Леонид Быков. Аты-баты…

С прямотой и открытой эмоциональностью Леонида Быкова нелегко было решать множество проблем, выпадающих на долю режиссера на съемочной площадке. Немало случаев, когда напряженнейший период работы у его коллег завершался инфарктом. Такова расплата за тяжелый труд. Здесь, в больничной палате, он снова вспоминает Виктора Щедронова. Он сдержал данное ему слово – поднял в небо самолет, пусть киношный, но все же… И фильм получился!

Быкову не раз пришлось умирать на экране, как будто повторяя чужую судьбу. И не раз странными совпадениями к актеру возвращалось слово, данное в детстве. Быков никогда не забывал о друге. Витя Щедронов – Смуглянка и сегодня смотрит на нас с экрана.

«Очень показательна история со Смуглянкой, – вспоминала Эмилия Косничук в интервью «Культуре» 12 апреля 2002 года. – Быков долго искал актера на эту роль, пробовал известных «звезд». И вот он увидел Сережу Подгорного, его ослепительную улыбку и… утвердил сразу. Этот образ был особенно дорогим для него… Помните, Кузнечик в фильме показывает летчикам фото матери погибшего Смуглянки? Это подлинное довоенное фото матери Виктора – Анны Тимофеевны Карпач.

То, что в фильме находили, находят и еще будут находить связи с конкретной, реальной жизнью друзей, знакомых, родных Леонида Федоровича, – факт знаменательный. Не мог предать он тех, к кому так трепетно относился, своим «добровольным уходом из жизни». «Будем жить!» – не только фраза, это призыв его души, это обязательство перед теми, кто был дорог ему и кому был дорог он. На всю жизнь я запомнила слова однокурсника Быкова по машиностроительному техникуму Евгения Косика: «Леня завоевывал сердца товарищей уже тем, что везде был первым – и в освоении чечетки, и в волейболе, и в боксе, и первый приходил на помощь каждому, кто в ней нуждался, тем, как умел дарить людям добро и радость».

Сергей Подгорный, исполнитель Смуглянки: «Смотрю картину не как актер, принимавший в ней участие, хотя до сих пор в полной мере помню весь текст, мизансцены, как оператор налаживал камеру, как ставили свет… Смотрю ее как зритель, сердцем, и не могу удержаться от слез. Я ведь играл реального человека, его дружка по Краматорску, после ускоренных курсов прорвавшегося на фронт и погибшего в 45-м. А Быкова не взяли – за низенький рост, за маленький вес. Они были с одного двора. И участники съемок почти каждый год, в апреле месяце, ездили в Краматорск. Подходит ко мне как-то женщина, старенькая-престаренькая, и говорит: «Спасибо, Витя!» Я говорю: «Извините, но меня зовут Сережа». А она опять: «Спасибо, Витя! Ты сыграл моего сына Виктора Щедронова». Обняла и ушла. Сколько я ее после ни искал, не нашел. И когда на следующий год приехал в Краматорск, ее уже не было в живых. Вот это и была та сама тетя Дуся, которой Быков поклонился в фильме».

«Хочу в артисты!» Первые неудачи и победы

Как многие его коллеги-актеры, Леонид Быков с самых ранних лет любил кино и увлекался театром. Старшая сестра Леонида Быкова, Луиза Федоровна, вспоминала, как после 9-го класса Леня ездил поступить в Киевский институт театрального искусства. Сегодня в этом здании по улице Шота Руставели, дом 37, расположился лицей информационных технологий. Именно здесь держал свой первый актерский экзамен юный Леня Быков из провинциального Краматорска.

Его, естественно, не приняли. Выяснилось, что парень еще не окончил школу. Об этом как-то забыли, собирая в дорогу любимчика, плененные его мечтой стать актером сестры матери – тетя Нюся и тетя Маня. Помогая в устроении домашних спектаклей, в которых Леня всегда был и актером, и режиссером, домашние с энтузиазмом помогали ему во всем – с костюмами, реквизитом и декорациями, свято веря в театральное будущее Лени.

