Иногда они умирают

– Это почему?

– В одной из местных легенд говорится о воплощении высшего существа – жестокой богине. Она ненавидит, когда к женщинам относятся неуважительно, считает любое прикосновение – попыткой связать их свободу. И строго карает за это.

– А если женщина сама прикоснется к мужчине? – с легкой улыбкой спросила Тисса.

– Ее могли к этому принудить, – заметил я, улыбаясь в ответ. – И обычно потусторонняя сущность не разбирается в подобных тонкостях.

– И что она сделает? – скептически осведомился Дик.

– Я бы не советовал проверять, – дружелюбно порекомендовал я.

Джейк недоверчиво покачал головой, но руку с плеча Тиссы убрал.

– А демонстрация привязанности к лицу своего пола приветствуется? – ехидно спросил Дик, косясь на Тиссу.

– Сколько угодно, – кивнул я равнодушно и заметил злорадную улыбку на его лице.

Тропа, ведущая в гору, начиналась недалеко от ворот, стоящих в конце поселения. Справа от нее поднимался крутой склон, слева, в нескольких метрах от нас, весело шумела горная речка. Дожди обычно размывали ее, но сейчас уже давно стояла сухая погода, и мы поднимались легко. Относительно легко. Эта прогулка была нужна мне еще и для того, чтобы проверить выносливость моих спутников.

– Как называется река? – спросил меня Джейк, оглядываясь.

– Мусе Кхола.

– Смешное название, – прокомментировал он и принялся взбираться наверх.

Сначала Тисса шла довольно бодро, хотя и выглядела бледнее обычного. Но затем начала отставать. И, зная ее упорный характер, я понимал, что она скорее загонит себя, чем признается в собственной внезапной слабости. В цивилизованном мире она была великолепной лыжницей, занималась дайвингом, прекрасно плавала, обгоняя на дорожке многих мужчин, но здесь высота отнимала значительную часть ее сил.

Джейк периодически останавливался, чтобы сделать несколько фотографий окрестностей, и Дик тут же оказывался рядом, услужливо разбирая штатив или держа фотоаппарат.

Я видел, что это порядком раздражает Тиссу.

– Не спеши, – сказал я ей негромко, заметив, как прерывисто она дышит. – Мы всего лишь гуляем. Тебе просто нужно адаптироваться к высоте, а не ставить рекорд по скалолазанию.

– Не думала, что сразу будет так тяжело, – ответила она, развязывая шелковый платок на шее под ветрозащитным жилетом. Голос ее звучал тускло и глухо.

– Ты привыкнешь. Даже удивишься, как быстро. Голова не болит?

– Нет. – Она улыбнулась, глядя на меня сквозь темные очки. – Ты так заботлив… и всегда был таким. Это очень странно. Я уже отвыкла и не хочу привыкать снова.

– Эй, Райн, – прозвучал голос Джейка. – Что там, на склоне?

Я взглянул в сторону, куда он показывал. Среди темной зелени горы ярко белело сооружение, напоминающее сферу с конусом наверху. Глаза верховного божества Кайлата смотрели с нее в пространство над поселком, а разноцветные молитвенные флаги весело бились на ветру.

– Это ступа. Молитвенное сооружение.

– Мы хотим подняться к нему.

– Нет, слишком высоко.

– Она совсем рядом, – отозвался Дик, глядя наверх. – Полчаса туда – полчаса обратно.

– Обманчивое впечатление, как всегда в горах. Я не хочу, чтобы вы перенапрягались перед завтрашней дорогой. И кроме того, местные не любят, когда туристы ходят туда.

Оба мужчины уставились на меня так, словно я сморозил редкостную глупость. Их явно не волновали предпочтения кайлатцев. Они переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Ну а на ту сторону реки мы хотя бы перебраться можем? – поинтересовался Дик. – Надеюсь, на это местные не обидятся?

Последнюю фразу он произнес с величайшей издевкой и, не слушая ответа, зашагал вперед.

По скользким камням мы перешли на другой берег. Джейк хотел зачерпнуть воды, чтобы напиться, но, вспомнив мои предостережения, не стал этого делать.

– Вода в реках что, тоже ядовитая? – осведомился он скептически.

– Нет, если вы не имеете ничего против мыла. – Я указал на происходящее вверху по течению.

Там несколько кайлатцев бодро стирали одежду, частично сняв ее с себя, и мылись сами. Вниз плыли хлопья пены, а на прибрежных камнях лежали темно-синие мокрые рубахи.

Джейк поморщился и поспешно вытер ладонь о брюки, Дик пробормотал что-то нелицеприятное по поводу привычек местного населения. Тисса фыркнула.

Тропинка вилась вдоль склона, поросшего кустарником, усыпанным красными ягодами. Мужчины вновь занялись фотографированием. На дорогу выбежала серая ящерка, несколько мгновений смотрела на людей и поспешила шмыгнуть в заросли. Следя за ней, я на секунду выпустил своих спутников из поля зрения и вдруг услышал приглушенный вскрик Тиссы. Оглянулся, увидел, что девушка замерла, с ужасом и отвращением глядя на что-то рядом с тропинкой, и быстро подошел к ней.

Совсем близко к тропе, в кустах, лежало истощенное существо с тонкими узловатыми руками и ногами, пальцы на которых заканчивались длинными кривыми когтями. На худом теле еще оставались обрывки одежды. Оно было живо, хотя его глаза уже затягивала белая пленка. Обычно такие забирались глубже в горы, но у этого, видимо, не хватило сил отползти дальше.

– Рай, что это? – прошептала Тисса, крепко сжимая мою руку.

– Возвращайся к Джейку, ладно? – сказал я ей, мягко, но настойчиво заставляя сделать несколько шагов назад. – Иди.

– Об этих зверях ты говорил? – спросила она, глядя поверх моего плеча.

– Да.

– Тисса, что там? – раздался голос ее покровителя. – Что случилось?

– Ничего, – откликнулась она. – Все в порядке.

Еще раз с отвращением оглянулась и пошла вниз.

– Что ты там увидела? – Дик в очередной раз закинул на плечо штатив.

– Какую-то дохлую тварь под кустом. – Тисса передернула плечами. – Если хочешь, иди посмотри. Но тогда, боюсь, сегодняшний ужин не полезет тебе в горло.

Тот что-то проворчал в ответ, и они направились к Джейку, увлеченно фотографирующему соседние склоны.

Почувствовав чужое присутствие, существо открыло глаза, оскалилось, протянуло ко мне когтистую лапу, и я увидел глубокую рану на его груди.

Я не знал – было оно здешним или пришло откуда-то, но был уверен в одном – оставлять его нельзя. Еще одно правило Кайлата, которое я усвоил после похода к Ю-Чой. Если нашел умирающего – добей. Иначе после смерти призрак будет преследовать последнего, кто видел его, и жестоко мстить. Не только ему, но и всем окружающим этого человека. Вот почему местные жители старались уйти как можно дальше в горы, чтобы умереть в одиночестве.

В прошлый раз я пожалел забившееся в расселину между скал создание и даже старался ему помочь, а ночью мне пришлось отбиваться от злобной твари, пытающейся разорвать на куски и меня, и всех обитателей маленького лоджа, где я остановился. Утром хозяин, забыв о вежливом отношении к иностранцам, весьма подробно объяснил мне, что думает о моем человеколюбии, а также о наличии души в моем теле, которая, по его словам, не дает мне вовремя подумать головой. Больше в этот дом меня не пускали, но я не был в обиде на кайлатца – он не хотел рисковать, не зная, не посочувствовал ли я еще кому-нибудь.