Серебряная Птичка

***

Колокол звонил, отбивая удары без счета, сообщая о прибытии нового тана. И Челла бросилась к окну – отсюда, из высокой башни, подъезд к воротам был хорошо виден. Видна была дорога и один всадник на ней.

Один всадник?!

Стукнула дверь – это вошла Юна. Остановилась за спиной падчерицы, присмотрелась.

– Это он. Но почему-то один. Надеюсь, ничего не случилось.

– Он держится уверенно, – сказала Челла задумчиво. – Это точно он? И почему он решил, что мы узнаем его и откроем ворота? Один, даже без знамени!

Под её глазами лежали тени, говорящие о том, что наследнице не удалось этой ночью сладко поспать. Но и вчерашнего смятения больше не было. Юна рассмеялась.

– Это он. Хотя сначала я узнала его коня. Конь прекрасен, поверь мне. И не холощёный, наш конюший* это оценит. Думаю, он будет прыгать от радости. Не уснёт сегодня, размышляя, какую кобылу приведет ему первой, – она говорила на ухо падчерице, потому что колокол по-прежнему звонил, но теперь более редко и размеренно.

– Юна! – девушка хихикнула, отворачиваясь. – Ты всего ничего погостила у Мортага, а рассмотрела даже такие подробности.

– Такого коня не заметить нельзя. Но его хозяина я тоже рассмотрела, так что узнала бы и без коня. Это он, и он хорош. Все его стати великолепны. Ну посмотри сама. Какая посадка! Сила и небрежность, и будто всё тут уже у его ног. В то же время он напряжён и, не сомневаюсь, посматривает за спину. Видишь? Сам Мортаг в седле выглядит куда хуже. А лорд Кан… Не знаю всё-таки, кого я оценила бы выше, его коня или его, будь он тоже конём… Потому что его Вороной – драгоценная редкость. Но поверь, за Кана тоже платили бы золотом… будь он конём.

В голосе Юны дрожал смех, и Челла тоже громко расхохоталась, окончательно сбрасывая страхи ожидания и неизвестности.

– Юна, Юна! Что ты говоришь? Если бы тебя слышал отец!

– Мой муж? Если бы ты знала, о чём мы с ним шутили и над чем смеялись, когда тебя не было рядом, маленькая девочка! Но всё изменилось. Ты уже не маленькая. Переоденься и будь готова. О, что это ещё?!

Они увидели, как с обеих сторон дороги выезжают и выстраиваются перед Каном вооруженные всадники. Некоторые оставались по бокам – окружали. А колокол ударил ещё раз, последний, и этот звук особенно долго таял в замершем воздухе.

– Это нукеры Алливена! – воскликнула Челла. – Что он задумал?

Юна и сама уже поняла, кто эти всадники.

– Ясно что, – она напряженно рассматривала действо внизу. – Он собрался подраться, глупец на нашу голову. Лорд Кан тут именем короля!

Тем временем сам Алливен, красавчик Алливен Эрг, незадачливый жених Челлы Птички, выехал и, рисуясь, встал перед Каном. Он был, между тем, отважен, безрассуден до глупости и наверняка науськан своим отцом.

– Не было печали разнимать двух дурных жеребцов, – сердито пробормотала Юна, выскакивая за дверь. – Коня мне, быстро! И хайда**! – это она бросила слуге, который дожидался у лестницы, сидя на корточках.

***

Сайгур без удовольствия рассматривал того, кто встал на его пути. Молодой – чуть за двадцать, должно быть. Нарядный. Доспехи в позолоте, упряжь на лошади в золотых бляхах. Лошадь хороша, но не боевой конь – так, прогуливаться. Толкнуть как следует Вороным – отлетит. Хотя ещё чего не хватало – связываться…

Без шлема юноша, и перья цветные на шапке, ох какие перья! Вот зачем он так вырядился, надеялся, что Сайгур Кан от смеха помрет? Нет. И не таких видали. Но за этим петухом крашеным вооружённой свиты два десятка.

Кто это такой, Сайгур понял. Внешность бывшего жениха невесты ему описали. Значит, Алливен Эрг и впрямь тут, в замке, а рыжая красавица Челла наблюдает за ним в окошко и переживает. Может, постель ему погрела, вдохновляя на подвиг?

Последняя мысль вызвала злую ярость и жар в груди. Так, значит?..

– Ты первый решил меня поприветствовать, эсс Алливен? – бросил Сайгур сопернику, нарочно называя того на кандрийский манер и слегка принижая. – Я рад. Благодарю. Даже приму у тебя вассальные клятвы, если желаешь остаться. Только у нас это делают на рассвете! Подождем до завтра?

– Не дождешься! – крикнул тот в ответ. – Это я подумаю, принимать ли у тебя клятвы! Но сначала заставлю поваляться в пыли! Ты замахнулся на чужое!