Вернулся Леня домой ночью. Когда сестра увидела его в огромных брезентовых тапочках на босу ногу, в чудаковатой майке, которая когда-то была тельняшкой, то от неожиданности чуть не вскрикнула. Он тихо крался по комнате к своей кровати. Остановился, глянул на нее, понял, что она не спит, и, как ей показалось, сразу успокоился. Подошел к ней и начал рассказывать свою невеселую одиссею: как вынужден был вернуться ни с чем, ибо в институте ему порекомендовали прежде всего закончить школу.

Эта поездка была нужна Лене, чтобы понять свои силы. Хотя денег на дорогу было немного, при себе имелась тощая домашняя кошелка с провизией на два дня и запас кукурузных лепешек. Вот и весь его нехитрый багаж. По совету ребят он придумал небылицу о родственниках в Киеве, чтобы не возникло проблем с общежитием. Новоявленный абитуриент так красочно живописал истории из жизни несуществующих родичей, что в это поверили все. Возник законный вопрос: где же ночевать? Ответ нашелся сам собой. На территории нынешнего парка имени Пушкина Леня наткнулся на выставку разбитого трофейного оружия. Здесь, среди искореженной немецкой военной техники, он и облюбовал себе «гостиницу» – танк «Тигр» с развороченным боком. В нем и провел несколько ночей незаконный жилец и будущая кинозвезда Леонид Быков. Тем временем деньги быстро закончились. И все же отступать было не в его характере – позади два тура. И тут открылась незаконность его поступления. Леониду указали на дверь. Денег на билет не было, и парень отправился в путь на крыше железнодорожного вагона. И это были еще не все приключения. По дороге Леонида обчистили воришки. Одному из них понравился его «шикарный» черный костюм морского покроя, другому – хромовые сапоги. После недолгого «спора» один из них все же сжалился и отдал ему свои тапочки и тельняшку. Вот в этих огромных брезентовых тапочках на босу ногу и в переделанной из тельняшки майке он и появился дома.

Кого-то другого неудача, возможно, и застала бы врасплох, но только не Быкова. Луиза Федоровна признавалась, что именно тогда она всем сердцем поняла, что ее брат ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. В ту пору старшая сестра училась в Харькове в сельскохозяйственном институте. Стоит ли удивляться, что именно туда отправился и брат по окончании школы. Уже в сентябре десятиклассник получил от Луизы письмо с условиями приема и другими важными подробностями приема, благодаря чему уверенно сдал экзамены. Его не остановили ни горячие домашние дискуссии на тему: не ищет ли он легкой доли? Ни опасения отца, считавшего профессию актера несерьезной. Из детства, из среды, в которой вырос, Леня вынес главное правило: относиться к любому труду ответственно и уважительно.

Сестра вспоминала, как Леня пришел к ней в общежитие после первой своей стипендии. В руках – пакет с подарком. Чтобы сдержать волнение, она попробовала пошутить:

– Леня, ты уже пришел?

– Нет, я еще иду, – ответил он заговорщицки. Они долго смеялись, а потом ели борщ, который он так любил. Когда пакет был вскрыт, Луиза не удержалась от вздоха восхищения – ее взору предстали модные тогда туфли-«танкетки». На них пошла вся стипендия новоиспеченного студента, на которую ему предстояло жить целый месяц. «Он был всю жизнь таким – от него шли лучи доброты, самоотверженности, чуткости. Он всегда помнил о каждом из близких, всегда стремился сделать что-то приятное. И никогда, никогда не думал о какой бы то ни было благодарности. Как было его не любить!» – вспоминала о брате Луиза Федоровна.

Учился Леонид Быков увлеченно и вскоре стал сталинским стипендиатом. Уже в студенческие годы начал играть на сцене, совмещая учебу и работу в театре. И по окончании института был приглашен в труппу Харьковского ордена Ленина академического драматического театра имени Т.Г. Шевченко. Именно участие в спектакле «Гибель эскадры» стало счастливым билетом Леонида Быкова в новую жизнь – начинающего актера заметили во время декады украинского искусства в Москве. Приглашение на пробы на «Ленфильм» стало для Быкова полной неожиданностью и открыло талантливому дебютанту новые перспективы.

