Его маленькое (не) счастье

– Вкусно, – жуя, проговаривает Лерка. – Можно еще? – тянет тарелку. Алиса красиво укладывает ей оладушки с кусочками бананов и шоколадной пастой. Дочь довольная, уплетает завтрак, перепачкав рот в шоколаде. Хихикают, шепчутся, посматривая на меня. Забавные.

– Давайте погуляем, – предлагает Алиса. – Тут парк недалеко. Погода сегодня хорошая.

– Давайте, – загорается Лерка. – Там вату сладкую продают.

– Идите, погуляйте, – отпускаю их. Нечего им тут со мной сидеть в выходной.

– А ты? Нет, ты с нами, – заявляет Алиса. Отрицательно качаю головой. – Почему нет? – не понимает она.

– Я пока предпочитаю не выходить из дома, – поясняю. Меня напрягает людская жалость и косые взгляды. Всем не объяснишь, что я не инвалид и это не на всю жизнь. Чувствую себя ущербным. Непривычное ощущение, раздражает.

– Здесь большой лифт, пандусы удобные. Парк недалеко. Почему нет? Когда ты последний раз гулял?

– Да, папа едет с нами! – подключается Лерка.

– Нет, девочки, – отрицательно качаю головой. Алиска вдруг соскакивает с места, обходит меня и повисает у меня шее. Неожиданно.

– Ну пожалуйста, – мурлычет, как кошечка. Вдыхаю ее чистый запах. Пьянит. А близость вызывает далеко не дружеские чувства. Стоит повернуть голову, и можно поцеловать девочку в шею. И эта мысль становится навязчивой. – Ну пожалуйста, Платон, – тянет. Моё имя из ее уст звучит как-то по-особенному.

– Папа, – подключается Лерка и тоже кидается мне на шею. Теперь они с двух сторон мурлычут мне под ухо. Ну вот как им отказать?

– Ладно, хорошо, уговорили, – сдаюсь. – Идите собирайтесь.

– Ура! – Лерка целует меня в щеку и убегает из кухни. И тут в порыве Алиска тоже меня целует. Но не чмокает, как дочь, а прижимается теплыми губами к шее и замирает, словно сама только осознала, что сделала.

Втягиваю воздух, обхватываю ее ладони на моей шее, сжимаю. Мурашки по коже. Давно со мной такого не было, чтобы от невинного поцелуя пробирало.

– Собирайся, Алиса, – выходит немного хрипло. Сглатываю. Девочка приходит в себя, отпускает меня и быстро уходит.

Глава 9

Алиса

Мне так много хочется ему сказать. Еще больше хочется сделать. Прикоснуться, поцеловать, уткнуться в шею и дышать его запахом. Хочется отдать ему себя полностью. Очень много хочется… но… боюсь, что я и так слишком навязчива. То, что я в его доме, рядом – уже очень большой шаг. Напрягает только незримое присутствие Марьяны, ее вещи, запах.

Платон работает в кабинете, мне хочется просто посидеть рядом с ним, тихо-тихо. Понаблюдать за ним. Возможно, почитать в кресле его книги. У него их много. Все что угодно, только бы находиться как можно ближе. Милана говорила, что это детская блажь, это пройдет с возрастом и мне будет смешно. Не прошло… И мне совсем не до смеха. Я чувствую себя неполноценной без него. И ничего не могу с собой поделать.

Раздается звонок на обычный телефон. В век сотовых на этот телефон звонит только охрана жилого комплекса.

– Да, – отвечаю.

– К вам Вертинский с братом, – оповещает меня мужчина. Здесь все строго, просто так никого не впускают. В принципе, как и в нашем доме с личной охраной. Вертинские довольно известные люди.

– Да, конечно, открываю дверь и бегу к Платону. Подхожу к кабинету, но не решаюсь войти, поскольку слышу его разговор по телефону. У меня нет привычки подслушивать, но я в который раз нарываюсь на его разговор с женой. И он не очень добрый.

– Марьяна, я все сказал! Мы будем выяснять отношения только лично, не по телефону! – нервно выдает Платон. А я стою возле кабинета, словно вкопанная, и не могу отойти. Да, мне дико интересно, что между ними происходит. Настолько, что я опускаюсь до подслушивания. – А ты как думала, родная?! – последнее слово проговаривает как ругательство. – Ты будешь гулять, а я должен глотать это дерьмо? – злится, никогда не видела его таким раздражительным. – Все, даже не хочу слышать. Все разговоры состоятся у нас лично!

