Неуловимая Невеста

Глава 3

Фей ожидала, что сейчас ей скажут что-то вроде: «А мы очень торопились», но не дождалась…

Хуже того, принц Вейнар виновато отвёл глаза, а его дружинники переглянулись между собой.

– Вы ведь приехали с хорошими новостями? – настороженно уточнила девушка. – Иначе б вы могли и не ехать… – добавила она, сама не зная, кому это говорит: принцу или себе, в надежде успокоиться.

Принц Вейнар вздохнул и открыл было рот, чтобы ответить, но тут несколько его дружинников вытащили на поляну тела нападавших. Всего нападавших оказалось шестеро. И это были не разбойники, а маги. Об этом говорила и их одежда, и отсутствие у них какого-либо оружия. Кроме этого, это также объясняло то, почему нападавшие напали не сразу: они плели чары.

– Ух ты! – присвистнул так и не соизволивший до сих представится красавец блондин. – Всё интересней и интересней! Что скажите, Ваше Высочество? – обратившись к Фей, поинтересовался он. – Кто-нибудь из них вам знаком?

Девушка покачала головой.

– Я впервые вижу всех шестерых. Более того, могу сразу сказать, что они откуда-то издалека. Браконьеры и разбойники, как наши местные, так и из соседних королевств одеваются куда проще. Не говоря уже о том, что и те и другие предпочитают иметь при себе столько оружия, сколько вообще способны на себе унести.

– Её Высочество права, они определенно издалека. И они определенно не браконьеры и не разбойники, – мрачно кивнул коренастый, темноволосый воин с аккуратно подстриженной бородкой, рассматривая снятый с шеи одного из пленников медальон.

– Что там, Массимо? – поинтересовался принц Вейнар, кивая головой на медальон.

– Что там? – с ироничной усмешкой переспросил темноволосый воин. Вслед за чем, встал с корточек, подошёл к принцу и протянул ему свою находку. – Сами посмотрите, Ваше Высочество.

Движимый не в меру разыгравшимся любопытством принц практически выхватил из рук своего генерала золотое украшение.

– Скорпионье отродье! Слизней им за шиворот! У остальных такие же? – обратился он к воинам, осматривающим обездвиженные тела.

Между тем, прохаживающийся между телами блондин хмыкнул.

– Ба! Знакомые все лица! Нед, а ну-ка глянь! – подозвал он своего недавнего оппонента по спору. – Узнаешь?

Высокий, гибкий, как лоза, смуглокожий шатен в мгновения ока оказался возле блондина.

– Ты прав! Пиявок ему за шиворот! Это он! Одежда другая, но это он! Этот тот самый мерзавец, который подсказал нам дорогу! – объяснил он вопросительно взирающему на него принцу. – Хотя мы тоже хороши! Как мы могли ему поверить, Бальд?! Вот так вот просто на слово! Даже документов не испросив!

– Оморочил, паскуда! – объяснил блондин.

– Бальд! С нами леди! – осадил его принц.

– Та ладно! – махнула рукой Фей и со свойственной ей прямолинейностью и непосредственностью призналась: – Леди и не такие слова знает. Скажите лучше, кто они? Вы ведь узнали их?

– Узнали, – задумчиво кивнул принц.

– Горные наёмников подослали, кракеновы дети! – впечатленный необыкновенной принцессой и желая заслужить ещё больше её расположения, поспешил уведомить блондин.

– Бальд! Я же попросил тебя заткнуться! – недовольно рыкнул принц.

– Вообще-то ты попросил не выражаться, – ничуть не смутившись парировал блондин.

– Я тоже, кстати, подумала, что вы попросили его не выражаться, – догадавшись о причине гнева принца, поддакнула Фей и, чтобы совсем уж обелить своего невольного «информатора» добавила: – И он ваше пожелание учёл.

За что и была вознаграждена широкой благодарной улыбкой загорелого белокурого красавца.

