Агрессор

– Если бы я знала, кого пробиваю, разве я бы обратилась за помощью. На счёт влипла – тоже понятия не имею, может, да, а может и шизофрения потихоньку начала развиваться.

– Мать, ты меня пугаешь. Рассказывай, я же доктора играл, в теме, мигом диагноз поставлю.

– Макс, давай потом, не по телефону. И вот ещё что, ты же только через неделю вернёшься, можно я пока у тебя поживу?

– О как! – после продолжительной паузы воскликнул Максим. – Объяснись.

– Никита меня в далёкие дали послал, и я теперь бомж, – буднично произнесла я, как будто о походе в продуктовый магазин рассказала.

– Очешуительная новость. Я  сегодня на радостях ухряпаюсь вдрызг, возможно, даже до зелёных чертей. Лиза, этот твой окончательно же самоликвидировался, без всяких там «Откройте мне дверь, пустите обратно»?

– Не переживай. Гейм овер – бесповоротный.

– С чем я тебя и поздравляю, целую в обе щёчки и в обе булочки. Зашибись, как день начался, а я дурак, вставать не хотел. Так, Сладкая, адрес ты мой знаешь, ключи возьмёшь у консьержки, я её прямо сейчас предупрежу. Живи, сколько хочешь, чем дольше, тем лучше. Не стесняйся, всем пользуйся, вечеринки закатывай хоть каждый день, только женские. Я ревнивый, поэтому мужиков не приводи. Так, что ещё, что ещё…

Макс вдохновенно пояснял, что и как у него в квартире включается начиная с кофемашины и заканчивая сигнализацией. У меня же по груди растекалось тепло, не все люди – Никита. У Максима с его-то внешностью и темпераментом наверняка крайне бурная личная жизнь, разумеется, лишний человек в доме – это помеха. Особенно с учётом того, что он свои интимные отношения за семью замками скрывает, и не только от общественности, но и даже от близкого круга друзей. Ведь просочись информация о его предпочтениях в массы – это удар по карьере. И тем не менее Макс, не раздумывая, меня приютил, ещё и этому радуется, как ребёнок.

– Макс, – кое-как вклинилась в его речь, но продолжить мысль не получилось, меня перебили.

– Что? Не запомнила что-то?

– Я у тебя сто раз была в гостях, всё знаю. Другое хотела сказать. Макс, ты…, ты…, ты самый очешуенный друг, – не могла подобрать ёмкое выражение, поэтому позаимствовала любимое словечко Максима. – Спасибо огромное.

– Сладкая, а ты с благодарностью не поторопилась? Не думай, я не такой уж пушистенький, у меня ещё и условия будут.

– Диктуй.

– В общем, так, спать ты должна исключительно в моей кровати и ни в коем случае постельное бельё не стирай. Приеду, обниму подушку и буду нюхать, – голосом озабоченного маньяка и как бы на полном серьёзе потребовал он.

– Макс! – звонко крикнула я – Ну ты и извращенец. Всё, позже созвонимся, отключаюсь, – под озорной хохот друга сбросила вызов и, разумеется, тоже рассмеялась.

*** *

– На сегодня закончили, всем спасибо, все свободны, – хрипло, но всё равно громко крикнула помощница режиссёра, оповещая о завершении рабочей смены.

Первым делом стянула с головы шапку и скинула шубу, ещё чуть-чуть и у меня бы случился тепловой удар, у людей на огороде малина созрела, а у нас по сценарию лютый январский мороз, вспотела так, что не только одежду, но и нижнее бельё придётся выжимать.

– Распечатку на завтра оставила в гримвагене у тебя на столе, – прозвучало возле уха, но из-за жары и усталости, даже не поняла, кто мне это сказал, просто кивнула, давая знать, что услышала и, не останавливаясь, пошла дальше.

Преодолев три ступени, поднялась внутрь трейлера и не без радости отметила, что две мои коллеги и одновременно соседки по гримёрке, которые освободились раньше, уже успели переодеться в своё, и это означает, что очереди в раздевалку не будет, и они скоро уйдут. Улягусь на диван и минут пятнадцать спокойно полежу в тишине и одиночестве. Сильно устаю от постоянной толпы и криков вокруг.

– Лиза, мы в следующий выходной собрались куда-нибудь забуриться, ты как, с нами? – развалившись перед зеркалом в кресле и вытянув ноги, Алёна сильно запрокинула голову, чтобы, задавая вопрос, меня видеть.

– Не получится, у меня в это день озвучка.

– Гэ-э, – высунув язык, девушка изобразила звук рвоты. – У нас единственный в неделю выходной, и ты собралась опять работать?!

Если я предпочла промолчать и только пожала плечами, то Маргарита Андреевна авторитетно высказалась:

– Всё правильно, Лизонька, куй железо пока горячо, работай, раз приглашают.

– А жить-то когда? – возразила Алёна, старшая коллега в ответ ей явно собиралась что-то сказать, но дверь в трейлер открыли.

