своего мыслительного аппарата. Сознавая это, его разум страдал от собственной ущербности, с которой не мог согласиться. Ему явно не хватало какой-то особенной внутренней энергии, чтобы «вытащить» из себя все, что принадлежало ему по праву «наследования». Пока же он ощущал себя «думающей машиной» без эмоций и желаний, выполняющей «заказы» не слишком грамотного заказчика.

– Что меня ждет? Бессилие и смирение? – спросил подросток и с ожесточением воскликнул: – Никогда! Поверь, я найду способ изменить этот мир и найти себя!Дослушав сумбурную исповедь друга, Кэла прошлась по краю отвесного берега и вернулась к надгробию. Ей понятна тревога приятеля – остаться в одиночестве. Его мыслительные задатки и утраченная связь с «подсознанием» волновали ее во вторую очередь.

– Огненный Бог, мне хотелось бы называть тебя именно так, откуда бы ни явилась Лейдэра, но только не с других материков. И мы это знаем. Как знаем и то, что ты выстоял, а значит, ты справишься и дальше. Кстати, – Кэла замялась, – тебе не приходило в голову, что эльцэтриане тоже могут страдать от бессилия изменить собственную судьбу? Надеюсь, это грустное замечание – Кэла усмехнулась – поддержит тебя в поисках счастья на этой земле. Тебе наскучили наши легенды? И все же, я расскажу тебе еще одну. В ней незаданный вопрос и одновременно ответ тебе.

Вот легенда, которую она поведала.

«В горах, у самых облаков жила Белая Шаманка. Древние старики помнили ее с тех пор, когда сами были еще молодыми. Они постарели, их лица покрылись морщинами, тогда как величественная внешность самой отшельницы не менялась. Старики говорили, что белая женщина прилетела с далекой Утренней звезды и поэтому не знала старости.

Шаманку слушались и боялись. И все же именно ей принесли сморщенного синего младенца, когда скончалась его синеликая мать. Вождь племени Корбут решил, что белая женщина наделит его первенца мудростью и долголетием.

Сухенькое личико ребенка вызывало жалость. Шаманка медлила, но все же провела ладонью по его впалым щечкам, синим кудряшкам и не вернула Корбуту, когда ребенок припал к её высокой, полной красного молока груди. Ребенок менялся на глазах. Щуплое личико налилось румянцем, кожа стала белой, а волосы почернели. Белая женщина дала ему и имя – Чаора. Долгожданный первенец был девочкой.

Сменялись века. Давно угасла Белая Шаманка, но звездная кровь отшельницы пробуждалась в каждом синем поколении дочерей планеты. Им всем давали имя Чаора, и все Чаоры страдали от мучительной, непонятной тоски.

И вот…

На террасе богатого дома грустила девушка. Это Чаора. Пролетевшие века изменили окраску волос и цвет нежного лица. Теперь её не отличишь от синеликих подруг. Вот только длинные волосы – это последнее, что осталось от могучей Белой Шаманки. Время стерло память о ней. Никто не ведал, что в первенце Мыслителя Корбута струилась кровь женщины с Утренней звезды, и что эта Чаора поняла причину своей нестерпимой тоски: родная планета не была её домом. И всё же дочери Мыслителя Корбута пришлось смириться и войти в ненавистную спальню. В положенный срок родилась Последняя Чаора.

Прошло восемнадцать лет. Планета ликовала. По трапу спускались звездные гости. Их было пятеро. В двоих признали женщин. Они были прекрасны и стройны, как древняя Шаманка и Первая Чаора. Последняя затерялась среди встречающей толпы. Уже несколько дней Последнюю Чаору томило необъяснимое предчувствие. Сейчас оно настойчиво напомнило ей о себе. Подчинившись внутреннему голосу, Чаора протиснулась сквозь тесные ряды эльцэтриан и выбежала далеко вперед на поле. Её длинные синие волосы рассыпались по спине и плечам, серые глаза сияли.

Звездные гости приближались. Синеликая толпа казалась им размытой, и гордую Шаманку в лице молоденькой девушки никто из них не признал. И вновь нестерпимая тоска заставила Чаору вскрикнуть. Один из Пришельцев обернулся. Кто-то далекий и скрытый в нем самом откликнулся на призыв синеликой эльцэтрианки. Он сделал шаг ей навстречу: «Бесспорно, она красива. Красива непривычной для своей родной планеты красотой, но чем-то близкой мне, явившемуся из непостижимо далекого мира». И словно отвечая его мыслям, на глазах изумленной толпы у Чаоры стали меняться цвет волос, лица, губ… Но сама Чаора умирала. Истощенный превращением организм угасал.

