Адвокат и его женщины

– Нет, что ты! Он занимается информационными услугами.

– Да?

Жанна потеряла интерес к разговору. Ей было жарко и скучно. За завтраком она почти не ела, и ее мучил голод.

– У Артема были женщины до тебя?

Журналистка ответила не сразу, нетерпеливо глядя в сторону пляжа.

– Конечно. Ему сорок один год, и он пережил несколько романов.

– А ты?

– У меня тоже… были влюбленности. И сейчас поклонников хватает. Но я люблю по-настоящему только Артема.

– Тебе нравится твоя работа?

Лариса сыпала вопросами, чтобы сбить собеседницу с толку, запутать и поймать на лжи. Впрочем, любые слова журналистки частично содержали неправду. Жанна с воодушевлением играла взятую на себя роль, а Лариса пыталась понять ее замысел. Та окрутила известного адвоката, чтобы… чтобы…

– Я с детства мечтала писать! Потому и пошла на журфак. Люблю сочинять интригующие истории, захватывающие сюжеты. Но на поверку все оказалось куда прозаичнее. Редактор задает тему статьи, диктует свои правила… в общем, инициатива подавляется на корню. Это удел журналистов, которые не составили себе имени.

– Надеешься сделать имя на процессах Нечаева?

– Почему бы нет? – улыбнулась Жанна. – Я послужу его славе, он даст материал для моего пера. Обоюдная выгода!

Молодая женщина спохватилась и поспешила сгладить свою циничную оговорку:

– Ты не подумай, что я с Артемом по расчету…

– Я и не думаю, – заверила ее Лариса.

Возникла напряженная пауза. Положение спас адвокат, который пробирался между разморенными на солнце отдыхающими. Следом за ним шагал Ренат.

– Как ты вовремя! – обрадовалась Жанна и встала навстречу своему «мужу». – Идем обедать? Я ужасно голодная…

Она взяла Нечаева под руку и торопливо повела к отелю.

– Поболтали? – осведомился Ренат, занимая ее шезлонг. – Что Жанна, удивила тебя?

– Эта барышня вертит адвокатом, как хочет.

– Еще бы! Видела, какими завистливыми взглядами ее проводили здешние матроны?

– Тише…

– Им не до нас, – рассмеялся Ренат. – Они злятся, любуясь попкой журналистки. Спорим, Жанна качает свои ягодицы в зале? При ее талии бедра должны быть посуше.

– Хватит! – Лариса притворно надулась. – Неужели и ты купился на ее прелести?..

* * *

Москва, полгода тому назад

Нечаев настаивал на явке с повинной.

– Так мы добьемся смягчения наказания, – пообещал он Самарину. – Я сумею доказать в суде, что убийство было совершенно вами в состоянии аффекта.

– Ну да…

– Вы мне доверяете, Павел?

– Угу…

– Тогда делайте то, что я говорю!

– Ладно.

– Где вы работаете?

– Это еще зачем?

– Мне понадобятся ваши характеристики, свидетельства родственников и людей, которые хорошо вас знают, – объяснил адвокат. – В общем, я буду делать свое дело, а вы – свое.

– Значит, вы беретесь отмазать меня от тюрьмы?

– Не «отмазать», – поморщился Нечаев. – А обеспечить вам надлежащую защиту и уменьшить срок.

– Но сидеть-то все равно придется? – приуныл клиент.

– Боюсь, это неизбежно.

– Зря я пришел к вам и во всем сознался! Это он меня заставил… покойник! Пристал, как банный лист: «Иди, покайся! Облегчи душу! Не то гореть тебе в аду!» Я, дурак, послушал его…

– Не хотите гореть в аду? – пошутил адвокат. – Тогда сходите в церковь, получите отпущение грехов. Моя контора индульгенции не выдает.

– Смеетесь над моей бедой?

Нечаев не понимал, с какой стати взялся помогать этому недотепе. Может, из подсознательного чувства вины перед такими, как он? Сам Артем «откосил» от армии, не жил в казарме, не нюхал пороха, не прыгал с парашютом, не держал в руках автомата. Из оружия он пользовался лишь подаренным друзьями пистолетом «беретта», который иногда приходилось брать с собой на рискованные встречи. В принципе, у него весьма опасная профессия.

– Как у вас с деньгами, Самарин? Сможете заплатить мне за услуги?

– Кое-какие сбережения имеются…

– Кое-какие! – усмехнулся адвокат. – Ладно, я редко занимаюсь благотворительностью, но сейчас именно такой случай.

– По-вашему, я нищий? – окрысился бывший вояка. – Обидно! Хотя… вы правы. Ваши услуги мне не по карману. Но вы – лучший! Помогите мне…

Нечаев молча смотрел на отставного десантника, основательно потрепанного мирной жизнью.