Сделка на любовь

***

– То есть на работу ты вернуться не можешь? – спрашивает Таня, подливая мне еще вина. Я не пью, но сегодня глотаю вино как воду, оправдывая статус алкоголички и показания в суде.

– Я не то, что не могу вернуться на свое место, я вообще никуда не могу устроиться. Везде отказывают, услышав фамилию. Или берут, но через пару дней вежливо просят уйти. Он следит за мной, за каждым шагом. И душит, душит, душит… – выдыхаю. – Последние деньги отдала адвокату, продавать мне больше нечего. За квартиру платить тоже нечем.

– Может, лучше в родной город вернуться?

– Нет, не лучше, – отрезаю, допивая вино залпом. Опьянение вообще не чувствую. Тело потеряло чувствительность еще в суде. – Здесь Маша. Я не могу уехать.

Запускаю ладони в волосы и сильно их сжимаю.

– Мне деньги нужны, много денег, чтобы забрать Машу и уехать подальше, в другой город, в другую страну, и потеряться. Я на все готова: убить, предать, украсть, на панель пойти!

– Яна, ну что ты говоришь! – всхлипывает Таня, поглаживая меня по плечу.

– Я серьезно, мне уже все равно. Тарас жизни не даст.

– Может, в полицию? Ну должны же они хоть что-то с этим сделать! – взрывается Таня, хлопая ладонью по столу. – Ты знаешь, у Вани друг в прокуратуре работает, давай мы с ним поговорим.

Такая наивная. Нет, я всё-таки пьяна. Вдрызг. Начинаю истерично смеяться.

– Думаешь, я не пробовала? Все продажные, трусливые твари! – продолжаю смеяться. – Суд сегодня это доказал.

– Ох, Янка, – Таня уже плачет. – Я думала, ты самая счастливая из нас. Так повезло… – качает головой.

– Ага, повезло… Сама виновата, купилась на красивую жизнь. Очень дорого она стоит, Таня.

Подставляю подруге еще бокал.

– Я могу устроить тебя к себе. Сейчас как раз есть срочная заявка на горничную в особняк, с проживанием. Но тебя, наверное, это не устроит…

– Почему не устроит? – немного трезвею.

– Ну там работать надо, полы мыть, комнаты убирать, ванную, готовить… Из зама директора по маркетингу да в уборщицы.

– Танечка, мне уже все равно, слышишь! Полы мыть я умею, я аккуратная, готовить тоже могу. Тарас настаивал, любил, когда я готовлю. Я курсы проходила у лучшего шеф-повара. Там большой дом? Богатый?

– Очень. Люди состоятельные. Хозяин – иностранец, владеет крупной компанией. Платят хорошо. Проживание в специальном домике для прислуги. Я могу и документы оформить не на твою фамилию, чтобы Тарас не нашел. Жилье будет, деньги какие-никакие, а там, может, что решится. И Машка твоя рядом.

– Я согласна, Танечка. Спасибо.

На самом деле это не только жилье и работа, которой я не боюсь. Богатый дом – это мой шанс на преступление. Я так низко пала, что если со дна постучат, я не испугаюсь…

Глава 3

Леван

Всегда полагал, что я бессмертный. Оказалось, что нет. Слишком самоуверенный, сукин сын. Меня подстрелили. Не то чтобы я привык умирать, но выдалась слишком напряженная потасовка. Нет, мы не бандиты. Криминал обходим стороной, все в рамках закона или в рамках того, как грамотно можно этот закон обойти законным путем. Но большой бизнес – это тоже опасно, идут битвы похлеще криминальных. Везде, где крутятся большие деньги, безопасно быть не может. Люди убивают и калечат и за меньшие суммы. Самое большое зло на нашей земле – это деньги. Мы их рабы. И чем их больше, тем опаснее твоя жизнь.

Один из конкурентов не смог смириться в проигрыше в тендере. Могу понять, он вложил в этот тендер все. Все поставил на карту. Но мы с Эмином грамотно его увели. Нервы сдали у мужика. И меня зацепило. Не сильно. Жить буду. Даже полноценно. Но пока очень дискомфортно. Пуля задела мышцы и нервы плеча. От этого постоянно ноет вся рука. Даже под обезболивающим не могу сделать ни одного движения рукой без боли. От малейшего взмаха кажется, что эта чертова пуля влетает в меня вновь и вновь. Простреливая жалящей болью, разрывая кожу, мясо, мышцы.

Меня залатали. Доктора говорят, все будет хорошо. Подвижность восстановится, боль уйдет. Рука в специальном фиксаторе. Но спать я не могу. Во сне забываюсь, задеваю ранение, и «доброе утро» наступает очень рано.

Встаю с кровати. Не выспался. Последние несколько дней у меня хронический недосып. Но, несмотря на это, устал бесполезно валяться в кровати. Мышцы затекли. Хочется привести себя форму. Я люблю спорт и силовые нагрузки. Но, сука, с раненой рукой не могу ровным счетом ничего. Раздражает временное бессилие и неполноценность. Благо плечо задето левое.