– К слову, вы так и не ответили на мой вопрос, Ваше Высочество, – напомнила Фей, решив ковать железо, пока горячо: во-первых, принц обязан ей жизнью, во-вторых, горные лорды пытались его убить ну или, возможно, захватить в плен и, наконец, в-третьих, принц знает, что она об этом знает. В свете подобных событий, предполагала она, как бы решительно не был настроен король Бастиан соблюдать нейтралитет, его сын просто вынужден пойти против его воли. Или же он прослывёт трусом и слюнтяем в глазах собственной же дружины. – Какие новости вы нам привезли? Вернете ли вы долг чести моему отцу за то, что наши дружины поддержали вас в войне против свартальфов? Поддержите ли вы нас в нашей борьбе добиться мира на более выгодных условиях, чем те, что предложили нам горные лорды?

Принц Вейнар ответил не сразу.

Понимая сколь нелегкое ему предстоит принять решение, Фей не торопила.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но я не уполномочен обсуждать решение моего короля с кем-либо ещё, кроме вашего отца, – наконец, уклончиво ответил принц.

Фей хотела было съязвить, что она тоже не была уполномочена предотвращать нападение на него и его людей, и тем не менее, предотвратила, потому что она вся в отца, она, как и он, не способна оставить кого-то в беде, если в её силах этому кому-то помочь, но сдержалась. Толку! Только воздух сотрясать. О долге отца принца перед её отцом она уже напомнила. О долге перед ней принц знает. И долг этот его грызёт. Вон какая глубокая морщина залегла меж бровей. И с лица спал. И глаза отводит.

К тому же он ещё не сказал «нет». Стало быть, думает, как быть. И это значит, что ещё не всё потеряно.

Вместо готовых сорвавшихся неосторожных слов, Фей свистнула, призвав Смелую. Огласив окрестности радостным ржанием, её знойная красавица вороная примчалась буквально спустя пару минут.

Едва заслышав ржание, приморские скакуны тут же забыли о яблоках, которые им щедрой рукой отсыпали оруженосцы, и, вытянув в ожидании шеи, дружно заржали в ответ…

Размечтались наивные.

Смелая не только спешила не к ним, но она их даже не заметила. По крайней мере, именно такой она сделала вид. Гордый и неприступный.

Разочарованные скакуны укоризненно-призывно заржали. Мол, могла хотя бы поздороваться.

Смелая на это лишь фыркнула. И, подставив спину хозяйке, развернулась к ним тем местом, из которого у лошадей растёт хвост.

Чем лишь ещё больше раззадорила скакунов, который на этот раз заржали уже не укоризненно-призывно, а насмешливо, словно бы говоря: «Наивная! Разве ж настоящих боевых скакунов этим обескуражишь!»

Привыкшая к повышенному вниманию к своей персоне самцов красавица вороная на это гордо промолчала.

Зато не промолчала её хозяйка.

– Грузите пленников, да поживей! И следуйте за мной! – распорядилась Фей. – Вот-вот начнётся снежная буря, – кивнув на низко опустившееся над землей хмурое небо, сообщила она.

Вслед за чем, пришпорила Смелую и, не заботясь о том, что с тех, пор как она предложила следовать за ней, прошло не более трёх секунд, которых путникам явно было недостаточно на сборы, направила лошадь в лес. Причём не шагом, а галопом.

Наблюдая за удаляющейся в чащу леса девушкой, Вейнар был уверен, что она просто пугает их.

Никуда она от нас не денется. Бросить нас, не в её интересах. Девчонка просто обиделась. Вот и демонстрирует характер. Слегка выпустит пар, решит, что достаточно подействовала нам на нервы, и вернется. Говорил он себе.

Однако секунды шли, топот копыт становился всё тише и тише, пока не прекратился совсем, а девушка всё не возвращалась.