Харьковские университеты

Я до сих пор живу этими идеалами…

    Леонид Быков

В Харьковский театральный институт, ныне национальный университет искусств имени И.П. Котляревского, абитуриенты ехали поступать со всего Советского Союза. В разные годы его окончили такие актеры, как Алексей Петренко, Наталья Фатеева, Нина Русланова… Вот и в 1947 году, когда держал экзамен Леонид Быков, конкурс был огромным. На время вступительных экзаменов молодежь поселили в спортзале института, разделив на две половины – мужскую и женскую. В тот год Лене повезло дважды – он не только поступил на украинское отделение института, но и встретил свою судьбу – вчерашнюю школьницу из Белгорода Тамару Кравченко, зачисленную на русское отделение. Девушка была настолько трогательная, нежная, изящная и женственная, с такими огромными глазами и лучезарной улыбкой, что не влюбиться в нее было просто невозможно. И то, что такая девушка выбрала его – невысокого, большеносого, далекого от канонов классической красоты юношу из небогатой семьи удивляло многих. Кто-то завидовал, только вот отбить не пытались. Тамара могла поставить на место любого, да и с Быковым было спорить непросто – неагрессивен, но неумолим. Владимир Антонов: «Я дружил с Тамарой Кравченко, женой Лени, когда мы вместе с ней работали в Харьковском областном театре, позднее реорганизованном в ТЮЗ. Она была актрисой-травести, великолепно играла мальчишек. Леня приходил ее встречать после спектаклей. В жизни она была хохотушкой… Он ее очень любил…»

Однокурсница Леонида Быкова Светлана Чибисова вспоминает: «Как Леня поступал в Харьковский театральный институт, я очень хорошо помню. На нем была яркая клетчатая рубашка. Привлекали внимание его хорошо очерченные большие губы, носик «уточкой», глаза с озорной хитринкой и необыкновенно красивый кучерявый чуб. Он вышел на сцену легкой изящной походкой и огласил зал своим звенящим голосом: «Шекспир! «Гамлет»!» Зал немедленно разразился гомерическим смехом. Несоответствие внешности простодушного паренька с образом трагического героя казалось разительным. В продолжение монолога «Быть или не быть» смех вспыхивал и среди степенных членов экзаменационной комиссии. После этого первого тура меня и Леню вызвали в деканат. Мы шли понуро в полной уверенности, что нас «зарубили». Но в деканате Лене предложили подыскать комедийный отрывок из украинской классики. Он выбрал монолог из «Мартына Борули» (пьеса Карпенко-Карого. – Н.Т.) и попал в мастерскую народного артиста СССР Данилы Ивановича Антоновича». Коллега Быкова по театру Анатолий Литко: «Когда он читал монолог, комиссия не выдержала – полезла под стол… С тех пор все поняли, что это актер не трагического направления».

Позже неудавшегося Гамлета стала привлекать романтическая драма. И все же особо однокурсники запомнили его комического Паташона в капустнике и балагура Труффальдино в студенческом спектакле «Слуга двух господ». Быков был прилежен в учебе, не зная, что такое уныние и лень. Любил петь и танцевать, проявлял недюжинные способности в фехтовании и акробатике. Комедийный талант «Лешки-мечтателя» был очевиден. Пока, неожиданно для многих, он не получил серьезную роль в курсовом спектакле Владимира Крайниченко «Репортаж с петлей на шее» Фучика. Тут уж многогранность таланта Леонида Быкова стала очевидной.

