Замок княгини

Кантана поднесла ладонь ко рту и укусила, возле большого пальца – чтоб не расплакаться при Дьяне. Хотя зачем, казалось бы, ведь всё получилось.

Князь ещё раз мельком глянул на неё, и ушёл.

На ладони остался след, который быстро наливался бордовым.

Улетали вечером. Кажется, весь двор высыпал на площадь перед Изумрудным замком. Император сказал короткую речь, императрица подарила Кантане шкатулку с чем-то и пожелала доброго пути. Дьян тоже сказал речь. Он сдерживался, чтобы не усмехаться – представление его развлекало. И он был рад несказанно, что наконец покидает это не благословенное место.

Ему тут не нравилось. Как не нравилась Итсвана вообще. Чем дальше в сторону Драконьих гор, тем легче ему дышалось. Впрочем, в другой стороне, там, где море и Шайтакан, дышалось тоже неплохо. Короче говоря, Дьян был рад покинуть столицу дружественной Итсваны… теперь более дружественной, чем раньше. Кажется, столица Итсваны и её император тоже этому радовались. Соддийцы были чужими здесь. Непонятными. Не людьми. Дьяна это всегда чрезвычайно устраивало. Просто жить, не мешая друг другу, не задевая друг друга – что может быть лучше? И что мешает итсванцам следовать этому простому принципу, ему было искренне непонятно.

Впрочем, нет, понятно, конечно. Такова человеческая натура: всегда хочется чужое сделать своим, особенно если это можно прикрыть возвышенными побуждениями. Ради величия Итсваны заполучить драконов, которыми неправедно владеют чужаки, поставить их на службу Итсване, сделать их оружием Итсваны – что может быть возвышеннее? Это ведь не кошелек стащить на рынке.

Император, правда, заверил, что таких побуждений у него нет и быть не может. Дьян не поверил. Сильный всегда захочет стать сильнее, за чей угодно счет. Потому что вдруг кто-то со временем окажется сильнее его?

Было шумно, виночерпии разливали вино – чтобы все могли выпить на прощание. Ещё один странный итсванский обычай.

– Мой князь, когда я могу навестить свою дочь? – спросила у него мать жены, – полагается через три месяца после свадьбы…

– Мы будем рады тебе, лира Кайра, в любое время, – ровно ответил Дьян. – Оставь письмо у нашего посла, и мы сразу пришлем за тобой дракона. Ты ведь не боишься драконов, лира?

Теперь здесь останется постоянный посол Содды – какое-никакое дипломатическое достижение. Кажется, император считает это личной заслугой.

– Думаю, я смогу себя пересилить, – женщина неловко улыбнулась. – Кстати, я отлично летаю на рухе. Моя дочь тоже, с детства.

– Что поделаешь, лира, рухи не летают с драконами. А я не могу пересесть на руха, при всём желании. Да и не имею желания, вообще говоря.

– Это понятно, – она кивнула, коротко взглянула на дочь, та стояла бледная чуть поодаль, рядом с магом-хранителем, он что-то ей пространно объяснял.

Дьян подавил раздражение. Он мог бы услышать, о чем там у них речь, просто задействовав драконий слух. Но, демоны, подслушивать разговоры жены… это ниже достоинства мужчины, так не делается. Новая женитьба на безумной итсванке его тоже сделает безумным?

Вот и сейчас он зол и несправедлив. Она не безумная, девчонку просто запугали. Но он был зол и на неё. Позволять себя запугать – нельзя. Ведь она могла бы просто объяснить всё ему…

Чушь, конечно. Не могла.

– Я извиняюсь за этот вопрос, но прошу ответить, лира.

– Да, мой князь?

– Вам угрожали здесь? Что от вас хотели?

Краем глаза он поглядывал на Кантану. Вот она что-то сказала хранителю и сделала шаг вперед, оставив его за спиной. Он говорил о чем-то неприятном ей, и она прекратила разговор? Молодец, так и надо.

«Мантина, – позвал он, – подойди к моей жене и будь рядом».

«Хорошо, князь»

Одновременно он ожидал ответа на свой вопрос.

– О, мой князь, – лира Кайра тоже побледнела, – конечно, нет. Никто нам не угрожал.

Это была явная ложь. Он чувствовал.

К Кантане приблизилась соддийка, встала между ней и магом, тот что-то сердито сказал ей, она учтиво и твердо ответила…

Дьян довольно улыбнулся. Мантине можно доверять, она спокойна и уверенна, и в поступках, и в мыслях. Она старше и опытней Кантаны, и она соддийка, крылатая. Драконица. А его жену приучили быть овечкой в стаде, как и её матушку. Ему это не нужно. И пусть его жена не сможет получить настоящие крылья, ей лучше научиться быть такой, словно они у неё есть. Драконам не живут с овечками.

Он опять повернулся к тёще.

– Хорошо. Лира, ты ведь не научила дочь тому, что следует знать хозяйке Шайтакана?

– Мой князь, я сожалею, – та побледнела, – мой супруг знал больше меня. Мне не известны секреты замка. Муж что-то узнал от моего опекуна, а я была молодой и глупой, совсем не вникала в эти вещи. Мои родители умерли рано. Я сожалею. У меня нет слов, чтобы выразить, как сильно сожалею.

– Ты можешь что-то помнить, – мягко заметил Дьян. – Поэтому мы будем рады, если ты приедешь в гости. Насчет императорских магов не беспокойся. Можешь вообще переселиться с детьми в Шайтакан.

– О, князь. Благодарю, но нет, – она улыбнулась, покачала головой, – мне нельзя ссориться с императором. Мой сын не должен лишиться всего.

– Я понимаю, лира, – а про себя он подумал, что, если только Гелемент потребует матушку, он её получит.

– Подвал, – вдруг сказала она, – не знаю, в чем суть, но помню, что подвал имеет какое-то особое значение.

Дьян кивнул.

– Это мы знаем. Подвал теперь замурован. Если тебе вспомнится что-то, пусть самое странное и невероятное, не скрывай этого от нас. Это может означать какую-то опасность для Кантаны. Её связь с замком нам пока непонятна, но наш маг что-то подозревает.

Он сказал это наугад. На самом деле замурованный подвал не мог представлять опасности для его жены. Ни для кого не мог, люди жили там по много лет. Кристаллы силы действовали лишь на соддийцев, и то расстояние до артефактов имело значение. Но если теща что-то вспомнит, пусть не раздумывает, рассказывать или нет.

– Конечно, князь, – закивала она, – я поняла. А теперь я хотела бы побыть с дочерью. Времени осталось мало.

– Конечно, лира.

Легко быть драконом тому, кто и так дракон…

К нему приблизился маг-хранитель, поклонился.

– Мой князь, Кантане не помешает принять несколько капель успокаивающей микстуры. Тебе известен её страх перед драконами.

– Не нужно, я буду рядом, – возразил он. – Ей следует привыкать. А применять магию к своей жене я позволю только своему магу.

– Мой князь, я не имел в виду магическое воздействие.

Не просто «князь», а «мой князь», и он старательно это подчеркивал, обозначая свое зависимое от Дьяна положение. Когда так говорят равные, это означает вежливость, когда подданный, неважно чей, владыке, пусть и чужому – зависимость.

Желает подольститься?..

– Мы поговорим об этом потом, маг.

– О да, мой князь, я к твоим услугам. Не забывай, я должен помочь княгине.

– Поможешь, – согласился Дьян.