Понедельник. №7

«Пойдём ко мне», – предложил я щенку.

На улице было по-прежнему —

жарко,

душно,

липко.

Пропуская гостя к себе в комнату, я проговорил: «Умение переносить состояние одиночества – великое искусство». Щенок, видимо, подумал точно так же, как и я. Во всяком случае, он посмотрел на меня с неподдельным умилением.

Я поставил на пол миску с водой и сказал: «Помой лапы, и пойдём ужинать».

После ужина я опустился в кресло и вдруг подумал, что в день 190-летия со дня рождения писателя Достоевского не грех поведать своему гостю что-либо о творчестве этого писателя.

Щенок напряг ухо: понять людей не просто.

«Писатель Достоевский, – начал я, – безусловно…»

Мой гость слушал меня с терпеливым вниманием, но вскоре, видимо, подустав внимать, опрокинулся на спину и раскрыл лапы.

«Мы с тобой совсем неплохо проводим время, не правда ли, – заметил я, – во всяком случае, мы ведём себя вполне достойно, оказывая друг другу пример взаимопомощи, взаимовыручки и поддержки».

От щенка исходил запах безмятежного тепла.

Я выбрался из кресла, пересел к компьютеру и продолжил работу над своим манускриптом.

Фигня

За две недели до наступления нового века из Канады позвонил Сол:

– Я подумал, почему бы нам не провести первые часы нового века вместе?

– Сол, дружище, – разволновался Нир, – после стольких лет! Я приготовлю лодку и удочки, и мы отлично встретим Новый век!

***

К вечеру 31-го декабря небо покрылось густыми тучами, а затем на Кинерет навалился ливень. Нир стоял у окна, с тревогой наблюдая за тем, как дождь теребит мутное тело озера, как устало мерцают мокрые доски причала, как потерянно прижимается к нему залитая водой лодка.

«Господи, – шептал Нир, – разгони тучи! Пожалуйста, будь добр и отгони их!»

***

По окну пробежал жёлтый луч, а потом Нир заметил, как из тумана вынырнул длинный чёрный автомобиль.

Нир выбежал из дома.

Друзья обнялись.

– Я успел? – пыхтел Сол.

– Самый раз… Входи!

На стене, слева от двери, висела фотография.

Сол замер.

– Это же наш танк на Фридрихштрассе.

Друзья снова обнялись.

– Пятьдесят шесть лет… – прошептал Сол.

– Пятьдесят шесть лет… – отозвался Нир.

Ветер за окном усилился, однако дождь не утихал.

– Сол, ты это отлично придумал! – сказал Нир.

Сол посмотрел в окно и пропел:

– Я пришёл, ты пришёл, дождь пришёл.

– Чёртов дождь, – огорчался Нир. – Всё испортил…

Вспышка молнии высветила тёмный кусок озера.

Сол сказал:

– Расслабься! Испортить всё – дождь не может. Испортить всё – не смог даже целый век…

Прикусив губу, Нир проворчал:

– Этот век нас порядком выдоил. Он нас выдоил, как неразумных козлов.

– Как коз? – уточнил Сол.

– И как коз тоже.

Снова вспыхнула молния.

Сол спросил:

– Помнишь, что говорил перед боем сержант Ребров?

Нир оживился:

– Ещё бы! Этот русский кулаком шлёпал себя по каске и во всю глотку орал: «Смерть – копейка, жизнь – фигня!» Молодые мы были… Молодые львы, хотя и измождённые, голодные…