И словно этого было мало, чтобы заставить его сомневаться в своей правоте, так ещё и погода резко испортилась, и лучший друг принялся сыпать соль на начавшую кровоточить рану его уверенности.

– Может я того за ней?! – предложил Бальд. – А то мало ли… Не нравится мне этот снег, – покосился он на лапатый, сыплющийся словно из рога изобилия густой снег. – И ветер… Заметёт начисто все следы. Ищи свищи потом ветра в поле!

– Наверняка, где-то остановилась и ждёт, – насколько мог, уверенно сказал Вейнар.

– А если нет, – не унимался Бальд. – Она ведь не дура, поняла, что за ответ ты везешь её отцу…

Вспомнив, как погасла в глазах принцессы надежда и как сжались в прямую, твёрдую линию её губы, Вейнар всё же не выдержал, заволновался.

– Хорошо, давай дуй за ней! Нед, ты тоже! – кинул он второму своему другу. – Я сейчас только предупрежу Массимо и догоню вас.

Тем временем, беспокоится начала и Фей.

Ну где же они? Почему так долго? Вот уже ж копуши! А ещё мужчины! И воины! Может, заблудились? Пожалуй, правильнее было подождать. Но она так разозлилась! И, одновременно, расстроилась и разнервничалась, что просто не могла оставаться на одном месте.

Надежда ещё есть, говорила она себе. И тут же сама себе и возражала, что, она просто выдаёт желаемое за действительное. Она спасла этого упырева сына от смерти! Он ей обязан! Что значит, имей он право изменить решение своего отца, он бы его изменил! Но он не может. И всё же он приехал, хотя мог и не ехать. И он хочет поговорить с нашим отцом. Тут же снова возражала она себе. Стало быть, есть что-то, что он может предложить…

Ей нужны были эти несколько секунд бешеной скачки, чтобы хоть немного привести мысли в порядок и чуть подуспокоиться. Иначе бы она что-нибудь или сожгла, или, наоборот, устроила потоп! Или ещё хуже, прикопала бы прямо там в лесочке спасенного принца с его свитой! Вслед за чем, отдала бы приказ ветру, отполировать место захоронения свежевыпавшим снежком. И всё! Никто бы и никогда не нашёл бы затерянную в лесу братскую могилку!

Очнувшись от захвативших её в плен треволнительных мыслей, Фей с тревогой в сердце осознала сколь резко ухудшилась погода. Потянув на себя поводья, девушка дала понять Смелой, что следует немного сбросить скорость.

Прислушалась, надеясь услышать за спиной топот копыт.

Однако, ничего кроме воя набирающего силу ветра и треска веток не услышала. Неужели они не заметили дорогу и, проехав мимо, углубились в лес?

Надо вернуться и проверить, а то, неровен час, наш лес, и в самом деле, станет Приморским лордам братской могилой, подумала девушка и хотела было уже развернуть лошадь, как, наконец, всё же услышала за спиной топот лошадиных копыт.

– Фух! Всё-таки не проехали! – выдохнула Фей и обернулась, дабы убедиться, что её догоняют те, о ком она думает. Увидев в пелене снега, знакомого блондина, она помахала ему рукой, затем мягко потянула на себя поводья, понукая Смелую ещё немного сбросить скорость.

– А мы уже думали, вы нас бросили! – поравнявшись с девушкой, озвучил свои опасения блондин.

– Передайте своему принцу, чтоб не судил по себе! – не удержалась от язвительного замечания Фей. – Я всего лишь хотела, чтобы вы поторопились! Где, кстати, остальные? – спросила она и тут же сама себе ответила: – А да, слышу. Погода портится слишком быстро, так что нам не помешало бы добавить скорости! Нам недалеко, но, если погода будет портиться такими же темпами, минут через десять уже ничего не будет видно на расстоянии вытянутой руки. Сообщите им об этом! Пусть ваши маги позаботятся о сигнальных огнях!