Деятельный, веселый и доброжелательный, Быков, казалось, жил легко, без особых тревог и забот. Однако посторонний взгляд не мог не заметить напряженной внутренней работы, которая, не прекращаясь, происходила в нем. И того, насколько он был требователен к себе. Как много успевал, сознательно готовясь к серьезной работе на сцене. О кино Леня пока и не помышлял. Однокурсница Быкова Нина Логвинова, ныне профессор театрального отделения ХГУ искусств им. Котляревского, вспоминает: «Это был человек, который нес в себе добро, который не знал, что такое на кого-то обидеться, с кем-то поссориться. Хотя мы, как всякая молодежь, позволяли себе разные вещи. И его обижать позволяли себе, и ссорились с ним. Но он на это смотрел с улыбкой, иронически».

Леонид Быков не зря столь легко, искренне и непринужденно играл комедийных героев. Добрый нрав и природное чувство юмора помогли ему стать прекрасным комическим актером. Еще в Харьковском театральном институте он прославился как постановщик студенческих капустников, в которых и сам был занят как актер. Бывший однокурсник Леонида Быкова Николай Мащенко вспоминает: «Впервые мы встретились с Быковым в 1949 году. И прожили с ним два года в одной комнате номер одиннадцать, в общежитии Харьковского театрального института на Пушкинской улице, в который я на два года позже поступил. Леня своей душевностью сразу привлекал к себе. Жизнерадостный, энергичный, он умел пробудить у своих товарищей оптимизм даже в трудные минуты, которые столь нередки в жизни студентов. Работать он любил подолгу и вдохновенно. Полагаю, что нелегкое и не очень сытое детство научило его трудолюбию.

Мы принадлежали к одному поколению. Гордились тем, что родились в Донбассе. Для нас тогда слово «Донбасс» было очень емким, и мы воспринимали его как своеобразный нравственный пароль, точку отсчета в оценке наших поступков. Думаю, правы те, кто ищет ключ к пониманию творчества Быкова в истоках его воспитания. Без преувеличения можно сказать, что сама атмосфера рабочего города Краматорска, где прошли детство и юность Лени, закалила его дух и волю, научила любить и уважать людей простых, добрых, мужественных. Образы таких людей он и создавал на экране. Благодаря Быкову я понял, что актер и человек – понятия неразделимые.

Леня был душой всех институтских вечеров и собраний. Совестью нашего студенческого товарищества. Он ставил вместе с Володей Кравченко очень смешные капустники, настолько смешные, и сам был настолько смешной в своих эпизодах, в которых высмеивал многих педагогов и студентов, настолько популярен был, что во время новогодних капустников милиция была вынуждена охранять театральный институт. Нас тогда пугала неуверенность в будущем. Мы видели, как актеры, закончившие институт, живут вместе с нами в общежитии, бегают в массовках и получают столь же жалкую зарплату, как наша стипендия. Все это удручало. Но именно Леня Быков стал первым харьковским студентом, которого пригласили на пробы в Киев. Мы отправились провожать его на вокзал всем общежитием. И когда узнали, что он утвержден в фильме «Судьба Марины», пусть на небольшую роль, это был праздник для всего института. Его заметили режиссеры. Он нам всем пробил дорогу в кино».

Светлана Чибисова: «На третьем курсе института его пригласил в Театр имени Т.Г. Шевченко «сам» Марьян Крушельницкий (один из основателей и классиков украинского советского театра, выдающийся актер, режиссер и педагог. – Н.Т.). В дебютной роли лихого матроса Паллады – блещущего молодым задором, зажигательного в танце – он подкупил и харьковскую, и московскую публику. От образа этого «братишки» наверняка пошли многие из его киногероев. Успешный дебют открывал Быкову дорогу к большому ролевому репертуару. Однако же его Павка Корчагин вызывал споры. Режиссеру спектакля пришлось отстаивать выбор актера и на худсовете, и в… обкоме партии».

Какие же «козыри» были на руках у Быкова? Ведь дебютант не обладал ни внушительной внешностью, ни завидным голосом…

Его коллега по театру Людмила Попова вспоминала: «Леонид Быков принес в театр новую меру сценической органики. Он был пафосным актером. Но не в том распространенном значении этого слова, которым пытались оправдать ложную актерскую патетику. Его пафос шел изнутри. Быкову претил наигрыш, как и всяческая фальшь. Он «брал» своей непосредственностью, артистическим чутьем… Он был узнаваем в играемых персонажах и неисчерпаемо изобретателен в своих художественных находках. Характерной его чертой была импровизационность».

