Загадай желание в Новый год
– Утро доброе, уважаемая! – пробасил дед Ервей и почтительно снял меховую шапку, под которой седая шевелюра оказалась напомажена странной гадостью и поблескивала в полумраке лавки. Ну точно на свидание собирался, не врал, выходит.
– И вам доброе, – прокряхтела травница и вынырнула из кокона шали, вставая с кресла.
Оказавшись с ведьмой нос к носу, я захлопала глазами. Столько времени мечтала о том, как произойдет наша встреча, как сожмутся мои пальцы на тощей, морщинистой шее, как вырвется последний хрип из горла старухи… Однако моя ненависть растворилась во времени, злость и обида исчезли. Сейчас я совершенно ничего не чувствовала к пожилой женщине и не была готова увидеться с ней вот так, совсем близко, а не через мутную зелень стекла.
– Линси! – улыбнулась травница с любопытством рассматривая меня. – Мальчик все-таки выпустил тебя из сосуда. Пришла отомстить?
– Ну что вы, уважаемая, – вклинился дед Ервей, – мы здесь совсем по другому поводу.
Но травница даже не взглянула в сторону старика. Зрачки в белесой радужке пристально изучали мое лицо.
– Есть за что? – в том же тоне поинтересовалась я.
Покряхтев и поняв, что его помощь не требуется, дед Ервей присел на кушетку.
– Ты, наверняка, уверена, что во всех твоих бедах виновата я. – Старуха словно что-то ожидала от меня.
– А вы так не считаете?
Травница пожала плечами.
– Если бы не я сотворила магический сосуд, его создал бы кто-то другой. Ты могла попасть не только в наш мир, но и в любой другой, кто знает, что тебя ожидало бы там… – Ее странные выцветшие глаза сверкнули, и я, как наяву, увидела рабов, тяжело работающих ради исполнения желаний своих хозяев, падших женщин, вынужденных подчиняться очередному клиенту, зверей, страдающих на потеху народа и убивающих друг друга ради денежных ставок… Я тряхнула головой и развеяла морок.
– Мне, оказывается, жутко повезло, – невесело усмехнулась я, пытаясь отойти от ужасных образов, показанных мне травницей.
– Да. Еще как повезло. Ты – счастливица. Даже понимание языка этого мира тебе досталось легко и само собой. Только представь, какого это – не иметь возможности понять, чего от тебя требуют хозяева.
– Ужасно.
– Вот-вот. Ради таких как ты, я и делаю сосуды желаний.
– А сами почему не пользуетесь? – Наверное, вопрос прозвучал грубо, но не задать его я не могла.
– Создатели сосудов не пользуются своими творениями. Подобная работа вроде благотворительности.
– Но деньги берут, причем, не малые, – заметила я.
– Да, и почти все они уходят на материалы, из которых создается новый приют для очередной линси.
– И все эти линси – дурочки вроде меня, загадавшие нелепое желание?
Дед Ервей крякнул на мою самокритику. Но травница не стала меня убеждать в наличии ума.
– О, нет. Конечно, нет. У каждой линси свой способ оказаться в магическом сосуде. Так зачем ты пришла? Вряд ли, чтобы задавать глупые вопросы и получать никому ненужные ответы.
– На самом деле вы почти угадали, только я рассчитываю получить нужные ответы, а еще лучше – мудрые советы.
– Ты меня заинтересовала, линси. Спрашивай.
Так просто? Я-то думала, что придется уговаривать, может даже умолять или угрожать. А травница готова ответить на любой мой вопрос?
– Что будет, если человек вообще никогда не загадает третье желание? – выпалила я с бешено стучащим сердцем. И чего разошлось?
– Ничего. Пока ты линси – не стареешь, не болеешь, не умираешь. Рано или поздно твой сосуд перейдет к другому хозяину, и хорошо если предыдущий из-за этого не пострадает. Будешь исполнять желания для следующего человека, вот и все.
Услышав подобное, дед Ервей грозно прочистил горло, но все же промолчал. Наверняка, выскажется на обратном пути, когда останемся наедине.
– По-другому отменить проклятие нельзя? – с надеждой спросила я.
– Ну, что ты, быть линси не проклятие, а дар. А подарками негоже разбрасываться.
– Но… – я хотела сказать, что мне не нужны подобные подарки, однако травница перебила.
– Нет! Только после исполнения трех желаний хозяина линси становится свободной и отправляется обратно в свой мир. Иного пути не существует.