Тишина, не понимаю, закончил ли он разговор или нет, но слышу голоса Арона и Мирона. Убегаю в гостиную.

– Привет, Лиса, – Арон всегда меня так называет. Мы дружим. Лерка так вообще его обожает, сколько бы ей ни было лет, всегда виснет на нем. – Это вам девочки, – передает ей бумажный пакет.

– Пирожки! Мои любимые, – радуется Лера. – Спасибо.

– А это тебе от Миланы, – Мирон предает мне большой контейнер. Сестра в курсе моих кулинарных «талантов». Там пирожки. Ее фирменные. Очень вкусные. – Она просила тебя зайти завтра.

– Хорошо, – киваю. В детстве я боялась Мирона. Он слишком серьезный и солидный. Есть что-то в нем заставляющее держать себя в тонусе. Но я привыкла. Воспринимаю его как отца. Он сделал для меня гораздо больше, чем родителей. Миланке с ним повезло. Несмотря на всю строгость, он очень ее любит. Я много раз случайно заставала их ласкающимися. Но это Милана, ее все любят.

– У нас семейный совет? – в гостиную выезжает Платон и здоровается с братьями за руки.

– Что-то типа того, – Арон выходит в коридор и приносит оттуда небольшой кейс пива и бутылку коньяка. – Пиво для нас. А наш граф, – указывает на Мирона, располагающегося в кресле, – предпочитает коньячок. Алиска, – протягивает мне небольшой пакет, – нарежь сыр, лимон. – И наверх – есть пирожные, взрослые дяди будут культурно бухать и обсуждать серьёзные дела, – смеётся Арон. Закатываю глаза и ухожу на кухню.

Братья в гостиной о чем-то беседуют. Лерка увлеченно переписывается с одноклассницей, а мне неймется. Выхожу на лестницу, облокачиваюсь на перила. Я плохая девочка. Я подслушиваю.

– Квартиру оставлю ей. Как подарок за дочь. Не буду опускаться до делёжки, – произносит Платон.

– Я очень надеюсь, что в вашем брачном договоре есть пункт, по которому она не имеет права на долю в нашей компании? – холодно спрашивает Мирон. – Иначе не обессудь, я сделаю все, чтобы задавить Марьяну Каретникову.

– Ты за идиота меня приманишь? Она имеет право только на жилье и машины, приобретённые в браке. Пусть забирает, даже связываться не хочу, – на выдохе отвечает Платон. – Я не могу оставить ей дочь и стать воскресным папой. Лера должна быть со мной.

– К сожалению, в нашей стране все преимущества на стороне матери, – констатирует Мирон.

– Я вас умоляю. Если мать окажется недееспособна, не в состоянии обеспечить или доказать ее пристрастие к наркоте… – ухмыляется Арон.

– Ну что ты несешь? Она здорова, наркотиками не балуется ну и при желании ее заработка хватит, чтобы стать «идеальной» матерью, – выдыхает Платон.

– А если договориться мирно, не доводя до суда, и избежать всей этой волокиты? – предлагает Мирон. – Она же любит деньги? Отсыпаем ей щедрых отступных. Надавим. И она все подпишет.

– Чем надавим? За измену не лишают материнства.

– Я нарою тебе столько порочащих ее фактов… – предлагает Арон.

– Не сомневаюсь, – горько усмехается Платон.

Дышу глубоко. Я, конечно, подозревала, что у них что-то происходит, но не думала, что дело дошло до развода. Измена? Ну кто бы сомневался. Марьяна никогда не была похожа на верную жену. Кусаю губы, чтобы прекратить улыбаться.

Они разводятся.

Разводятся!

Арон встает с дивана, направляясь на кухню, и я быстро убегаю в комнату, пока меня не застукали. Сажусь в кресло и закрываю глаза. Он освободится от этой женщины… И у нас все получится. И я здесь ни при чём. Марьяна сама виновата. Как можно изменить Платону? Он же идеальный муж.

– Мама звонит, – сообщает мне Лерка, указывая на планшет. Вспомни ее… – Видео, – поясняет Лера, косясь на меня. Она в курсе, что мы не ладим.

– Отвечай, я тихо посижу.

Как бы я не относилась к Марьяне, она мама Валерии.

– Привет, – отвечает Лерка, включая видео.