Жена по жребию

Армин вышла, не затворяя за собой двери – в гостевые покои она больше не вернется. Наскоро обставленная хозяйская спальня примет утром молодую герцогиню. Леди Данкварт нахмурилась: какие глупости лезут в голову. К чему все эти нервы? Перед лицом закона она уже жена, даже невзирая на отсутствие сексуальных отношений в их браке – это мало кого волнует.

Коридоры были темны – рожки освещения выкручены на самый минимум. Стук каблучков раздается далеко, вот только кроме самой Армин, поблизости никого нет. Входные двери распахнулись сами.

Высокие, в человеческий рост, костры вели герцогиню к часовне – как ни насаждай единобожие, а в каждом краю к этой вере добавляются свои традиции. Морозный воздух приносил вкусный аромат жарящегося мяса. Армин сглотнула голодную слюну и осторожно пошла меж костров – наледь подтаяла от тепла, и только звериное равновесие помогало Армин не рухнуть. И не свалиться в костер.

У входа в часовню стояли виконт Лозедин и капитан Рорден. Как поняла герцогиня, ей следовало выбрать того, кто отведет ее к супругу. Это ни на что не влияло, но было необходимой традицией.

Лозедин скривился, когда тонкую руку герцогини принял капитан гарнизона, человек, не имеющий дворянского звания. Армин было глубоко наплевать на Джарефа. Она сильно подозревала, что этот юноша – возлюбленный вдовствующей герцогини. Оттого та и проводит столько времени в часовне – пытается усмирить сердце. То, что между ними ничего не было, оборотень чуяла так же четко, как и подкисшее вино в полупустых бочках. И тут же Армин прошибло ледяным по?том – Дгрон тоже оборотень. И нюх у него не хуже.

Войдя в часовню, герцогиня улыбнулась – с витражей смотрели лики святых. И сразу становилась понятно – это Ледяной Перевал. Суровые старцы, на чьих головах вместо обводов света красовались шлемы, держали костистые руки уложенными на рукояти мечей. За каждым из изображенных святых тянулась сложная и трагичная история.

Белое и голубое – вот цвета, преобладавшие в часовне. И сейчас среди этой холодной хрупкой красоты металось оранжевое, с желтыми и алыми искрами пламя. За кафедрой стоял градоправитель Архам, рядом с ним божий служка. Тонкий и худой мальчишка в очках.

Людей набилось в часовню под завязку. Кто-то сидел на лавках – впереди члены семьи самого герцога и Рой, что интересно – с Криной, дальше – по убыванию значимости. Армин окинула пристальным взглядом сидящих людей – запомнить в лицо, кто и где сидел. Сопоставить на будущее.

– Этой ночью мы празднуем. Два человека, два сердца, две воли и две души отныне пойдут вместе, в одну сторону, – голос градоправителя обрел звучание. Стоящий рядом с ним служка только вздрагивал.

– Армин Диамин ди-Ларрон, ди-графиня Ларрон, герцогиня Данкварт, – обратился к женщине Архам.

– Да, – бездумно произнесла Армин и раскраснелась, понимая, что ляпнула что-то не то.

– Есть ли тебе что сказать своему супругу?

Первая мысль, посетившая красивую голову герцогини, была исключительно нецензурной.

– Мы странно начали, – подавив вздох, произнесла Армин, не глядя на супруга, но ощущая тепло его ладони под своими пальцами. – Но это не помешало нам понять друг друга. Не во всем, но во многом. Господин Архам сказал правильно: вместе и в одну сторону. Это важнее чувств.

– Рихтер Айвен Данкварт, герцог Данкварт, Владыка Перевала.

Герцог молча склонил голову.

– Есть ли тебе что сказать своей супруге?

– Я воин и муж, – Рихтер смотрел на Армин, и той пришлось ответить тем же, – я рожден, чтобы защищать свой край и свою семью. Добро пожаловать в мой край и мою семью. Стань для людей хозяйкой, а для меня супругой.

Рихтер склонился и обжег губы Армин поцелуем. Она глубоко вздохнула, нервно улыбнулась и нахмурилась – люди быстро и бесшумно покидали часовню.

– У нас считается, что для молодой пары важнее найти общий язык, чем постель, – улыбнулся Рихтер.

– Поэтому нас здесь закрыли? – чуткое ухо оборотня уловило шум упавшего бревна.