Голос у парня был слабее и тоньше, нежели у Сайгура – ему, видно, не приходилось командовать толпой на ветру и морозе. Но это не значит, что в поединке он будет слаб. Напротив, про Алливена Эрга говорили, что он искусный мечник, который тренируется всякий миг, когда не крутится возле тани Челлы.

Сайгур громко рассмеялся.

– Хорошо, никаких клятв! Я лишь дам тебе пинка, выбрасывая за ворота!

Получалась обычная болтовня перед дракой, когда трясут кулаками, чтобы разогреться. Это лучше прекратить – не тот случай и не то место…

– За ворота? Меня? Ты сам в эти ворота ещё не вошёл! – Алливен тоже захохотал. – Я вызываю тебя на бой, здесь и сейчас! За Челлу и за Дьямон!

– Эй, мальчишка! – Сайгур опять голоса не напрягал, но получилось громко. – Ты оскорбляешь моего короля, подвергая сомнению его власть? Он приказал – и я здесь. Я не стану драться с тобой за мой Дьямон и за мою невесту. Но непременно накажу за наглость, если не уйдешь с дороги. Это понятно?

Мальчишке он скорее всего наваляет, но если вмешаются эти двадцать человек…

Со стороны мукарранцев это будет бесчестно, но действенно. А оскорбленный король далеко, и, насколько Сайгур понял, не имеет пока желания чем-либо меряться с мукарранским князем. Напротив, ожидает, что Сайгур Кан решит всё сам.

И тут позади Сайгура затрубил рог. Знакомые звуки, означавшие, что там, недалеко, его отряды – та новость, что дорогого стоила сейчас. Не спеша, бросив при этом насмешливую улыбку Алливену Эргу, Сайгур взял висящий у бедра рог и протрубил сигнал: «торопитесь, жду».

И нарочито-медленно вернул рог на место.

– Так ты понял? – сказал он сопернику. – Ставить на кон невесту или замок я не стану. Но если желаешь испытать себя, то сразимся. Много раз, пока тебе не надоест! Или пока не надоест мне!

Тут как раз ворота замка стали подниматься, а подъемный мост – опускаться. И едва полотно моста легло на место, как из ворот вынеслись всадники – трое, потом ещё пятеро. И тот, что ехал впереди…

Это был не всадник. Всадница. По крайней мере широченная юбка не оставляла сомнений – вряд ли такое напялил бы мужчина, хоть и мукарранец. Рядом, дипломатично отставая на полкорпуса, скакал крупный мужчина в серых доспехах с гербом Дьямона – с тем самым гербом, которым Сайгур любовался на граничном камне. И ещё один, следом за этими двумя, вёз знамя на высоком древке, с таким же гербом – то есть на место этой сомнительной встречи явились официальные лица.

Наездница осадила лошадь близко от Сайгура, поставив её на дыбы – вороной заволновался и тревожно всхрапнул, – и отбросила кисею, закрывавшую нижнюю часть лица.

Чёрно-синий костюм, расшитый серебром – тугой камзол, обегающий верхнюю часть тела как вторая кожа, та самая широченная юбка, которая не скрывала стройных ног, в свою очередь закрытых длинными, до щиколоток, штанами из серебряной парчи, какие-то голубые камни вокруг шеи…

На это всё, несомненно интересное, хватило одного цепкого взгляда, от которого Сайгур не смог удержаться. Зато он не спешил отвести взгляд от ореховых глаз, обрамленных длиннющими ресницами, от полных насмешливых губ, от высоких скул, на которых теперь лежали пятна румянца – тани Юна была и похожа, и непохожа на мукарранку, что гуляла по их лагерю с принцессой. И появление её здесь и сейчас обрадовало – словно избавило от чего-то тягостного.

– Рад видеть вас, миледи, – он поклонился и искренне улыбнулся, больше не обращая внимания на красавца Эрга.

– Я тоже рада, милорд, – она вернула ему улыбку. – Надеюсь, ваш путь сюда был добрым. А прием, оказанным нашим другом таном Алливеном, не позволил усомниться в нашей радости?

Вот же язва…

– Нет, миледи. Я нашел то, что ожидал, и ни в чем не усомнился, – он слишком откровенно усмехался.

Но это было неважно, а что не сказано – то не сказано.

– Добро пожаловать в Дьямон, милорд, – певуче произнесла она, а Эрг сопроводил её слова яростным взглядом, но не возразил. – Я и хайд Дьямона тан Турис приветствуем вас…

И тут опять затрубил рог, и сбоку от дороги показались знамена Канов и лорда Фурати – этот хитрец явился не по главной дороге, видимо, зная способ скостить путь.

Они подоспели вовремя. Теперь тани Юне пришлось учтиво выслушать велеречивое многословие королевской Правой Руки, перемежаемое сердитыми взглядами в сторону Сайгура. Что ж, старику Фурати положено быть разговорчивым, как раз в этом Мортаг не силён. Сайгур его не слушал. Он смотрел на тани Юну – зрелище куда приятней, чем сердитый лорд.