Окончив Харьковский театральный институт в 1951 году, Леонид Быков получает приглашение в труппу Харьковского государственного академического украинского драматического театра имени Т.Г. Шевченко, где работает до 1960 года. За это время в его репертуаре появляется множество ролей в классических и современных комедиях, водевилях и героических драмах. «Первую школу актерской игры, – признается позже Быков, – я прошел в Харькове в драматическом театре. Играл разные роли. Но была роль, которая являлась для меня главной среди всего творческого репертуара. Это роль Павки Корчагина в спектакле «Как закалялась сталь».

Что и говорить, Павка – строгий контур его комедийных героев, неулыбчивая, жестоковатая героическая романтика. Театр стал хорошей школой для молодого актера. Почти за десять лет работы в нем он сыграл в 17 спектаклях, создав незабываемые образы, каждый из которых, по словам его партнерши по сцене Светланы Чибисовой, «был бриллиантом».

Его Павка Корчагин в спектакле «Как закалялась сталь» был сыгран настолько естественно и достоверно, что зал, сопереживая, с замиранием сердца следил за каждым словом и движением актера. В острые моменты действия зрители приподымались с мест, в едином порыве готовые помочь парализованному и потерявшему зрение, но продолжавшему бороться за жизнь, сильному духом Павке. Критика отмечала, что быковский Павка Корчагин – один из самых ярких, реалистичных и обаятельных образов, созданных кем-либо из актеров в этом спектакле, возможно, потому что у Быкова герой вышел не столь прямолинейно-героическим, как изначально было принято изображать. Павка Корчагин был кумиром и самого Быкова, а его слова «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» стали путеводной звездой и смыслом всей его жизни.

Позже, вспоминая день премьеры, Леонид Федорович не мог объяснить, как произошло, что он во время произнесения финального монолога «жизнь дается человеку только один раз…», неожиданно для самого себя, встал… и пошел, всматриваясь в зал. Медленно, в полной тишине, шаг за шагом, глаза в глаза… Зрители, не сговариваясь, тоже поднялись со своих мест и выслушали монолог стоя. А потом тишина… Сколько она длилась? Актер и сам не помнил. И внезапно, как обвал, его «накрыл» гром аплодисментов… «Что меня подняло тогда и повело к рампе – не могу объяснить, – комментировал потом произошедшее Леонид Федорович, – вероятно интуиция: «Сделай так, потому что зрители этого ждут».

Николай Мащенко, позже поставивший «Как закалялась сталь» на телевидении с Владимиром Конкиным и вдохновившийся на этот поступок, по его словам, игрой Быкова, вспоминал: «До сих пор помню сцену, когда Корчагину приносили написанную им книгу о поколении, воспитанном революцией. И он, прикованный к постели, трогательный, беззащитный и одновременно сильный, суровый, приподнимался, с величайшим трудом дотягивался руками до книги. Это производило такое впечатление на зрителей, что они приподнимались в креслах вместе с Корчагиным. В тот момент, когда он дотянулся до книги, выстраданной в таких муках, зал уже стоял, охваченный волнением, как будто стараясь вместе с актером разорвать оковы смертельного недуга.

Это был артистический взлет Лени Быкова. Одна из первых Ярких его побед. Потом были другие спектакли, в которых он тоже играл с блеском».

А вот как вспоминает Леонида Быкова на сцене критик Эльга Лындина: «Я одна из немногих, кто видел Леонида Федоровича на сцене. Мы приехали в Харьков из России, я училась во втором классе, украинский язык я знала довольно-таки плохо, и вот нас повели на спектакль «Как закалялась сталь». Потом, когда я прочла роман, мне казалось, что я смотрела какую-то другую вещь, и я скажу почему.