– Имя твое? – склонившись над поникшей девушкой, прошептал Пришелец, забыв, что она не понимает его языка.

Но девушка вдруг встрепенулась, ее ставшие алыми губы приоткрылись.

Узнав имя, Звездный гость вспомнил древнюю трагедию, когда в одной из первых экспедиций потерялась невеста его далекого предка. После безуспешных поисков девушку посчитали погибшей. Звездолет улетел.

– Чаора – Верность! – воскликнул пораженный Пришелец, поднял Чаору на руки и понес к кораблю, чтобы вернуть ей жизнь».

Так заканчивалась легенда. Кэла опустила голову. Ветер играл синими прядями её длинных волос. В сгущавшихся сумерках бледно-голубое лицо девушки казалось светлым.Вереница Чаор не затронула воображение Дарэнда. Весь следующий день его преследовала судьба самой Белой Шаманки, которая прожила на чужой планете длинные века, но нашла чем заняться и не сошла с ума от одиночества и скуки. Дарэнд размышлял:

Почему бы и ему не воспользоваться опытом древнего идола? Тогда в каждом поколении сыновей Эльцэтры рождался бы звездный мальчик. Возможно, он будет счастливее его. Возможно, он вернется на планету предков. Хорошо бы, но лично с ним это не пройдет! В Огненном мире его никто не ждет, и ему суждено завершить свои дни на чужой планете. Он никогда не вернётся! Ни как обвинитель тех, кто заточил Лейдэру на Эльцэтре, ни как изгнанник. Никогда! И всё же, если мужественная Шаманка нашла в себе силы пройти нелегкий путь до конца, он тоже выдержит и оставит свой собственный след на этой земле!

Так размышлял Дарэнд, но, глядя на Замок, он с особенным чувством сознавал, что этот величественный осколок минувшего – его родовое гнездо, из которого ему доносилось: «Пусть о тебе все забыли, пусть никто за тобой не вернется, но никому в этом мире не известно, что случится завтра, а тем более через двести лет».

Дарэнд переваривал легенду Кэлы до вечера. Но ему не пришло в голову связать личность  приятельницы с образом легендарной Чаоры, дождавшейся своего Огненного Бога.

Глава 7. Подземелье

Жить у океана и не плавать! Легко представить радость подростков, когда обнаружилось, что их, казалось бы, хорошо исследованный полуостров заканчивался подводной террасой, ограниченной со стороны океана невысокой скалистой грядой. Мальчики решили использовать этот природный бассейн по прямому назначению. Выпросили у Нука веревочную лестницу, укрепили её на площадке с треснувшим надгробием и в первый же выход на «пляж» обнаружили интенсивное течение в сторону Восточного крыла Замка. Перепрыгивая с камня на камень, смельчаки добрались до конца гряды. Мощный водоворот указывал место, где в Скале скрывалась значительная полость. Она-то и втягивала воду. Находка натолкнула любознательных друзей на смелую мысль, что в недрах полуострова проложен тоннель, чтобы использовать мощь падающей воды с какой-то целью. Догадку нельзя было проверить, но открытие оживило их неугасавший энтузиазм по поискам сокровищ Замка. За этим открытием последовало другое, которое сделал лично Дарэнд. Правда друзьям, про свою находку подросток не рассказал.

Было позднее утро. Кэла и Дарэнд спустились на «пляж». Кэла успела окунуться и переместилась за камень, куда долетали лишь редкие брызги. Наслаждаясь бездельем, Дарэнд наблюдал за Кэлой и прикидывал скорость воды, стекавшей под Восточное крыло Замка. Столкнувшись взглядами, друзья смутились, и Кэла занялась медальоном соседа, о котором знала, что тот достался ему от Лейдэры. Уже в младенчестве его нельзя было снять с шеи – такой короткой и прочной оказалась прикреплённая к нему блестящая нить. Мальчик взрослел – нить «росла» вместе с ним. Вот только каким образом удлиняется прочная и гибкая на ощупь нить уже давно не обсуждалось.

Вернув медальон на грудь владельца, Кэла легла на спину и, запрокинув руки за голову, некоторое время задумчиво наблюдала за одиноким облаком, застрявшим на Скале по пути на север. О ком напомнил ей небесный странник, она промолчала, но едва облако рассеялось, девочка повернулась к Дарэнду и занялась изучением его внешности. Он тоже.