– А если разбить пузырек?
– Это самое страшное, что с тобой может случится в этом мире. Магический сосуд сложно разбить, но если уж подобное произойдет, то ты зависнешь меж миров. Поверь, не самые приятные ощущения, когда все твое существо разлетается на мелкие частицы. Есть шанс, что тебя приберут в иной мир, или в другой сосуд, но сколько времени пройдет до того, никто не знает. Некоторые теряют разум после длительного блуждания в междумирье.
То есть у меня нет выхода, как только подчиниться магической системе? Как ни крути, а выйдет по правилам, созданным жестокосердным демиургом? Неужели нет силы, которая могла бы противостоять магии?
«Любовь», – ответил старухин голос прямо в голове. Или мне только показалось?
Травница по-прежнему стояла напротив меня и грустно улыбалась.
– Иди, линси, – наконец, произнесла она, – все у тебя будет хорошо.
Не будет! Без Даля какое может быть счастье?
Но больше я от старухи ничего не услышала. Она уселась в свое любимое кресло-качалку и демонстративно завернулась в шаль, намекая, что собралась подремать, а незваным гостям пора покинуть ее лавку.
Я медленно вышла на улицу, прокручивая в голове то, что услышала, и подпрыгнула от неожиданности, когда дед Ервей громыхнул за моим плечом:
– Так значит, Ириса, остаться задумала? – грозно вопросил он, сдвигая кустистые брови. – Настолько плохо в своем мире, что не торопишься в него возвращаться? Готова Даля под удар поставить, лишь бы не вернули тебя обратно?
– Вы все не так поняли, – пискнула я, пытаясь оправдаться, но старик не хотел меня слушать и продолжал возмущаться.
– Пригрел, наивный мальчишка, линси на своей груди. Он с ней, как с человеком, а она, значит, вознамерилась здесь прижиться. Хитрая бестия!
– Да что вы такое говорите! – наконец, не выдержала я обвинений. – Даль сам не загадывает последнее желание. Чем я-то провинилась? Я не могу отказаться от сказанного вслух желания, но и заставить что-то пожелать тоже не могу. Не в моих силах, понимаете?
– Я-то как раз понимаю больше, чем тебе хотелось бы. Очаровала Даля, вот он и тянет с желанием, чтобы не расставаться. А ты и рада!
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но так и застыла. Неужели он прав, и я действительно готова пожертвовать всем на свете лишь бы оставаться рядом с Далем как можно дольше? А сам Даль? Настолько очарован мной, что закрывает глаза на опасность владения линси, или все дело в его наивности?
– То-то и оно, – сделал собственные выводы дед Ервей. – Значит так, девка. Если к Новому году не уберешься из этого мира, пеняй на себя. Разобью я твой пузырек. Не посмотрю, что обрекаю на вечные мучения, внука не позволю забижать. Так и знай.
– Но как же… Это же не в моих силах…
– В твоих, Ириса, только в твоих. Как хочешь, но убеди Даля загадать третье желание, иначе… Я все сказал и своего решения не изменю.
Вот и сходила на «свидание» с дедом на свою голову.
– Так-так-так. Кого я вижу! Уважаемый Ервей, – раздался знакомый голос за спиной. Между нами вклинилась высокая стройная фигурка, и затянутая в перчатку тонкая ручка ухватилась за дедов локоть.
– Уважаемая Мата! – явно обрадовался старик неожиданной встрече.
– А я смотрю, вы или не вы. На ногах, бодр и еще более привлекательный чем раньше.
– Уважаемая Мата, вы меня смущаете. – Дед зарделся, в этот момент здорово напоминая Даля. А я почувствовала себя третьей лишней.
– Нет, серьезно. По вам не скажешь, что вы только-только из лечебницы. Похоже, за вами был достойный уход. А я-то пилила Даля, за то, что отправил вас подальше от дома. Оказывается, он действительно хотел как лучше. До чего мне теперь перед ним неловко! – трещала без умолку соседка, не сводя сияющих глаз с деда Ервея.
– Что уж теперь, – смущался в ответ старик и с довольной улыбкой похлопывал по изящной ладони, уютно устроившейся на его локте. – Даль не маленький, должен понимать, вы исключительно по душевной доброте, так сказать, переживали…
– А как было не переживать! Но я так рада…
Я не стала дальше слушать светскую болтовню соседки и деда Ервея, а потихоньку отстала от них и перешла на другую сторону дороги. Наверняка, и не заметят даже.