Я ни разу с тех пор не видела такого доброго, такого человечного Павки Корчагина. Детская память, конечно, не аналитичная, она скорее фотографическая, эмоциональная, но я очень хорошо все помню. Я в этом театре бывала часто и не только на спектаклях. Мои мама и папа очень дружили с народной артисткой Евгенией Алексеевной Петровой. Тетя Женя знала, что я очень люблю театр, и брала меня с собой. Я тихо сидела и видела иногда Леонида Федоровича за кулисами. Очень часто он был тихим и задумчивым и выделялся этим среди всех остальных. Таким он мне и запомнился. Потом, уже хорошо зная язык, я видела Леонида Федоровича в украинских спектаклях Старицкого. Он много играл.

Он был воспитан на украинском фольклорном театре. В нем было русское реалистическое начало, но от украинского театра, мне кажется, он взял эту мягкость, какую-то задушевность. Потом, когда я смотрела его картины, я поняла, что театр дал ему очень много. В эпоху монументального коллективизма актер обращался к одной-единственной судьбе, одной-единственной жизни, к ее мечтам и горестям, боли и счастью. Мне кажется, что корни его доброты, народности надо искать как в самой личности актера, так и в истоках украинской театральной школы, которая много ему дала, в том нет сомнений».

Харьковский театр им. Т. Шевченко – бывший знаменитый театр «Березiль» Леся Курбаса – умело соединял общекультурную европейскую и народную украинскую традиции. Леонид Быков следовал этим двум потокам. Пройдя школу украинского театра, он не замкнулся на ней. Взаимодействуя на площадке со многими замечательными русскими актерами, Быков блестяще перенял навыки российской актерской школы, органично соединив ее с украинской.

Поэтому Леонида Быкова можно смело считать наследником и драгоценной русской школы, уходящей корнями к таким великим артистам XIX века, как М. Щепкин и А. Мартынов, сочетающих выдающееся мастерство с особой человечностью.

Героев Леонида Быкова любили, им подражали. Комиком он был потрясающим, выдумщиком и шутником. У него было настолько положительное обаяние, что даже когда актер исполнял, казалось бы, отрицательную роль – стилягу в спектакле «Улица трех соловьев, 17» (в самый разгар борьбы с этим чуждым советской действительности явлением, когда узкие брюки милиция ножницами разрезала прямо на улицах), это вызывало сильнейшие опасения и нарекания, как от критики, так и от начальства. Слишком уж милым и привлекательным получался быковский персонаж, носивший необычный мейк-ап. Выходило смешно, но не отталкивающе.

Алексей Швачко, кинорежиссер: «Я часто приезжал в Харьков по служебным делам и просто так, чтобы встретиться со своими старыми друзьями, артистами И. Марьяненко, Л. Сердюком, М. Крушельницким, Е. Петровой, Д. Антоновичем, А. Подорожним и другими. Здесь и познакомился с молодым артистом-дебютантом Леонидом Быковым.

Очень хорошее впечатление оставил он. На сцене Л. Быков «не играл», не кричал, чтобы его слышали и на галерке тоже, а жил жизнью образа, который создавал, просто и правдиво. Я еще тогда подумал – «играет, как в кино».

Мало использовали в театре Л. Быкова, его лирико-комедийное дарование. В разговоре он мне признался:

– Тесно мне в стенах театра… Хотелось бы выйти на более широкую аудиторию…

– Сниматься в кино? – подсказал я.

– Да, сниматься в «важнейшем из искусств», – подтвердил Леня Быков и улыбнулся своей неповторимой улыбкой.

– Все еще впереди, Леня! Ты же еще мальчик…

Он еще более улыбнулся и пожал мне крепко руку.

А вскоре мечта Л. Быкова сбылась – он начал сниматься в кино, сначала в небольших эпизодических ролях, а потом – и в главных. Так «изменил» Леня театру и перешел на постоянную работу в кино, на студию «Ленфильм».

За годы работы на сцене Леонид Быков стал одним из самых популярных актеров Харьковского театра. Если на афишах стояло его имя – успех и аншлаг спектаклю были обеспечены. Зрители, как это теперь говорится, шли «на Быкова». Публика актера просто обожала и боготворила.