– Тебе неприятно смотреть на меня?

– Напротив, – удивился парень, – гармоничное сочетание голубого, синего и серебра.

– Да, я синяя, а Огненные Боги белые, и глаза у них фиолетовые. Как твои.

– Я экзотика, Кэла, а она, естественно, привлекает, хотя в ней может быть куча изъянов, о которых мы даже не подозреваем. Я же выбираю из множества. Ты самая лучшая, Кэла.

Девочка пожала плечами:

– Мне четырнадцать лет. Здесь земля моих предков. Между тем мне кажется, что разум мой болен, ибо уводит меня от действительности в неизвестный мне мир. Признавайся, уж не ты ли распространяешь эти коварные волны, которые так на меня влияют?

Кэла села, прижала колени к груди. Возможно, девочка пожалела, что поделилась с ним сокровенным. Ему же припомнился рассказ Лаилы о происхождении редкого имени своей подруги. Тогда он не прервал Лаилу и выслушал притчу о богине по имени Кэла до конца. Теперь же Дарэнду пришла мысль, что сказочные герои пытаются влиять на их судьбы уж слишком интенсивно. Огненные Боги, Белая Шаманка, вереница Чаор и эта богиня Кэла, таинственная тезка его приятельницы.

Богиня Кэла являлась своим почитателям только во сне. Говорили, что красоту юного лица не могла запечатлеть ни кисть художника, ни резец скульптора: до такой степени она была пленительно неповторима. Также ходили слухи, что Кэла встречалась с Огненными Богами и была внебрачной дочерью одного из них. И ещё. Обладая несомненной властью, богиня Кэла по какой-то причине отстранилась от мирских и небесных забот и парила между небом и землей, не отдавая предпочтения ни небу, ни суше.

Конечно, подруга Дарэнда была земным существом, но ее редкая душа земле почти не принадлежала. Видеть в ней земное и плотское было так же странно, как возжелать ее божественную тезку. Её же тянуло к Дарэнду. Кроме него маленькой Кэле не к кому было прислониться. Она боялась одиночества, ждала любви и счастья. С детства они переплелись как два тонких побега. Но, когда пробьёт роковой час, сильный выживет за счет слабого. Так было, так есть и так будет всегда.

– Не волнуйся, Огненный Бог, – словно угадав мысли друга, отозвалась Кэла, – не усложняй мою жизнь. Она не так запутана, как может показаться. Что я предпочту, землю или небо, – не так уж и важно. Пока нужна, я останусь с тобой. Не от слабости или безволия, а от потребности быть рядом с тобой.

У Дарэнда не вышло ответить с таким же пылом. Он только вспомнил, что Ирдаг предлагал  привезти ему с материка толковых секретаря и помощника. С обеими обязанностями вполне бы справилась Кэла. Возможно, их совместная деятельность уймет ее беспокойное сердце, разглядевшее в нём героя из древней легенды. Вслух же Дарэнд спросил: почему она назвала его Огненным Богом?

– Ты очень красивый. Бальтира вернется, и ты улетишь в свой Огненный мир. Наши беды и радости не удержат тебя на Эльцэтре.

– Ты ушла бы со мной?

Кэла встрепенулась:

– Я же синяя. Но я бы с тобой ушла!

Тонкие руки девочки обвили стройные колени – ее любимая поза. Еще влажные волосы оттягивали затылок, отчего четкий профиль гордо вскинулся. Похоже, она упрямо выискивала в небе знакомую точку. Дарэнд был почти уверен, – она высматривала звездный корабль Огненных Богов.

– Кэла, – прошептал мальчик, мысленно представив Белую Шаманку, синюю Чаору и богиню-тезку, – пойдем отсюда. Да, пойдем.

Дарэнд решительно поднялся и помог подняться Кэле. Подростки вплавь пересекли бассейн и по веревочной лестнице выбрались на площадку с надгробием. Дарэнд не собирался посвящать Кэлу во все подробности своего вчерашнего приключения, пока не разберется во всем сам. Но что-то произошло. По какой-то причине мальчик резко изменил своё решение и по пути к Замку рассказал девочке о сделанном накануне открытии, после чего предложил подружке продолжить поиски вместе. Заинтригованная Кэла немедленно согласилась. Друзья договорились встретиться после обеда и разошлись по домам. Кэла на ферму, а Дарэнд в свой Замок.

