ЛИМБ

Одна кошка выглядела упитаннее других и ходила медленно – кажется, была беременной. Когда она запрыгнула, не без труда, на преподавательский стол и легла прямо на журнал, Анна Александровна, скромно улыбнувшись, не стала её прогонять, чтобы провести перекличку. Только упомянула зачем-то, ласково поглаживая пушистую, что скоро студентов второго курса, получивших летом на экзамене тройки, ждёт пересдача. Оказывается, за двойку в ЛИМБе моментально отчисляют, а вот тройки разрешают пересдать в случае, если их за всё время обучения наберётся не больше пяти. Дальше я не дослушала.

– В каком смысле «пропадают»? – я повернулась к Лизке. – Откуда? И куда?!

– Из общежития. А вот куда – этого тебе никто не скажет. Ни одну так и не нашли…

Перебитая нашей болтовнёй, биологичка вздохнула. Помолчала немного, пытаясь поймать упущенную мысль, потом подтянула сзади хвостик блёклых русых волос – за них я про себя прозвала её «Серой Мышкой» – и продолжила говорить дальше. Что-то про то, что для студентов группы «У» её предмет один из профильных, и на экзамене им, в отличие от остальных, придётся сдавать не теорию, а сложное практическое задание. Нас с Лизкой это не касалось, поэтому мы, на полминуты притихнув, снова взялись за своё.

– Тут от института два шага пройти, сама же знаешь! – шептала рыжая. – А они в один прекрасный вечер выходят с дополнительных, приложив на турникетах свой пропуск, и всё.

– Давно это началось?

– С марта. Весной и летом пропадали раз в месяц. В новолуние. На двадцать девятые сутки! Понимаешь, что это значит?

– Нет, – поёжившись, честно ответила я.

– Это же сатанинский день! – сделав большие глаза, выпалила Лизка. – Скорее всего, их приносят в жертву! Ходят слухи, что это кто-то из «своих», потому что при нашей степени энергетической защиты никто со стороны к нам внутрь просто не проник бы! И уж тем более не узнал бы про пропавших студенток личную инфу, о которой известно только ректору и преподам…

– Чародеева, да прекрати отвлекать! – громким шёпотом перебил Яшка. – Я нифига не слышу, что Анна Александровна говорит. На перемене потреплетесь.

– В общем, Ника, ты там поаккуратнее, ладно?

– Так ведь я же… типа бессмертная? И, кажется, со сверхспособностями?..

– Ха! Они знают, с кем связываются. Повяжут на горло верблюжью нитку – и плакали твои способности.

– В смысле?!

– А ещё, говорят, можно печать нарисовать…

Яшка снова цыкнул и смерил нас обеих уничижительным взглядом. Жёлтые глаза злобно блеснули в полумраке аудитории. Чтобы его не бесить, я наконец отвернулась, раскрыла свою книгу на первом параграфе и тут же вздрогнула.

Почти на всю страницу учебника был изображён рыжий, надменно глядящий на зрителя из-под прикрытых век, двугорбый верблюд.

* * *

В общем, биология оказалась не совсем биологией, а верблюд – не совсем верблюдом. У магов пушистый корабль пустыни считается древним архетипом и важнейшим оккультным символом. Энергетика, образующаяся между двух горбов этого животного, как между двух полюсов магнита, «заземляет» и запирает человека в ограниченном двойственном мире, в который люди попали после грехопадения, вкусив плод с Древа познания Добра и Зла. Амулет из верблюжьей шерсти разрушает любое колдовство и делает его невозможным: в приземлённой физической реальности ни магии, ни регенерации, ни тем более бессмертия попросту не существует.

Врождённые способности фениксов и уроборосов может ещё ослабить дым смолы можжевельника или высушенный и стёртый в пыль корень мандрагоры, разведённый соком ягод «ночной красавки», она же белладонна. Правда сейчас эти ингредиенты найти крайне сложно, а ещё сложнее найти химика, который согласится с ними работать.

Кстати, о химии – она у нас тоже оказалась не совсем химией. Нам рассказывали что-то про виды первоэлементов – земли, воды, огня, воздуха и эфира. Про серу и ртуть, олицетворяющие мужское и женское начала. Про «священное соитие» – соединение солнца и луны, добра и зла, левого и правого полушарий, феникса и дракона – для порождения Великого Единства, то есть, состояния, находясь в котором, человек способен на всё.

Преподавательница была стройной дамой лет сорока с ярко-алой копной распущённых по плечам волос. Когда она садилась за стол, то издалека казалось, будто на кафедре взорвались химические реактивы и начался пожар. Возможно, у неё не только внешность взрывная, но ещё и характер – подумала я с опаской. И, на этот раз, честно старалась слушать лекцию, хотя информация всё равно воспринималась с большим трудом.

