Все плохое уже позади. Плохое позади

Дед посуровел, – начинается старая песня про магазины, – он резко встал, распрямил широкие плечи и прошел к окну.

– Да я совсем не про магазины, – Наташа посмотрела на него, – как ты не понимаешь? Это же другая страна со своей историей и культурой. Америка – это не только ЦРУ, Пентагон и Белый дом, это еще и Чарли Чаплин, и Уолт Дисней, и многие другие. А в первую очередь я еду к своим родителям, которых не видела уже несколько лет, – она внимательно окинула взглядом его гордый профиль и прямую спину, – дед, вы с Мамниной та-а-акие красивые.

– Ты не ластись, – строго отреагировал тот, – запомни, это дружба начинается с улыбки, и то в детской песне, а в жизни борьба начинается со взгляда. Если не выдержишь взгляд противника, считай, проиграла. Значит, твой противник психологически сильнее тебя, он никогда тебе не поддастся.

Наташа кивнула.

Владимир Иванович снова сел. Он молча постукивал костяшками пальцев по столу и пристально смотрел Наташе в глаза. Она спокойно выдержала его взгляд, пока он не моргнул.

– Помнишь, как я учил тебя шифровать записки? – внимательно смотрел он на внучку.

– Да, я все помню, – та была очень серьезна.

– Аналогии цифр?

Наташа кивнула.

– Пароль? – строго спросил дед.

– Наша с тобой любимая песня.

– Ты у меня умница, я верю, что с тобой ничего не случится, но все равно береги себя, моя девочка, – Владимир Иванович встал, Наташа тоже поднялась. Дед обошел стол и обнял внучку, она прижалась к нему.

– Дед, не волнуйся, со мной ничего не случится, – Наташа поцеловала его в гладко выбритую щеку.

– Ну, пора.

Они вышли из кабинета и направились в гостиную, где их уже ждали бабушки.

– Присядем на дорожку.

Все сели, Наташа обняла старенькую прабабушку за плечи и прижалась к ней.

– Я вернусь в сентябре, ба, а потом целый год буду рассказывать тебе про Америку. А ты меня жди, пей нужные лекарства, больше двигайся и гуляй, дыши свежим воздухом. К моему приезду напеки мне своих блинчиков, ладно?

Бабушка кивнула, погладила Наташу по щеке, – коша моя родная, – в глазах предательски заблестели слезы, – в первый раз я отпускаю тебя так далеко.

– Ну, с богом, – Нина Александровна поднялась, за ней встал Владимир Иванович. Наташа встала с дивана сама и помогла подняться прабабушке Евгении. В прихожей девушка по очереди обняла и поцеловала женщин.

– Все, девы, мы поехали, – Владимир Иванович одернул генеральский китель и поправил фуражку, – а вы тут можете разводить мокрое царство. Давай, Костя, помогай.

Водитель генерал-лейтенанта богатырь Константин легко подхватил чемоданы. Наташа взяла свою сумку и вышла из квартиры.

На лестничной площадке, прислонившись к перилам, стоял высокий плотный парень, с коротко стриженными светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Под футболкой явно прорисовывалось накачанное тело. Он вытянулся по постойке «смирно» перед Владимиром Ивановичем, затем мужчины обменялись железным рукопожатием. Только после этого Наташин знакомый кивнул девушке и взял у нее из рук сумку.

– Нет, Стас, ты лучше чемоданы возьми, – скомандовал дед младшему по званию.

Тот послушно перенес из квартиры в лифт все оставшиеся вещи.

Владимир Иванович с Константином поехали вниз, Наташа со Стасом медленно пошли пешком по лестнице.

– Привет еще раз, – улыбнулся Стас Наташе, при этом его глаза остались холодными.

– Привет, – натянуто улыбнувшись, она кивнула ему в ответ.

– Ну, съездила бы к своим на месяц, зачем на все лето уезжать? – он был больше раздражен, чем опечален, – мы бы с тобой съездили в Сокольники, там установили новые аттракционы, и в парке Горького тоже…

– Это говорит мне человек, которого за последний год я видела раза три или четыре, – усмехнулась Наташа и остановилась на лестнице.

Он развернулся, шагнул наверх и остановился перед ней на одну ступеньку ниже.

– Когда ты приехал? Правильно, вчера. А уехал? Молчи, я сама скажу, ты уехал в конце марта. А до этого? До этого ты приезжал на новый год… и за все это время ни телефонного звонка, ни письма… – грустно вздохнула она и посмотрела в сторону.

– У меня такая работа…– хмуро произнес он.

– Я понимаю, у тебя такая работа – приезжать и уезжать, когда тебе надо… а что все лето делать мне? – поинтересовалась она у него.

– Ждать меня с такой работы, – твердо произнес он и посмотрел на нее ледяными глазами.

– Почему ты думаешь только о себе? Я не видела родителей два года. В прошлом году они не смогли даже выбраться ко мне на выпускной. Я соскучилась, как ты не можешь понять?

Стас отвел глаза, посмотрел в сторону, помолчал, качнул головой.

– Ладно, лети… буду тебя ждать, – он привлек ее к себе и захотел поцеловать, но она уперлась ладонями ему в грудь и отвернула лицо.

– Смотри, ты кофту испачкала, – вдруг произнес он.

– Где? – испуганно ахнула она и опустила голову.

Большим и указательным пальцами Стас слегка прихватил ее за кончик носа, – ага, попалась.

Она засмеялась.

– Ох, Наташка…веди себя там хорошо.

– Есть вести себя хорошо, товарищ старший лейтенант, – улыбнулась она, – пойдем, меня ждут.

– Пойдем, – он вздохнул и провел широкой ладонью по колючему ежику коротко стриженых волос.

США, Нью-Йорк, суббота 16 мая 1987 года

– Дамы и господа, просьба всем пристегнуться ремнями безопасности. Наш авиалайнер начинает снижение, через пятнадцать минут мы совершим посадку в Международном аэропорту имени Кеннеди Соединенных Штатов Америки, – сообщил по громкоговорителю командир корабля.

Своими масштабами аэропорт мог поразить любое воображение. Пока самолет заходил на посадку, Наташа с замиранием сердца разглядывала строения, взлетные и посадочные полосы, множество больших и маленьких самолетов.

«Неужели я в Америке» – думала девушка, ее сердце восторженно билось.

Увидев знаменитый терминал «крылатая чайка», она снова подумала, «как смешно, раньше я видела ее только на открытках, которые присылали родители, а теперь разглядываю своими собственными глазами. Только похож он не на чайку, а на лягушку».