Слушать воркование стариков было и умилительно, и горько одновременно. Несмотря на ежедневные «свидания», похоже, дед Ервей неровно дышал к Улькиной бабушке, вон как хвост распушил. У меня даже закрались сомнения, что не на свидания он ходил, а вокруг чужой пекарни прогуливался в надежде на нечаянную встречу. Что уж говорить про саму Мату, не находившую себе места, пока старик болел.
Меня снедала банальная зависть. Если они захотят, у их отношений появится будущее.
Больше не обращая ни на что внимание, я зашагала к лавке Даля.
– Так быстро вернулась? – удивился парень, когда я вынесла в торговый зал новую порцию пряников с кухни. – Не понравилось свидание с дедом?
Я на вопрос лишь тяжко вздохнула и пожала плечами.
– Неужели все так плохо? – Даль вроде и улыбнулся, но с явным сочувствием.
– Легкомысленный у тебя дед, – пожаловалась я парню, упаковывая пряничные фигурки в слюду с мини-салютом, – подумать только, как увидел соседку-булочницу, так про меня и забыл.
– Ну, – сделал паузу Даль, принимая от покупателя заказ, после чего приблизился ко мне вроде как за печеньем, а сам загадочно прошептал на ухо, – я не против, если у меня вскоре появится бабушка.
Я прыснула в кулак и выставила на полку очередной пряничный подарок в виде забавного медведя.
– А на счет свидания не расстраивайся, вечером закроем лавку и сходим к елке. Дед, конечно, у меня мировой, но с горки он точно с тобой кататься не стал бы.
– И на пружинках через елку прыгать, – добавила румяная женщина, принимая из рук Даля бумажный кулек выпечки.
– Пружинки? – не поняла я, но меня уже никто не слушал. Очередь включилась в наш разговор, самозабвенно перечисляя зимние забавы.
– И на досках молодежь любит порезвиться.
– И в ледяном лабиринте побегать.
– И снежные бои устраивать.
– Зато со стариками хорошо на санях кататься, – заметил горбатый дедок, буквально висящий на огромной клюке. Но его идею очередь не оценила – все-таки всем миром меня сватали на свидание с парнем, а не с пожилым человеком.
Вечером мы действительно пошли с Далем на площадь к елке. Я прекрасно понимала, что вызову тем самым недовольство деда Ервея, но отказаться от небольшого, но такого манящего кусочка счастья просто не смогла. Пусть у меня останутся прекрасные воспоминания после возвращения в свой мир. Я их бережно сохраню в сердце и долгими одинокими вечерами буду жадно перебирать, вспоминая прогулку у новогодней ели. Разве я много хочу?
Несмотря на поздний вечер, народу у елки оказалось полно. В основном молодежь. В этом мире Новый год начинали праздновать загодя, и чем ближе к заветной дате, тем больше устраивалось забав и увеселений. Днем на площади резвилась детвора, к вечеру выходило гулять старшее поколение, ну, а ближе к ночи появлялись компании молодых людей и влюбленные парочки.
Как и советовали покупатели в лавке «Сладкие радости», мы перепробовали все развлечения, устроенные на площади к новогоднему празднеству. Больше всего на меня произвели впечатление те самые «пружинки». Этот невероятный аттракцион устраивался лишь раз в году. На магических пружинах запускали небольшую платформу. Та спиралью неспешно обходила праздничную ель, позволяя вблизи насладиться украшениями и видом сверху, на пару минут зависала над макушкой, после чего под резким уклоном неслась на большой скорости вниз, и только почти у самой земли замедлялась и притормаживала. Ни перил, ни поручней, за которые следовало держаться, не было. Безопасность обеспечивала все та же магия, однако доверия к ней я не испытывала от слова совсем.
Стоило платформе сдвинуться с места, как я вцепилась в рукав Даля обеими руками. Синие глаза в обрамлении густых черных ресниц удивленно захлопали. Парень не сразу сообразил, что я впервые катаюсь на подобном аттракционе, а когда понял, то обнял меня со спины и прижал к себе.
Мне стало жарко. Ледяные вихри воздуха приятно обдували мои пылающие щеки, а редкие снежинки, касаясь раскаленной кожи, в доли секунды таяли и испарялись. Дыхание сбилось. Что со мной происходит?