Всё началось несколько дней назад. Дарэнду приснился сон. Трёхлетний малыш сорвался в пропасть и во время падения зацепился ногой за спасительный выступ. Но прежде, чем от него оттолкнуться, ребенок нащупал в стене глубокую выемку. Сон напомнил Дарэнду его давнее приключение. Спустя годы ему захотелось проверить, что это было не просто углубление, а что-то более просторное. Например, ниша или пещера.

Заранее приготовив веревочную лестницу, Дарэнд незаметно выскользнул из Замка и направился к верхней террасе. На полпути к океану этот темный, заваленный камнями коридор отступал от Скалы на три – четыре метра. Незаметная в полумраке расщелина тянулась до нижнего яруса Ущелья. Одиннадцать лет назад неудачно зацепившись за камень, маленький Дарэнд в нее и свалился.

Предательский камень лежал на прежнем месте, вполне пригодный, чтобы прикрепить к нему веревочную лестницу. Дарэнд так и сделал. Укрепил лестницу и скинул её вниз. Единственная свечка, захваченная подростком в последнюю минуту, скудно осветила первые перекладины. Сделав шаг, Дарэнд задул пламя, и продолжал спускаться в полной темноте. С нижнего яруса тянуло сыростью и холодом. Считая вслух, он спустился до двадцатой перекладины, когда нога уверенно нащупала нижний край высокой ниши. Её истинные размеры скрадывал мрак. Дарэнд зажег огарок. Пещера! Прикрыв задрожавшее пламя ладонью, мальчик храбро двинулся вперёд, пока не уткнулся в стену. Даже при слабом освещении не возникало сомнений, что каменная кладка возведена человеческими руками, и что за нею скрываются подвалы Замка. Пока не погасло пламя, Дарэнд наскоро вынул из искусственной преграды несколько камней и никем не замеченный вернулся в Замок с твердым намерением расширить лаз на следующий же день. День начался с похода на пляж, где он предложил Кэле исследовать подвалы Замка вместе.

Расставшись с подружкой, Дарэнд уже через несколько минут сидел за столом напротив Зеуга и Ирдага. Мыслители намеревались провести за трапезой не меньше часа, и выходить из-за стола раньше них не полагалось. Попросив еще одну порцию десерта, Дарэнд мысленно перебрал все сведения о Замке. Дата его постройки неизвестна. Единственным первоисточником, где напрямик упоминалось грандиозное строение, была легенда о Падающей Бальтире. Неоформленная в виде летописи или иного письменного свидетельства, она передавалась из поколения в поколение в устной форме. Из легенды вытекало, что Замку могло быть от трёх до пяти тысяч лет.

Архитектурной особенностью Замка являлось почти полное отсутствие оконных проемов. А те немногие, что были, располагались в ряд по обе стороны Башни. С той разницей, что в Восточном крыле они были открыты всем ветрам, а в Западном крыле оконные проемы закрывались глухими ставнями, сделанными в прошлом веке и особенным образом. Рамы и дверные блоки крепились не гвоздями и не заклепками. Их просто вколачивали, потому что гвозди и железные клинья не могли совладать с прочными стенами мощного строения. Выбор же между Западным и Восточным крылом объяснялся по-житейски просто. В Восточном крыле не было каминов. Кроме того, в нем царила какая-то особенная мгла. Первопроходцам просто повезло, что исследование Замка началось с Западного крыла. Но и в нем для «проживания» использовались лишь ограниченные квадратные метры рядом с внушительными, без дымоходов каминами. За пределами освещаемого ими пространства в Западном крыле тоже царила кромешная мгла. Мгла, внушавшая суеверный ужас, поскольку все попытки воспользоваться факелами вне отведённых гостям помещений, как правило, терпели неудачу. Казалось, что мгла съедала пламя. Как верно подметил Зеуг, эльцэтрианам досталась огромная игрушка, которую нельзя ни сломать, ни переделать, ни постичь.

Размышляя о величии древних поколений, Дарэнд подумал, что обед явно затянулся. Он все-таки попросил заканчивать его без него и вышел, чтобы поскорее встретиться с Кэлой.

Девочка ждала его в парке. По пути к верхней террасе друзья вспомнили, как Дарэнд свалился в пропасть. То, что трехлетний малыш самостоятельно выбрался наружу, выглядело настоящим чудом, но тогда на это обстоятельство никто особенного внимания не обратил.

Камень с укрепленной на нем веревочной лестницей лежал на полпути к океану. Вчера Дарэнд положил рядом с ним белую коробку, поэтому обозначенное место нашлось сразу. Спустившись один за другим на двадцать перекладин, Дарэнд помог Кэле перебраться в обнаруженную накануне пещеру. Зажгли две свечки. И тут же по неровным серым стенам пещеры карикатурно зашевелились две причудливые тени, не рискнувшие перебраться на заигравшую синими искрами противоположную сторону расщелины. Кажущаяся к ней близость обманчива, как и мелькнувшая в голове подростка фантазия, что в этом месте Черная Скала скрывала вход в неведомый мир, который посторонним никогда не будет доступен.

В старинной каменной кладке Кэла сразу же обнаружила следы вчерашней деятельности приятеля. Неглубокий подкоп, а рядом с ним несколько вынутых камней. Пока не погасли свечи, они быстро расширили лаз. Стена оказалась не толстой, и скрывала не темные подвалы Замка, а сверкающую звездами бездну! Узкий карниз, куда они перебрались, стал последним оплотом, за которым начиналась другая жизнь, в которую они так храбро окунулись.

Искусственный звездный мир, куда они проникли, непрерывно менялся. Гасли одни звезды, загорались другие. Всё в полной тишине, глубоко под землей! Наблюдая эти трансформации, они испытывали при этом ощущения полной реальности своего присутствия в этом мире. Обнявшись и распахнув души, зачарованные дети Эльцэтры с каким-то особенным благоговением впитывали в себя всю необъятность Вселенной, постигая истинное содержание жизни. Жить! Просто жить – ибо всё обречено, ибо всё превратится в прах. Но, застыв на краю искусственной бездны, один из детей Эльцэтры позволил себе усомниться в роковом исходе. Ведь «всё» могло сложиться не так, как у всех, а совсем иначе. Вселенная готова принять своих истинных избранников для нового возрождения. И в этом скрыт глубокий смысл Бытия: быть достойным нового пути.

Первой очнулась Кэла. Присев на корточки, девочка нащупала под руками опору и облегченно вздохнула. И тут же вскрикнула. Из-под ладошки выскочил блестящий шарик, ставший их провожатым. Раскручивая за собой серебристую дорожку, шарик провел детей по звездному тоннелю, с непрерывно менявшимися видами Космоса, до ярко-голубого тупика. Отпечаток на нем человеческой кисти с раздвинутыми пальцами, как бы предупреждал: пора остановиться.

Продвигаясь по звездному тоннелю, Дарэнд сознательно отсчитывал шаги. Пройденное ими расстояние было сравнимо с длиной Западного крыла Замка, а ставшая на их пути стена с отпечатком кисти, по его расчетам была продолжением мощной стены Башни.

Между тем отпечаток словно притягивал, и медленно съехал вниз, как бы предлагая положить на него руку. Рефлекторно Дарэнд до него дотронулся. В момент соприкосновения произошла мгновенная смена декораций! Дарэнд отдернул руку и с растерянным видом повернулся к Кэле. Подружка стояла спиной к нему и не могла подтвердить, что открывшееся огромное Подземелье ему не померещилось. К тому же из дальнего конца Звездного тоннеля в их сторону летела еще одна проекция – проекция спиралевидной Галактики! Кэла прижалась к Дарэнду всем телом. Из звездного скопления, которое их окружало, вдруг выпорхнула черноволосая девушка в стремительном танце. Разбросав горсть звезд, девушка-призрак промчалась сквозь остолбеневших эльцэтриан и скрылась за стеной с отпечатком кисти.

– Что это?!

Дарэнд пожал плечами. Своим появлением, как ему показалось, привидение хотело их поддержать.

– А ты молодец, не испугалась! Меня ты тоже не боишься? А вдруг я Огненный Бог? – Неуверенно пошутил Дарэнд и принял решение. В конце концов, они были на пороге какого-то открытия. Судя по всему, Замок ждал гостей. Почему бы им не принять его приглашение?!

Дарэнд положил руку на отпечаток кисти, и в очередной раз распахнулось такое невероятно огромное пространство, что просто захватывало дух! Замок привел друзей не в замурованный тайник за старым шкафом, а в Подземелье, сравнимое с двухсотметровой Башней Замка! Гигантское цилиндрическое помещение полыхало холодным, синим пламенем, и только усыпанный яркими звездами свод оставался темным и глубоким. Подобного эффекта не давал ни один источник энергии на всей планете. На ум приходила только мощная океанская турбина под Восточным крылом Замка.