– Никольская здесь?

– Вот она я, а что? – услышав свою фамилию, отозвалась я и как школьница подняла руку.

– Астахов о вас спрашивал, просил передать, чтобы вы никуда не уходить, он скоро к вам подойдёт.

В груди тревожно кольнуло и настроение рухнуло, последнее, что я сейчас бы хотела, это встречаться с отцом бывшего жениха. Удрать бы отсюда по скорому, да нельзя, Пётр Тимофеевич не только у нас на съёмочной площадке, но и в киноиндустрии царь и бог. Поссорится с ним, то же самое, что поставить крест на карьере.

– О-о, – воскликнув, Алёна подскочила на ноги. – Я домой. Ну его, с ним встречаться к недоброму.

– И я уже собралась, тоже пойду, – вообще-то, Маргарита Андреевна намеривалась подкрасить губы, но это желание как рукой сняло, женщина, даже чтобы не терять время, обратно на тюбик помады колпачок не надела, так бросила и засеменила к выходу.

Всех, как ветром сдуло, ждать Астахова осталась одна, и непонятно, чем ещё эта встреча закончится, хотя наверняка ничем хорошим.

Вздрогнула от грохота, а бедная дверь трейлера ходуном заходила. Явился, не запылился, и зачем стучать, как будто пожар.

– Войдите, – крикнула я, и под тяжестью веса Астахова, что продавливал ногами ступени, трейлер зашатало.

Может, мне повезёт и Пётр Тимофеевич, как Вини пух, не втиснется в дверь. Толстым Астахова старшего – язык не повернётся назвать, и всё же он очень большой. Такое телосложение, наверное, имели богатыри. Рост под два метра, разворот плеч такой же, кулак размером с мою голову, если не крупнее.

– Спасибо, что дождалась, – пробасил мужчина, заполнив собой добрую половину вагончика.

«Спасибо», «Пожалуйста», «Будьте добры» Пётр Тимофеевич любит корчить из себя вежливого, а заодно вводить людей в заблуждение по поводу собственного крутого и скверного нрава. Неоднократно наблюдала за тем, как он вполне мирно начинает с человеком разговор, а заканчивает звериным рёвом.

– Не за что, – куда резче, чем следовало, отозвалась я, и реакция  Петра Тимофеевича не заставила себя долго ждать. Нет, он не показал мне свой волчий оскал, наоборот, улыбнулся, но с демонстративным снисхождением.

– Злишься на меня, да? Что ж имеешь полное право. Отрицать не стану, это я велел Никите отменить свадьбу.

Пусть Астахов всегда и везде ведёт себя как на всю голову отмороженный самодержец, но он же далеко не глупый человек, неплохо разбирающийся в людях, и неужели он действительно убеждён, что я злюсь из-за свадьбы? Надо бы разубедить.

Поднялась с дивана, шагнула к мужчине и, положив правую ладонь на грудь, склонилась в поклоне.

– Огромное вам, Пётр Тимофеевич, человеческое спасибо за то, что не дали мне связать жизнь с вашим сыном, у которого нет ни собственного мнения, ни характера, ни воли, – искренне поблагодарила и выпрямилась. – Как видите, на роль невестки больше не претендую и попрошу вас, дальше ушей Никиты слухи обо мне не распускать. Вы лучше других знаете, что я не кручу бесконечные романы, не закатываю истерики и уж тем более не злоупотребляю таблетками.

– Я и не планировал, – заявил мужчина и огляделся, с явным намерением присесть, его взгляд задержался на кресле Алёны, и я, дабы он его не занял и не сломал, бегом достала из угла деревянный повидавший жизнь, но добротный табурет. – Благодарю, – усаживаясь, бросил мужчина и продолжил. – Лиза, сама подумай, ты девушка красивая, умная, самодостаточная – таких мало, Никите было непросто от тебя отказаться, и я, рассказав ему кое-какую неправду, чуть помог принять это решение.

– Угу, – только и смогла выдавить из себя, ну а что тут ещё скажешь, как есть, что Пётр Тимофеевич – жестокая беспринципная сволочь – чревато последствиями, так что,  старательно разглядывая пятно от дождя на потолке, просто угукнуть – в самый раз.

– Лиза, ты бы тоже присела, нам же надо обсудить, как мы дальше будем сотрудничать.

Ёпереганды, так и знала, Астахов слишком высоко ценит своё время, чтобы его тратить на пустую болтовню с несостоявшейся невесткой, он явился по делу. Сейчас, как заявит: «Елизавета, мы больше не нуждаемся в ваших услугах» – вот это будет для меня боль и самая настоящая трагедия.

С понурой головой опустилась на недавно спасённое кресло и, надеясь на лучшее, морально настраиваюсь на ещё один пинок под зад.

– Контракт хотите со мной разорвать? – чтобы не растягивать для себя пытку, а для Петра Тимофеевича удовольствие, прямо спросила я.