– Уже не страшно? – спросил Даль, согрев дыханием мою ушную раковину. Мне кажется, я покрылась алой краской до самых пят. Как хорошо, что нас с земли особо не разглядеть.
С земли? Ой, мамочки мои, мы поднялись никак не меньше, чем на высоту семнадцатиэтажки! И это только половина пути.
Я судорожно схватила обнимающие меня руки. В ответ теплые ладони крепко держали меня, обещая не отпускать.
– Посмотри, какая красота, – прошептал Даль, выдыхая облачка пара, и я перевела взгляд с заснеженной под нами площади и крошечных людей на ель.
Она была поистине великолепной! Иголочка к иголочке. В густой зелени сверкали разноцветные огоньки гирлянд, танцуя под дивную мелодию. В неясном свете иллюминации таинственно поблескивали крупные шары с живыми картинами, распускались дивные снежные цветы из мельчайших ледяных кристалликов, с ветки на ветку перепрыгивали зверушки, созданные магией из огненных искр необжигающего огня. Каждое елочное украшение стоило того, чтобы подняться на головокружительную высоту и полюбоваться им. Маги потрудились на славу.
– Нравится? – вывел меня из зачарованного состояния Даль, и я только тогда поняла, что все это время задерживала дыхание.
– Не то слово!
Где еще я могла бы увидеть подобное великолепие.
Платформа поднялась над елочной макушкой и завращалась, позволяя насладиться панорамным видом на город.
– Дух захватывает! – призналась я, пытаясь за короткое время успеть охватить взглядом как можно больше, впитать в себя раскинувшуюся передо мной красоту и запечатлеть в памяти.
Платформа опасно накренилась, будто пытаясь нас скинуть с себя.
– А теперь закрой глаза, – посоветовал Даль и, перехватив мои руки, спеленал и прижал всю меня к себе.
Едва успела послушаться, как коварная платформа рванула вниз. Земные аттракционы с горками отдыхают. В животе связался крепкий узел от напряжения. Я еще сильнее вжалась в Даля, молясь, чтобы он не вздумал меня отпустить.
Спустя несколько секунд, а быть может целую вечность, ощущение падения сменилось на приятную парящую легкость.
– Все, трусишка, открывай глаза. – Даль повернул меня к себе, чтобы помочь сойти с платформы.
Наши глаза встретились, и я затаила дыхание. Мы уставились друг на друга, будто не виделись вечность.
– Я давно хотел сказать тебе… – торопливо начал Даль, словно боялся, что секундой позже передумает и уже не решится сказать. Но его перебили.
– Желаете еще один заход сделать, уважаемые? – поинтересовался маг, отвечающий за аттракцион.
– Нет, спасибо! – вскрикнула я, чем развеселила окружающих. – Мне безумно понравилось, но еще раз подобный спуск не осилю. Во всяком случае в ближайшее время.
Маг посмеялся и обратил свое внимание на следующую парочку, интересующихся столь оригинальным развлечением. А Даль обхватил меня за талию и приподнял, чтобы снять с платформы. Млея от удовольствия, я улыбалась. Но недолго. Улыбка стекла с губ, как только мой взгляд, бездумно скользящий по толпе, наткнулся и провалился в ненавистные черные глаза. Илор Крокус! Внутри меня прокатился колючий ком и застрял в области ребер.
7
Былая красота и статность илора пропали. Мужчина исхудал, глаза ввалились, а посеревшая кожа туго обтягивала череп, грозя вот-вот лопнуть. Но это действительно был он. Мой первый хозяин.
Тонкая полоска крепко сжатых синюшных губ медленно растягивалась и прочерчивала по лицу жуткую улыбку. Илор Крокус выжил. И, кажется, готов мстить всему миру.
С моей помощью.
Меня затрясло.
– Лара, ты замерзла? – обеспокоился Даль, ощутив дрожь моего тела. Поставив на ноги, он склонился на до мной, тем самым загородив от Крокуса. – Пойдем домой?
– Да, давай вернемся в лавку, – поспешила согласиться я и, отодвинувшись, метнула опасливый взгляд на место, где только что стоял мужчина. Но тот пропал, будто его и не было. Однако я знала – не показалось. И скоро илор что-то предпримет, чтобы вернуть линси, которую он считает своей.
Нужно его опередить!
Скрепя сердце я выскользнула из объятий Даля и зашагала к лавке так быстро, как только могла. Нельзя беспечно ждать, беда наступает на пятки.