Бальд кивнул, поднял руку и начал создать вестника, дабы отправить его с посланием к Вейнару, однако, оказалось, что в этом нет необходимости: к тому времени принц уже не только догнал их, но и даже услышал последнюю фразу.

– Бальд, что случилось? О чём она? Зачем нам сигнальные огни? – обеспокоенно уточнил он.

– О том, что ещё минут пять, и вы перестанете видеть даже голову собственной лошади, не говоря уже о соседних лошадях и, тем более, их всадниках! – ответила Фей вместо Бальда, который был занят тем, что отправлял вестника Массимо.

Глава 4

В просторном зале с огромными витражными окнами и высокими увитыми лозами дикого винограда потолками за большим дубовым столом, ножки которого росли прямо из пола, за своей утренней трапезой заседала королевская семья.

Король, королева, шесть из семи их дочерей, мать короля, её родная сестра и два её внука, старший двенадцати лет отроду, младший – девяти.

Обстановка огромной трапезной отличалась близкой к природе простотой, которой гордился Лесной король. Высоченные стены подпирали круглогодично плодоносящие фруктовые деревья. Прямо из пола рос не только стол, но и стулья, которые в основе своей являлись пеньками. С той большой разницей, что у этих пеньков были очень удобные, сплетенные из живых веток вечнозеленые спинки и подлокотники. Более того, некоторые из спинок и подлокотников ещё и цвели, радуя своих хозяек редкостной красотой цветами. Да, да, именно хозяек, ибо ни король, ни два его, во всём подражающих ему племянника, на своих стульях цветов не терпели. И цветы платили им взаимностью, старательно их избегая.

Само собой разумеется, что даже в малой столовой, в которой трапезничали только члены его семьи, Лесной царь восседал на самом внушительном пеньке. Нет, не на самом высоком, понеже тогда Его Величеству было бы неудобно трапезничать, и не на самом широком, понеже маменька Его Величества, не только не уступала сыну габаритами, но и сильно превосходила. Но зато спинка у пенька, удостоенного великой чести служить опорой и поддержкой королевской заднице, была определенно самая высокая, аж под самый потолок, и такая раскидистая, что Его Величеству не страшны были солнечные лучи даже в самый солнечный полдень.

Солнечные лучи Его Величеству, возможно, были и не страшны, а вот голод очень даже, по крайней мере, ему так казалось. Потому как, завтрак запаздывал уже на ЦЕЛЫХ две минуты! В любой другой день, он бы не обратил на это никакого внимания, но сегодня он был раздражен. Нет, даже не так. Сегодня Его Величество был зол. Страшно зол. Причем, в первую очередь на себя. Понеже считал он себя виноватым и в недавнем поражении на поле битвы, и в неудачно проведенных переговорах. А всё потому, что распустил он и войско своё, и Совет, и челядь домашнюю, как он теперь понимает! Слишком уж он был добрым и толерантным! Слишком! И теперь вот пожинает плоды…

Одна из двух борзых, сидящих от него по обе стороны, любимица короля, белоснежная красавица Рута, отважилась обратить на себя внимание хозяина тем, что, положив ему на колени свою большую лохматую голову, уткнулась мокрым носом ему в ладонь. Но её тут же прогнали суровым окриком: «Прочь, пшла! Не до тебя! Не видишь, что ли?»

До этого момента Рута не видела, что хозяину не до неё, не говоря уже о том, что на её памяти подобное, в принципе, впервые случилось, и потому обиделась. Убрала голову, повернулась к королю тем местом, куда по, её мнению, он должен был пойти со своими несправедливыми упрёками, и гордо прошествовала к соседнему пеньку, где её уже ждали ласковые руки Её Величества.

– Не обращай внимания, моя хорошая, – почесала за ухом оскорбленную в самых лучших чувствах борзую королева. – Его Величество просто сегодня не в настроении.

