Мы втроём пили кофе с корицей,
Отломав по чуть-чуть шоколада.
Мне с тех пор что-то тоже не спится,
И подругам я новым не рада.
…Грусть, ссутулясь, меня проводила,
Плечи пряча под выцветшей шалью.
Стало жаль её. Быть такой милой,
И такой невозможно печальной!
Я спросила: «А мне ты шаль свяжешь?»
Раз уж ей рукоделье отрада.
Посветлела Грусть: «Ладно. Как скажешь!»
И зачем это было мне надо?..
Я ничего не знаю о любви
«Ты ничего не знаешь о любви», –
Наверное, со стороны виднее.
Словами мою душу не трави,
Скажи открыто: сам любить умеешь?
Не претендую я на жалость, нет.
И не прошу твоих признаний нежных.
Я тоже повидала белый свет
И убедилась, что мертва надежда.
Желанна многими, но все-таки мертва
И мёртвою шатается святошей.
Так что не ранят горькие слова:
«Любви не знаешь». Кстати! Вера – тоже.
Любовь, Надежда, Вера. Три сестры
Придуманы, чтобы чуть-чуть утешить,
Когда весь мир летит в тартарары,
А на поверку – это просто нежить.
Надежда, Вера… Как ни обзови,
Я знаю их, ты это не отнимешь.
Зачем смеюсь, болтая о Любви?
Смеюсь до слёз – такой «счастливый» имидж.
Так легче жить – не думая о ней,
Не верить, не надеяться, вертеться,
Плетя венки из сумасшедших дней,
Да вот ночами никуда не деться.
И в черноте приходят три сестры.
Садятся рядышком и… оживают.
Я ничего не знаю о любви,
Но, чёрт возьми… кто? Что? О ней-то? Знает?!
Быть сильной
Как хорошо быть сильной – боже правый!
И ни себя, ни небо ни винить.
Тебя испив – сладчайшую отраву –
Простить, понять, уйти и всё забыть.
Не вспоминать ни ласки, ни объятья,
Ни по морозу – дура! – босиком
Как я неслась… Да износилось платье
Надежды. Что писала угольком