– Утром выпустят, – Рихтер потянул Армин за руку, – предполагается, что несчастные влюбленные будут дрожать от холода и к утру догадаются согреться в объятиях друг друга. Но у меня есть идея получше.

– Какая? – заинтересовалась Армин.

– Глинтвейн, жареное мясо, сыр, волчья шкура и задушевные разговоры.

– Волчья шкура, – мечтательно вздохнула Армин, и, пройдя следом за супругом, замерла, прикидывая, как ей усесться и не повредить платье.

– Позволь, я помогу. Тепла от него нет, – Рихтер подошел со спины и положил жене руки на плечи. Армин кивнула.

Герцог осторожно разъединил крючки и снял с супруги верхнее платье, затем следующее и присвистнул:

– Тяжело. Ты невероятна, Армин.

На плечи женщины лег пушистый плед.

– Не только шкура? – улыбнулась герцогиня и поправила теплую ткань.

В маленькой комнате был очаг. Армин не замечала до тех пор, пока герцог не открыл железные дверцы. И не начал дуть на обожжённые пальцы.

– Позволишь? – вернула она ему вопрос и протянула ладонь. Небольшие ожоги зажили мгновенно. – Как же маг огня может пострадать от ожогов?

– И от огня, – улыбнулся герцог, – я живой, из плоти и крови.

Муж и жена устроились на полу, на волчьей шкуре. Смотреть на широкую постель, застеленную синим бельем, Армин было неловко. Но вместе с тем, она довольно цинично подумала, что было бы неплохо осуществить брак. И одновременно она понимала – такое предложение оскорбит герцога. «Давай осуществим сексуальное сношение, а то приедет мой любовник, а я тобой не пахну» – примерилась Армин и покачала головой – такое вслух произносить нельзя.

Герцог принес широкую дубовую доску с изящными узорами по краям. На доске стояло две чаши, исходящие парком, лежала горка аппетитного жареного мяса, присыпанного зеленью. Половина головки сыра еще уместилась на доске, а каравай, замотанный в полотенце, герцог удерживал на сгибе локтя.

– У нас целый котелок глинтвейна, – довольно произнес Рихтер, – вот удивится Бойд, когда не досчитается своего малого алхимического котла.

– Ай-яй, Рихтер, как нехорошо.

– Я откуплюсь, – подмигнул герцог.

Армин подобрала ломоть каравая, отрезала сыр, уложила его на нежную мякоть ароматного хлеба и прибавила сверху хороший кусок мяса. И протянула герцогу. Он принял дар двумя руками, немного потерянно улыбнулся, и отдал в обмен супруге чашу горячего вина.

– Дома тебя будет ждать горячая пища, – негромко сказала Армин. – Верная жена и послушные домочадцы.

– Я не знаю, что сказать, – виновато проворчал герцог, – это ведь обычай Леса? Я всегда буду приходить домой, есть твою еду и защищать тебя и наших людей. Нашу семью.

Армин кивнула и взяла себе кусочек каравая. Сыр оборотень не слишком уважала, поэтому ограничилась мясом с хлебом. Тишина на некоторое время овладела небольшим помещением.

– До утра много времени, – Рихтер криво улыбнулся. – В эту ночь принято отвечать на любые вопросы.

Герцог выдал себя, коснувшись пальцами черной маски. Армин перехватила его руку и очень серьезно произнесла:

– Ты скажешь мне сам. Снимешь и покажешь. Когда поймешь – нет в этом мире того, что может меня смутить.

– А если у меня зубы торчат сквозь дыру в щеке? – заинтересовался герцог.

– Некромантия? Я пожму плечами и попрошу тебя больше не снимать маску, – улыбнулась Армин. – Но некромантию, болезнь – все это я бы учуяла. Гниющая плоть даже сквозь магический барьер пахнет.

– Мне попалась очень чуткая жена? Расскажи о себе. О времени, проведенном в другом мире, – Рихтер вытянул ноги и забрал у Армин чашу. Наполнив ее, он вернул глинтвейн супруге.

– Мне нечего сказать, – вздохнула Армин, – я была служанкой в лавке, получала копейки и боялась всего на свете.

– Как так вышло? – нахмурился герцог, – ты сильная. Моя мать до сих пор боится моих же бойцов, а ведь они выросли у нее на глазах.