Рута и не думала продолжать обращать внимание. Ей и тут было хорошо. Очень хорошо. Не говоря уже о том, что она, вообще, была очень отходчивой собакой.

А вот Его Величество обратил.

– Распустились! – раздражённо проворочал он себе под нос. – Даже собаки и те мне свой характер показывают! Кстати, а где Фей?! – нашёл он, наконец, к чему б придраться не себе под нос, а громогласно.

– Как обычно, – ничуть не испугалась его грозного рыка Арелия. – В лесу.

– В лесу?! – почти радостно взревел монарх. Наконец-то повод отвести душу. – Но я же запретил!!!

– Ты только думал запретить, дорогой, – напомнила Её Величество. – Ты собирался проснуться до рассвета и перехватить Фей на пути в конюшню, но ты проспал.

Бить было нечем. Он, и в самом деле, так и не поговорил с младшей дочерью. В любой другой день, Его Величество на этом бы и успокоился, поскольку нрав у него был такой же отходчивый, как и у его любимой борзой. Ну или у его любимой борзой был такой же отходчивый нрав, как и у хозяина. Но сегодня, как уже упоминалось выше, у Его Величества было дурное настроение.

– А сама она догадаться не могла, что не время сейчас в одиночку по лесам разгуливать?! – ворчливо поинтересовался он у супруги.

Однако, так как сегодня, как, впрочем, и вчера, и много дней до этого, был не его день, ответила ему не супруга, а его бесценная тётушка (в полном смысле этого слова, поскольку, несмотря на все старания любящего племянника, сбыть её снова замуж не получалось, хоть тресни).

– Так это ж ты её и распустил, Кернунн! А я тебе говорила, что нехорошо девице одной по лесу бегать! Что нечего ей там одной делать! А ты мне, что говорил? Это ж Фей, говорил ты мне. Ей можно!

– И я говорила! И не раз! – поддакнула королева-мать.

– И я! Причём только вчера! – не преминула напомнить супруга.

И снова бить было нечем. Причём на этот раз настолько, что Его Величество пожалел, что вообще поднял эту тему.

К счастью, в этот момент, наконец, подали завтрак.

На ЦЕЛЫХ три минуты позже положенного. И Его Величество отвёл душу на стольнике и принесших блюда и напитки челядинцах, отчитав их за опоздание.

И хоть кто-то в это утро таки признал свою вину, а не сделал в ответ виноватым Его Величество.

Нельзя сказать, что Его Величеству сильно полегчало от этого. Лежащая на сердце могильной плитой тяжесть так никуда и не делась, но раздражение всё же улеглось. Чему немало поспособствовали аппетитнейшие яства и чарочка чудесного эля, выпитая под укоризненным взглядом супруги, матушки и тётушки, что, однако, в это утро сделало её ещё более чудесной. Ну потому, что вот такое у Его Величества было настроение! Не-хо-ро-шее! Мягко говоря. А когда у Его Величество настроение было нехорошим, ему очень тяжело было оставаться хорошим. Можно подумать кому-то было б легко? С такой тяжестью на сердце как у него.

Не для того он дочерей своих растил да лелеял, чтоб теперь отдать их в качестве заложниц. Да ещё и практически бесправных, потому как, если вздумают мужья обижать его девочек, он ровным счётом ничего не сможет с этим сделать.

Поймав по очереди взгляд каждой из смотрящих на него с тревогой дочерей, Кернунн послал каждой из них виноватую улыбку. Дочери же в ответ послали ему ободряющие улыбки, мол, не волнуйся, отец, всё хорошо. Боги, как же он их любит! И как же он виноват перед ними! Он не имел права проиграть сражение, однако проиграл и теперь всю оставшуюся жизнь будет раскаиваться в этом. Вот только кому нужно его раскаяние? Разве оно хоть что-то изменит? Разве сделает оно его девочек счастливыми? Разве защитит оно их на чужбине от плохого отношения, унижений, а, возможно, и смерти? Если на то будет воля их мужей?