Трансмутация? Тинктура?? Алхимический андрогин??? По химии у меня в школе была твёрдая пятёрка, но тут в первые же минуты стало ясно – о школьных знаниях можно сразу забыть. Кажется, преподавательница так и сказала, но я сперва ей не поверила – по-моему, все они так говорят. А теперь понимаю, что она вовсе не шутила.

Программа курса делилась на две части: первый семестр отводился студентам на внутреннюю алхимию – изменения в мыслях, чувствах, восприятии вещей, образе жизни, а второй предполагал работу с твёрдой материей – то есть, внешнюю алхимию.

– Значит, мы сможем превращать булыжники в золото? – не выдержал Яшка.

– Теоретически да, Сыроежкин. Сможете.

– А практически?

– А практически я советую вам начать с малого, поскольку золото – самый опасный элемент всей таблицы Менделеева. Не ртуть, не мышьяк, не свинец – нет. Именно золото. Оно порождает внутри котла неокрепшего неофита алчность и жадность, а эти два порока, как известно – смерть для души. Подобно вечно голодному огню, они уничтожат все ваши достижения первого семестра, и вам придётся начинать преобразование сначала. Так понятно?

– Понятно, – вздохнул тот. – Разбогатеть не получится.

– Получится, Сыроежкин. Но истинное богатство не имеет ничего общего с золотом.

Яшка, который на перемене рассказывал, что они с матерью живут очень бедно и он с четырнадцати лет перебивается на разных подработках, таким ответом Агаты Анатольевны не впечатлился. Он продолжил с грустью рассматривать свою рваную испачканную рубашку – наверное, прикидывал в уме, сколько ещё часов ему придётся отработать курьером или выгульщиком собак, чтобы купить себе новую.

Я не успела сходить в столовую после второй пары и думала перекусить на следующей перемене, но на правоведении аппетит нам отбили, продемонстрировав толстенный кодекс, который за полгода мы должны будем проштудировать и вызубрить наизусть.

Хотя, если верить лекторше, мы в этом плане счастливчики, и древние своды правил были ещё объёмнее и запутаннее. Преподавательница с гордостью похвалилась перед нами своей коллекцией законодательных актов и комментариев к ним – столь внушительной, что, войдя в аудиторию, я сначала подумала, что перепутала кабинеты и попала в библиотеку.

Стены помещения были уставлены книгами до самого потолка. Многие из них выглядели, как настоящие раритеты: старинные, потрескавшиеся от времени переплёты с витиеватыми подписями на древних, а то и вовсе магических языках.

– Это не просто правила, – назидательно вещала со своей кафедры худенькая старушка с седым пучком на макушке. – Это история того, как фениксы, уроборосы и люди учились мирно сосуществовать, жить и взаимодействовать сообща, не мешая друг другу…

В древние времена люди во всём слушались бессмертных, всецело полагаясь на их волю как на глас небес, но в наши дни ситуация поменялась. «Мирное сосуществование» предполагало, что именно фениксы и уроборосы подчиняются законам, написанным для них людьми. Да что там! Даже преподавать в ЛИМБе разрешено только людям – вечных существ до учебного процесса ни в коем случае не допускают. Интересно, чем тогда такие как мы могут быть полезны спецслужбам?..

– Клавдия Семёновна, – я подняла руку. – У меня вопрос. Скажите, нас здесь будут учить убивать людей?

– Антипова, а ты сразу с места в карьер, – цыкнула бабушка. – Ладно я – меня уголовный кодекс закалил – но остальным преподавателям лучше такой вопрос в лоб не задавать.

– И всё же?..

– Вас будут учить не убивать, Антипова. Более того, первая заповедь у нас гласит что?.. – она поправила очки в толстой оправе и сама же себе ответила. – Правильно, «Не убий». Поэтому зарубите себе на носу: тот из вас, кто хоть раз, умышленно или случайно, погубит смертного человека, незамедлительно отправится из ЛИМБа прямиком в АД.

– В ад?

– Не в ад, а в АД, – сделав страшные глаза, Клавдия Семёновна выделила особой интонацией эти буквы. – В Антикриминальный Департамент ФСБ. Проще говоря, за решётку.

– И какой срок дают таким, как мы, за убийство?

– Статья 1286 пункт 33, моя девочка.

Тишина в аудитории сменилась шумом быстро перелистывающихся страниц.

– Пожизненный! – выдохнул кто-то с заднего ряда.

– Молодец, Ведьмин. Заслужил сегодня плюсик в журнал.

– А пять плюсиков – это пятёрка?..

– Подождите, – перебила я одногруппника. Плюсики Ведьмина меня совершенно не волновали. – Как пожизненный?! Мы ведь бессмертны!

– В том-то и дело, Антипова. В том-то и дело. Поэтому приучайте себя к самоконтролю смолоду, изучайте Его Величество Закон и будьте аккуратны.