Даль догнал меня почти у самого дома.
– Подожди, – попросил он и легонько сжал мои плечи ладонями, задерживая на месте. – Я хотел тебе кое-что сказать…
– Мы не могли бы поговорить внутри? – Мои глаза с беспокойством пробегали по округе. Вдруг Крокус пошел за нами? Нужно скорее зайти в лавку!
– Нет. Там дед и Алошка вечно любопытничают. Я не задержу тебя надолго. Ты же согрелась уже, правда? Больше не дрожишь.
Меня действительно перестало трясти. То ли быстрая ходьба помогла прийти в себя, то ли правильный настрой. В конце концов, все мы боимся лишь неизвестности, а стоит принять хоть какое-нибудь решение, тогда даже шаткая определенность превращается в опору, отгоняет панику.
– Хорошо. Говори, только быстро, – согласилась я. Если илор действительно проследил за нами, то неважно, прошмыгнем мы за дверь сразу или простоим около нее хоть полчаса.
Даль набрал в грудь побольше воздуха.
– Скажи, Лара, ты сильно хочешь вернуться домой? Или, быть может, уже привыкла к нашему миру и… – выпалил он на одном дыхании, но все-таки под конец осекся и замолчал.
У меня на глаза навернулись слезы. Наверное, от холодного ветра. С чего бы мне плакать? Вот он, решающий момент, чтобы вымолить у Даля последнее желание. Только почему открываю рот, а звуки не желают произноситься?
– Я… я…
Даль замер, ожидая моих слов.
– Я очень хочу… – Давай, Ларочка. Прямо сейчас! От тебя зависит благополучие Даля, а быть может, даже жизнь. – Хочу очень домой! Очень-очень! Прямо сейчас. Пожалуйста, Даль, миленький, загадай последнее желание. Прошу тебя, разрушь чары линси!
Я просила и рыдала, и снова просила. Слезы текли ручьями. А я никак не могла остановиться. Меня накрыла банальная истерика.
– Я сделаю все, что ты попросишь. – Даль гладил мое лицо теплыми ладонями и стирал слезы, норовившие превратиться в льдинки на холодном ветру. Мороз крепчал и больно щипал меня за мокрые щеки. – Только не плачь.
– Сейчас? – уточнила я, все еще содрогаясь от рыданий. Вышло сипло и капризно.
– Конечно, прямо сейчас, – заверил меня Даль. – Я давно знаю, что следует загадать, просто мне казалось, что тебе в этом мире понравилось, и хотел тебя удержать чуть подольше. Прости…
До чего он меня здорово понимает! Вот почему он тянул с последним желанием. Давал мне напоследок еще немного погостить и насладиться чудесами этого мира. Ну, почему он такой замечательный?
Я снова зарыдала в голос.
– Мне даже в голову не приходило, что ты так сильно скучаешь по дому. Если бы я только знал! Пожалуйста, не плачь. Не плачь, я загадываю… Уже загадываю…
Мне стало еще страшнее. Уже за себя. Сейчас Даль пожелает что-то, и я, хлопнув в ладоши, исчезну из его жизни навсегда.
– Я хочу…
Из груди рвалось: «Не надо», но я лишь крепко закусила щеку изнутри, чтобы ни в коем случае не помешать ему загадать последнее желание. Только так можно спасти Даля от Крокуса.
– …хочу, чтобы илея Лоус первого числа нового года пришла в храм на церемонию Счастья с благословения своих родителей.
Перед моими глазами замелькали варианты исполнения странного желания. Оказывается в этом мире с незапамятных времен существовала красивая новогодняя традиция: по утру все незамужние девушки шли в храм, чтобы снискать благословение духов, а желающие к тому же могли выйти замуж, заранее договорившись с возлюбленными. По поверью бракосочетание в первый день нового года приносило счастье, кроме того, не требовало расходов на свадьбу, чем особенно полюбилось семьям с небольшим достатком. Родители прекрасной илеи Лоус уже который год не пускали дочь в храм, нарушая священные традиции. А все потому, что собирались выдать дочь по расчету и не желали рисковать, давая девушке возможность выбрать себе супруга по сердцу.
Ревность захлестнула меня, давя на грудь тяжелым камнем. Так значит, у Даля все это время была любимая! И не вместе они лишь потому, что ее родители против неравных отношений. До чего я была слепа. Мне казалось, что я ему нравлюсь! Но Даль просто сочувствовал мне. Обычную доброту я приняла за симпатии. Разве не дурочка?