Нет. Не защитит. Его Величество тяжело вздохнул.

Старый, наивный и доверчивый дурак. Он ведь и в самом деле верил, что соседи придут ему на помощь. Он-то ведь им никогда не отказывал. Всегда выручал. И деньгами. И воинами. И продуктами.

Никто не пришёл. Ни один из его, так называемых, союзников.

Даже Бастиан. Которого он считал благороднейшим не просто из королей, но и из людей.

Внезапно его полные печали и разочарования размышления прервал резкий и пронзительный звук рога. В ответ на который все живущие в замке и во дворе собаки, в том числе и находящиеся в трапезной благовоспитанные борзые, подняли оглушительный лай и визг.

– Явились, не запылились, – раздраженно проворчал король, отметив, как побледнели лица его дочерей.

– Эй, стольник, поди узнай, что за вести принес нам этот рог! – приложив усилия, дабы голос его не дрожал, приказал Кернунн, как только умолк заливистый лай борзых и стало возможным расслышать его слова.

Минут через десять возвратившийся стольник доложил, что Его Высочество принц Приморского королевства Вейнар и его свита просят оказать им гостеприимство.

Когда Его Величество услышал, кто прибыл, он еле усидел на месте.

– Конечно же, болван, мы окажем им гостеприимство! Нашёл, о чём спрашивать! – возмущенно воскликнул он и приказал: – Ступай немедленно, не видишь разве, какая погода за окном?! Ступай же! – величественно махнул он рукой. – Не заставляй дорогих гостей ждать! – уже вдогонку крикнул он ему. Вслед за чем повернулся к супруге и с широкой от уха до уха улыбкой сообщил: – А я ведь тебе говорил, что Бастиан не такой, как остальные! А ты говорила, что против горных лордов даже и он нас не поддержит!

– Ох, Кернунн, я ж только «за», вот только он ещё не поддержал, – резонно заметила Её Величество.

– Вечно ты со своим пессимизмом! – отмахнулся Его Величество. – Не расстраивай девочек, в их лица только-только краски вернулись! Посмотри они даже улыбаться начали! Ох, да что же это я? Гостей же сначала поселить нужно, а потом уже кормить! – спохватился он. – Уиллис! – стоявшему в дверях. – Возьми с собой дюжину челядинцев и проводи Его Высочество и его спутников в гостевые комнаты. Позаботься об их лошадях! Не сам, разумеется, старшему конюху наказ мой передай! – дворецкий, который так и собирался сделать, невозмутимо кивнул. – Предупреди, – между тем продолжал наставлять Его Величество, – что за каждой приезжей лошадкой должен быть такой же уход, как и за моими личными скакунами! – дворецкий снова невозмутимо кивнул. – Предложи гостям переодеться, они ж мокрые небось насквозь, – не угомонился на этом окрыленный надеждой король. Дворецкий в очередной раз невозмутимо кивнул. А вот Её Величество не выдержала, многозначительно кашлянула. Её дочери, свекровь и её сестра были более сдержанны: всего лишь закатили глаза. – Скажи им, что мы их подождём! Предупреди, чтоб камины зажгли, воды на грейте, подайте им в комнаты вина и эля, – не обращая внимания на покашливание супруги и не замечая переглядывающихся между собой и в ладошку посмеивающихся дочерей, не успокоился и на этом Его Величество. – Поварам скажи, что у нас гости! Очень важные гости из Приморья! А потому пусть приготовят, что-нибудь особенное из их кухни! И вели подавать на стол, как только гости пожалуют в трапезную! И что б в туже секунду! А не как сегодня нам подавали! А то распустились! Всё иди! – наконец, царственно махнул он рукой, отпуская дворецкого. После чего, повернулся к супруге и ехидно поинтересовался: – Может тебе лекаря пригласить, дорогая?