Иду в ванную, рассматриваю себя в зеркало. Помят, легкая аккуратная щетина отросла. Бледный, глаза красные. «Красавчик», мать вашу. Кстати, о матери. Она не знает, что меня ранили. И, надеюсь, никогда не узнает. Не могу пока ее навестить. Не нужны ей эти переживания. Я давно вышел из-под ее опеки, но для нее я по-прежнему ребенок. Переживает за меня. Я бы даже сказал, чересчур. Но я давлю в себе психи, связанные с ее гиперопекой. Мать можно понять – я один у нее остался. Сестренка погибла в аварии еще десять лет назад. Все банально – машину занесло на скользкой дороге. Виноват водитель такси, но спрашивать за смерть сестры не с кого. Водитель тоже погиб. Если только к Богу предъявлять претензии. Но что-то мне подсказывает, что он мне все обоснует.

От этого я безбожно лгу матери. Но эта ложь во благо. Ради ее душевного спокойствия. Она очень много не знает о моей жизни. Вот и сейчас, чтобы избежать встреч и не портить её нервы, я снова солгал, что уехал в командировку. Она писала мне вчера вечером, просила позвонить.

Набираю мать. Разговариваю около получаса. Мне совсем неинтересно, что делает ее соседка и какой непутёвый у нее сын, но я выслушиваю, ибо мама хочет поговорить. Снова лгу о том, что у меня все хорошо, о срочных делах, прощаюсь. Заказываю ей на дом доставку цветов, фруктов и дорогих лекарств. Мама будет недовольна. Она любит сама ходить в магазин, но никогда не позволит себе что-то, что в ее реальности дорого. Такой у нее характер. Я могу себе позволить, но не могу внушить это ей. С трудом переселил ее в дом, который построил для нее. Она привыкла отдавать все мне, а принимать мою безграничную благодарность и то, что пришло время отдавать мне, не научилась.

Чтобы принять душ, избавляюсь от фиксатора и бинтов. Быть одноруким сложно, но я справляюсь. Принимаю душ, немного освежаюсь, глотаю очередную порцию обезболивающего. Голова тяжёлая. Чтобы начать соображать, мне нужно просто выспаться. Но пока это нереальная мечта. Сделать полноценную обработку и перебинтовку одной рукой сложно. Просто клею пластырь. Обычно моей раной занималась Эсма. Та еще ведьма. Что-то нашепчет, и сразу клонит в сон.

Натягиваю штаны, белый свитер, провожу рукой еще по влажным волосам и спускаюсь вниз.

Я в доме своего компаньона Эмина. Мы больше, чем компаньоны, мы друзья, почти братья. Из всего своего окружения я доверяю только матери и Эмину. После моего ранения Эмин настоял, чтобы я пожил у него. Во-первых, я временно не совсем дееспособен, а в моей квартире нет прислуги. Не терплю посторонних в своем логове. Мне не нужна чужая энергетика в доме. Это мое убежище, где я отдыхаю и набираюсь сил, лишние там не нужны. Клининга раз в неделю хватает. Во-вторых, Эмин считает, что мне пока небезопасно выходить в люди. Я не белый и пушистый, тоже нажестил, подставив себя под пулю. А дом Эмина – это охраняемая крепость.

Рано еще, только светает. В доме абсолютная тишина. Иду в спортзал, с сожалением смотрю на штангу, силовые тренажёры и турник. Хотя…

Запрыгиваю на турник, хватаясь одной рукой, подтягиваюсь пару раз и спрыгиваю, шипя от боли. Мышцы напрягаются везде и в больном плече тоже.

Сука… В глазах темнеет.

Сажусь на маты, дышу. Нужно быстрее восстановиться. Ненавижу бессилие, мне нужен контроль над телом.

Поднимаюсь, иду на кухню. Кофе хочется покрепче и сигарету. Я ожидаю увидеть на кухне домработницу, супругу Эмина, да кого угодно, но не ту, которую там нахожу.

Блондинка стоит ко мне спиной, моет фрукты. Строгое черное платье ниже колен, ворот под горло, плотные колготки, волосы собраны в тугой пучок – это антисекс, но мое сердце пропускает несколько ударов. Качаю головой.

Сколько мое воображение может искать в каждой блондинке ее?! Ту самую, которая въелась мне в кровь и не дает покоя уже год.

«Может, хватит уже?!» – внутренне кричу своему разуму.

Втягиваю носом воздух.

Но, черт побери. Этот аромат горького меда, очертание фигуры, талия, бедра, ноги.

– Доброе утро, – привлекаю к себе внимание, чтобы девушка обернулась и в сотый раз обломала мой мозг тем, что это не она.

– Доброе, – разворачивается девушка, натягивая улыбку. И ее улыбка медленно сползает с лица, а я вообще впадаю в ступор, жадно рассматривая.

Это она!

Захлопываю глаза, не доверяя своему больному воображению. Вновь открываю…

Это она, мать вашу!

Этого не может быть, но это моя королева. Кошка. Я не спутаю ее ни с кем.