Лошадка везла большую телегу, на которой сидел молодой парень в кепке. Он оглянулся на Смирнова, весело улыбнулся и остановил лошадь.
– Подвезти? – спросил. – Я в Ключи еду, к тетке, кабанчика резать. Если по пути, садись.
Смирнов без лишних разговоров забрался на телегу и уселся, свесив ноги. Как давно он не ездил в телеге? Наверное, лет семь или восемь. Стук колес по деревенской дороге, запах сена, лошадиного пота, ремней, говорок парня, который сетовал на дождь и на скуку, убаюкивали Всеслава. Иногда колеса попадали в полные жидкой грязи колеи и хлюпали, чавкали. Наверное, он задремал.
– Эй, тебе куда? – спросил парень, оглядываясь. – Приехали.
Сыщик открыл глаза и увидел глухую деревеньку Ключи – потемневшие деревянные домики, окруженные садами и огородами. Пахло навозом, дорожной грязью. Где-то брехали собаки, у заборов копошились куры. Он поблагодарил парня кивком головы и слез с телеги, разминая затекшее тело.
«Немой, что ли? – удивился про себя парень, трогая. – Молчить и молчить, будто воды в рот набрал».
Смирнов молчал намеренно. В его планы не входило докладывать всем и каждому, кто он и зачем приехал. Отчего-то стало тревожно…
Заросшая бурьяном улочка была пустынна, много домов выглядели заброшенными – ставни и двери заколочены, заборы покосились. Улочка привела его на окраину деревни, к лесу. Дом, доставшийся Рогожину по наследству от матери, действительно стоял особняком, в отдалении, почти на краю дубовой рощи. Забор местами развалился, двор зарос рябинами, высокой травой.
Вокруг стояла та безмятежная, благостная тишина природы, которой никогда не бывает в городе. Слабо шумели огромные, отмытые ливнем груши-дички, закрывающие дом от любопытных глаз, жужжали насекомые, влажно пахло разнотравьем и дубовыми листьями. Среди кустов шиповника, усыпанного мелкими красными плодами, виднелся колодец; черную крышу над ним украшал облезлый деревянный петух. Едва заметная тропинка вела к крыльцу дома, двери и ставни были закрыты.
Смирнов внимательно осмотрелся, прислушался и двинулся вперед. Ступеньки крыльца почти сгнили, и подниматься по ним надо было осторожно. Всеслав потянул дверь, она с тихим скрипом отворилась…
Глава 8
Ева так и заснула, не дождавшись Славки. Утром ее разбудил мелодичный звон будильника. Было слышно, как в ванной шумит вода, значит, знаменитый сыщик уже проснулся и принимает душ.
Она отложила тетрадь Алисы, над которой уснула, накинула на себя шелковый халат и отправилась в кухню. Чайник закипал, на столе стояла тарелка с ее любимыми пирожными, пахло свежесмолотым кофе. Интересно, когда Смирнов успел купить пирожные? Она вчера уснула после двенадцати, а его все еще не было.
Ева сварила кофе и разлила его по чашкам, когда в проеме двери показался улыбающийся Всеслав.
– Ты нашел Рогожина? – спросила она.
– Почти… Давай завтракать, а то я опаздываю.
– Ну вот, – огорчилась Ева. – Я тебя вчера ждала, ждала, хотела обо всем расспросить…
– Потом. Зато у меня приятная новость, – Смирнов подошел и обнял ее сзади, прижался губами к затылку. – Ты едешь в Серпухов.
– Вместе с тобой? – обрадовалась Ева.
– Одна.
– Как? – она сердито нахмурилась и выскользнула из его рук. – Почему?
– Ты же сама предлагала!
– Да, но… Тебе нужна моя помощь?
– Очень нужна, – спрятал улыбку Всеслав. – Ты даже не представляешь, как ты меня выручишь. Видишь ли, дело Рогожина оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Придется мне сегодня усиленно поработать в этом направлении. А поиски Алисы Данилиной скорее развлечение… Думаю, если серпуховский адрес из ее записной книжки именно Глеба Конарева, то она, вероятно, там. Поговоришь с ней по душам, как женщина с женщиной, убедишь вернуться домой или хотя бы позвонить матери и брату, которые с ума сходят от беспокойства. Если девочка хотела их наказать, то уже добилась своего, и можно дать им поблажку. И все в таком духе… У тебя это получится лучше и мягче, чем у меня. Только вообрази себе – является частный детектив, нанятый братом, который выследил беглецов и теперь намерен доставить Алису домой чуть ли не под арестом. Куда это годится? У Данилиных отношения между собой и так натянуты – дальше некуда.
– Ты прав, – согласилась Ева. – Мое появление не произведет столько шума и возмущения, как твое. И мне будет интересно. Читая записки Алисы, я начинаю проникаться ее внутренним миром: он удивительно напряжен, запутан и противоречив. Хочется посмотреть, какова же эта девушка в жизни, как она выглядит. Фотографии – лишь бледные тени, они не передают в полной мере ее облик.
– Почему? – вскинул брови сыщик. – По-моему, как раз наоборот. Снимок выхватывает и подмечает то, что в обычной жизни ускользает от внимания.
Ева упрямо качнула головой.
– Фотографии – это всего лишь застывший, мертвый слепок жизни, тогда как сама жизнь – вечно изменяющаяся истина.
– Ты училась в школе Сократа, – делая серьезное лицо, сказал Всеслав. – Или Платона. Изменяющаяся истина! Неплохо придумано, дорогая Ева. Головоломка для философов еще та!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: