Заноза для нового босса

– Аленка, а чего так официально, мы же вроде бы, когда наедине, к друг другу на «ты» обращаемся и по имени? А сейчас нас вряд ли кто-нибудь слышит.

– Хорошо, отвечу так, словно мы наедине. Иди, Олежа, в пень и там ядом брызгай. Лучше? – обернувшись на мужчину, поинтересовалась я с притворной веселой улыбкой.

Хоть Громов и предпочитал ходить с безразлично надменной маской на лице, но в данном случае сделал исключение и бурно расцвел.

– А ты молодец, держишься и выглядишь хорошо. По крайней мере, черных кругов под глазами не наблюдаю, значит, потеря должности не лишила тебя сна, – хмыкнул Олег. Я, конечно же, не стала ему объяснять, что, если человек на людях излучает спокойствие и несгибаемость, это совсем не означает, что, оставшись с самим собой, он не грызет ногти из-за переживаний и головой не бьется о стену от бессилия и несправедливости. А круги под глазами от бессонной ночи девочки могут маскировать слоем тонального крема или другими чудесными косметическими средствами.

– Да! Меня так просто не сломать, – язвительно подтвердила я, – так что впустую силы не трать. Ты при всем желании меня не укусишь. Иди и поищи другую, более слабую жертву. Я тебе не по зубам.

Громов криво усмехнулся, но в покое меня оставил и двинулся вглубь зала. Надо же, а ведь он мне когда-то, можно сказать, даже нравился, причем за те качества характера, которые я теперь терпеть не могу.

Ровно в два часа дня, ни минутой раньше, ни минутой позже, когда работники уже успели рассесться по местам, в конференц-зал вошел главный виновник торжества и сразу приковал к себе всеобщее внимание. Если мужчины поглядывали на Коваржа исподлобья, то женская часть нашего коллектива, не стесняясь, смотрела во все глаза и облизывалась. Некоторые дамы толкали своих сослуживец, сидевших с ними рядом, и шепотом комментировали нового босса. Причем если судить по восхищенным лицам женщин, он пришелся по вкусу абсолютно всем, без исключения.

Собрание еще не началось, но результат уже был. Всеобщим девичьим негласным голосованием было определено – разжаловать Громова Олега Витальевича в звании главного красавчика и самого завидного холостяка нашего агентства, а на его пьедестал со всеми почестями водрузить Коваржа Сергея, то есть нового босса.

Так Олегу и надо, меньше нос будет задирать, а то к нему даже я, когда была в должности, на кривой козе не могла подъехать, такая он важная птица…

Как мы с Сергеем и условились, он поднялся на сцену, но трибуну не занял, а встав чуть поодаль, уступил ее мне, чтобы я могла представить нового директора работникам фирмы.

Выступление я начала с приветствия, потом вставила самоироничную шутку по поводу своего понижения в должности, затем дала шутке прокатиться по залу взрывом хохота, и когда все стихло, чуть обернулась назад и, глядя на босса, произнесла:

– Уважаемые коллеги, позвольте представить. Коварж Сергей Вацлкла… Вацлас… – запиналась я и никак не могла выговорить отчество…

Я стояла, хлопала глазами и ничего не понимала. Почему язык ни с того ни с сего решил устроить бойкот и отказывается шевелиться как надо? Да, главное, было бы что не выговорить! Не такое уж у Коваржа отчество заковыристое. Кстати, обладатель отчества что-то нехорошо смотрел на меня, словно я специально шоу устроила. А я не специально!

Я выдохнула, собралась, улыбнулась и, набрав полные легкие воздуха, попыталась представить босса работникам еще раз.

– Коварж Сергей Вазлос… Вацалов…

Да что такое? Черт… Черт… Черт. Чтоб Сергей провалился со своим отчеством в глубокую вонючую яму.

Из зала то и дело раздавались смешки и перешептывания. Коварж стоял злой, как сам дьявол, его глаза обещали мне скорую мучительную смерть после долгих пыток. Предполагаю, что мое истязание начнется именно с языка. Еще бы, Сергей столько денег вбухал, чтобы впечатлить коллектив, эффектно появился с точностью короля, произвел фурор среди дам, а я ему тут своим ляпом всю малину изгади… в общем, испортила.

Когда я в третий раз открыла рот, чтобы, наверное, правильней уже будет сказать, не представить Коваржа, а поглумиться над его отчеством, меня остановил сам Сергей. Он подошел, достаточно грубо схватил меня за запястье и буквально вытащил из-за трибуны.

Глава 5

Как пришибленная, я спустилась по ступеням в зал и заняла место в первом ряду, которое для меня заняла Мариша, поставив на него сумку.

– Ты чего, одурела? – глядя вперед на вещающего Коваржа, процедила подруга.

– Да я не специально, – делая вид, что внимательно слушаю, сказала я, едва шевеля губами.

– Ну-ну.

– Марина, я честно говорю. Не знаю, как так вышло, – отчаянно оправдывалась я.

– Да ладно-ладно, верю. Все, сидим тихо, а то Сергей Вацлавич уже в нашу сторону зыркает.

Все, мое дело труба. Видно, Мариша мне ни капли не верит. А если уж она не поверила, то Коварж тем более.

Коварж за трибуной чувствовал себя свободно и раскрепощенно. Даже мне пришлось признать, что вещал он как профессиональный оратор хорошо поставленным голосом. Ох уж этот его голос с мягкой ненавязчивой хрипотцой. Уверена, добрая половина томных ахов и охов, которые позволяли себе наши дамы, были посвящены именно ему. Да я и сама ловила себя на мысли, что слушала бы Сергея и слушала, хотя этот тип у меня должность отобрал! А что говорить о тех, кому Коварж дорогу не переходил.

– Эх, – любуясь директором, вздохнула рядом Мариша, и я украдкой посмотрела на девушку.

Да она Коваржу уже все простила: и нагоняй за отлучку с рабочего места, и отказ пораньше отпускать ее домой. Не удивлюсь, что, если сейчас босс Марину попросит в ближайший месяц каждый день задерживаться на работе на час, она с радостью согласится.

В принципе, если отбросить мою антипатию к Коваржу, с его словами и мыслями насчет будущего фирмы и ее развития я была согласна, кажется, на некоторых моментах даже кивала. Но одним своим заявлением Сергей одновременно убил и возмутил меня. После того как Коварж во всеуслышание оповестил сотрудников, что руководство в агентстве – это его не единственная работа, и, более того, ту, другую, он считает основной, а нашу побочной, у меня в буквальном смысле отвалилась челюсть и просто отказывалась закрываться обратно.

Мы что, по его мнению, тут в бирюльки играем? Он серьезно решил управлять фирмой с графиком работы в четыре часа вместо восьми или вообще удаленно? Так я его обрадую. Не получится. Я и за десять часов в день не все успевала проконтролировать и едва справлялась.

Я сидела, глубоко дышала и считала до десяти, но меня так и подмывало встать и высказаться. Если бы не перспектива прямиком из конференц-зала быть выгнанной на улицу, я бы так и сделала.

– Ален, тебе плохо? Ты сопишь и вся красная, – наклонившись ко мне, шепчет Марина.

– Да, плохо. У меня сейчас случится кровоизлияние. Если я вдруг скоропостижно умру, ты, пожалуйста, передай Коваржу, что это он виноват.

– А что такое? Что он сделал-то?

– Это неважно, ты, главное, передай.

Сразу после окончания собрания я, чуть пригнувшись, словно от этого могла стать незаметной, поспешила на выход из зала, хотя некоторые, еще сидя в креслах, хлопали. Главная цель моего бегства – не столкнуться с Коваржем нос к носу и не получить от него нагоняй за испорченное начало собрания. Ведь не сдержусь, тоже ему претензию по поводу сокращенного дня выскажу, а мне открытая война не нужна, я пока партизаню.

Когда я доскакала до трех лифтов, которые, естественно, по закону подлости все находились внизу, из конференц-зала уже вовсю повалил народ. Среди сотрудников мелькал и Коварж. Я решила не рисковать и не проверять, успеет босс дойти к приезду лифтов или нет, и потопала к лестнице. Да, дольше, зато безопасней.

Только я не учла одного, коллектив у нас плюс-минус сто человек, и многие тоже решили спуститься пешком. Причем уже через два пролета меня нет-нет да и обгоняли мужчины и более умные женщины, которые не носят обувь на двенадцатисантиметровом каблуке.

«А вдруг Коварж тоже надумает пробежаться», – пришла мне в голову мысль и, чтобы улизнуть от директора, я свернула в коридор тринадцатого этажа. Насколько помню, там стоит автомат с кофе и шоколадку можно купить, а еще там возле окна есть диванчик, на нем и пережду, пока Сергей вернется в агентство.

Неприятности начались с того, что автомат отказывался принимать мою карту. Я не отчаялась и, найдя в сумке под подкладкой монетки, все-таки заказала капучино. На сладкий батончик, к сожалению, денег не хватило. Автомат сперва долго стоял и бездействовал, а начал варить кофе лишь после того, как я по нему стукнула, но спустя секунду вновь стих.

– Э-э-э, и чего мы опять молчим? – барабаня ладонью по панели, заворчала я и, как стояла, согнувшись и выпятив попу, так и замерла.

Потому что в черном лаковом корпусе автомата отражался не кто иной, как Коварж. Мужчина, скрестив на груди руки и облокотившись о стену, пялился на мою попу и ждал, пока я развернусь. Наверняка, чтобы шкуру содрать или как следует отходить по пятой точке, не зря же он на нее таращится и прицеливается.

Я притихла и соображала, как мне выбраться сухой из, казалось бы, безвыходной ситуации. Ничего дельного не придумав, я оставила стакан кофе в автомате и произнесла фразу: «Да и фиг с тобой, не так уж я кофе и хотела», – и начала бочком-бочком двигаться к лестнице. Главное – не разворачиваться к боссу лицом и продолжать делать вид, что даже не подозреваю, что в коридоре я не одна. А еще надо удержаться, чтобы не сорваться на бег.

– Алена Анатольевна, я видел ваши испуганные глаза загнанной лани. Вы не подумали, что если я отражаюсь в автомате, то и вы тоже?

Все, надо сдаваться, потому как изображать внезапно наступившую глухоту, уже явный перебор.

– О-о-о, это вы, – оборачиваюсь я с удивлением на лице. – А я вас искала, хотела сказать, что ваша речь мне очень понравилась и так вдохновила работников, а еще…

– Алена Анатольевна, – Коварж шагнул ко мне навстречу, – есть много вещей, которые я на дух не переношу, лесть – одна из них. Она никогда меня не подкупала, а всегда только бесила, так что приберегите свое красноречие для более подходящего случая. А мне сейчас объясните, что это было, когда вы за трибуной стояли?

– Не знаю, – виновато опустила я взгляд в пол и пожала плечами. – Что-то случилось с моим языком. Я пыталась выговорить ваше отчество, но увы…

– Да? А мне показалось, вы намеренно саботировали мою речь, – мужчина сделал еще пару шагов в мою сторону.