Слезы душили меня, и я безуспешно пыталась с ними справиться.
Так даже лучше. Пусть Даль будет счастлив. А я… мне все равно придется уйти в свой мир.
Я хлопнула в ладоши на самый радужный вариант исполнения желания, где родители доверяют выбору дочери и желают ей всего самого наилучшего в браке с любимым.
– Ты не исчезла! – Даль по-прежнему держал в своих ладонях мое лицо и удивленно рассматривал, будто видел впервые.
– Дождись утра нового года, – буркнула я, – как только илея шагнет в храм, тогда и я… – Дальше говорить уже не смогла, боясь снова заголосить, а потому выкрутилась из рук Даля и, закусив кулак, позорно сбежала.
В лавку ворвалась вихрем, на ходу сдирая с себя полушубок и шарф. На крючок их бросила не глядя. Сапоги стянула в два резких движения. На второй этаж взлетела, перепрыгивая через несколько ступеней, и только у своей двери наткнулась на препятствие. Дед Ервей стоял и хмурился. Нет сомнений, злился, что вопреки его требованию ушла гулять с Далем. А потому, не дожидаясь, пока старик начнет меня отчитывать, перебила его, уже открывавшего рот.
– Даль загадал желание. Утром нового года я исчезну из вашей жизни.
Я хотела его обогнуть и спрятаться в комнате, которую мне выделили на время проживания в этом мире, но не тут-то было. Дед сгреб меня в охапку и прижал к себе. Больше терпеть я не смогла. Слезы новым водопадом полились, орошая мужскую рубаху, пахнущую хлебом и хвоей.
– Поплачь, девочка, поплачь. Легче станет. Ты все правильно сделала, умничка моя, поплачь, – утешал дед, поглаживая меня по голове крупной мягкой ладонью.
Следующие дни стали для меня мучением, отравленные ожиданием неизбежного. Даль прятал взгляд и держался на расстоянии. Дед Ервей пытался делать вид, что ничего особенного не произошло, но у него это плохо выходило, и его неестественное поведение жутко напрягало. Единственный, кто по-прежнему радовался жизни и моей компании – Алошка, как и раньше проявляя трогательную заботу и безграничное обожание.
В себя я пришла тридцать первого числа. Новый год. А у меня настроение хуже, чем когда-либо. Так не пойдет! Осталось всего несколько часов, которые я могу провести с дорогой мне семьей, пусть не родной и временной, но ставшей за прошедший месяц бесконечно любимой.
– Чем займемся? – с наигранным воодушевлением спросила я за обедом после закрытия лавки. На сегодня и завтра работа была закончена.
– Вообще, принято навещать родственников в канун Нового года, но нам не к кому идти в гости, – озвучил дед Ервей то, что я и раньше знала.
– Тогда предлагаю решить, как будем отмечать праздник, раз уж бродить по родственникам не придется.
– Ну… – задумался Даль, – обычно ближе к ночи мы вместе готовили праздничные блюда, ужинали, а после полуночи ложились спать.
– Уууу, как скучно, – прокомментировала я.
– Вот точно! – поддержал Алошка. Он был рад любой затее, исходившей от меня.
– Тогда, быть может, поиграем? – предложила я. – Могу вспомнить несколько домашних развлечений.
– Да! – радостно воскликнул Алошка. Далю и деду ничего не оставалось, как согласно покивать.
– На улице сегодня тепло и снег отличный, самое время поиграть в снежки и налепить смешных фигур.
– Согласен!
– А еще, праздники без песен и танцев – это не праздники.
– Ириса, ты моя самая большая любовь в жизни! – растроганно признался Алошка. – После Ульки, конечно.
Я ласково провела по вечно торчащим в разные стороны волосенкам. И что можно ответить на столь милейшее признание?
Раздался стук дверного молотка.
– Кто-то не успел купить гостинец для похода по родне? – удивилась я, поднимаясь со стула и устремляясь к двери.
– Дай-ка я, – насупился дед Ервей и отодвинул меня в сторонку. Впрочем, его подозрения оказались напрасны.
– А это мы! – проверещала от порога Улька. За спиной у нее стояла бабушка с двумя коробками.
– У нас в этом городе нет родни, – пролила свет на свой приход соседка, – поэтому мы решили наведаться к вам.
Стоит ли говорить, что дед Ервей и Алошка встретили гостей на ура.
