Керрая. Одна любовь на троих. Том 1

– Красиво вы все рассказываете, – усмехнулась я. – Но давайте вы все-таки отойдете? Хочу искупаться по нашим, людским обычаям.

– Как знаешь, – не стали препираться оборотни, чем доказали правдивость слов на счет мужчин-львов, никогда и ни к чему не принуждающих женщину.

И хотя я пока не женщина – слова Богам, в обоих смыслах этого слова, но поступок ребят оценила именно как мужской и достойный. Оборотни оставили наши вещи и банные принадлежности на огромном бревне на берегу и начали углубляться в лес. Я наблюдала, как они уходят, чтобы если что, знать, откуда могут подглядывать. Уже на опушке, отойдя довольно далеко, они развернулись, сверкнули широченными улыбками, а Этан крикнул:

– Тебе все равно придется привыкать к тому, о чем мы только что рассказали!

– Почему это?! – крикнула я в ответ.

– Потому что вы остаетесь в клане!

Этан с Холгером скрылись в густых зарослях, а я присела на бревно, шокировано глядя прямо перед собой. Жить в клане львов-оборотней постоянно? Обосноваться здесь?!

На дереве или в шалаше? Свободных, кстати, не наблюдалось, наверное, шалаш еще предстоит построить. А школа? Друзья?

Не представляла я себя лесным жителем. Вот никак. Одно дело – пожить в лесу несколько дней, отдохнуть и двинуться дальше в поисках лучшего места, а другое – жить здесь постоянно!

Нет, надо уговорить родителей одуматься, надо, как и планировали, переждать, найти наших лошадей и отправиться дальше…

Услышав звонкий смех мамы, я отвлекалась от планов на будущее и перевела взгляд на родителей – они шли к ручью, рука об руку, такие беспечные и счастливые, такие молодые и самые дорогие. Они выглядели не столько отдохнувшими (да и когда бы они успели?), а какими-то… помолодевшими, словно с их плеч кто-то снял очень тяжелый груз. У папы разгладились морщинки на лбу, а мама смеялась так беззаботно и заразительно, что я невольно улыбнулась.

Не нравилась мне идея жить в клане оборотней. Сильно не нравилась. Я прямо чувствовала, что грядут неприятности, и хотя в тот момент даже не представляла насколько большие, сердце тревожно сжималось. Но я попыталась не думать об этом. Если нахождение в клане делает родителей такими счастливыми, я буду жить здесь. С ними. Я постараюсь привыкнуть. Хвостатыми мы, конечно, не станем, но, может, и приживемся?

Пока папа отвлекся на поцелуй мамы, я, глянув на всякий случай в сторону, где скрылись ребята, быстро разделась и зашла в ручей. Это были неописуемые впечатления – прохлада воды принесла не только долгожданную свежесть, но словно окунула в лесной притягательный мир. Я более громко услышала пение птиц, шелест деревьев, заметила, как яркое и теплое солнце отразилось в холодной воде. А когда взяла шампунь и вымыла голову – оказалась на пике блаженства! Аромат незнакомых трав щекотал ноздри, белая пенка, покружив рядом со мной, уносилась прочь – так красиво, естественно, как невесомое кружево.

– Ох, хорошо, – услышав рядом голос мамы, я обернулась.

Папа зашел в воду дальше в нескольких метрах, нырнул, фыркнул и быстро поплыл против течения, чтобы обратно было легче возвращаться.

– Давай я потру тебе спину, – предложила мама.

Я с улыбкой кивнула, и когда намыленная мочалка коснулась моих плеч, не сдержала тихого стона. Даже глаза закрыла от нахлынувшего удовольствия.

– Это было великолепно, – поблагодарила маму, и в свою очередь потерла ей спину.

Поплескавшись еще какое-то время, поняла, что вода очень холодная, солнце уже не такое теплое, значит, на сегодня водных процедур с меня хватит. Вышла на берег, предварительно осмотревшись, обмоталась пушистым полотенцем, села на бревно и первым попавшимся камешком принялась тереть пятки.

– Керрая, ты не против, если я немного поплаваю? – отвлекла меня от приятного занятия мама.

– Плавай, – заметив, как она осматривается, я подсказала: – Папа уплыл в правую сторону.

Мама притворилась, что не смутилась, и поплыла в указанном направлении, а я осталась на берегу. Тихо, уютно, и есть чем заняться.

– Думаешь, получится сделать из себя красотку?

Я так расслабилась, что подскочила от неожиданности, услышав за спиной голос, полный сарказма и желчи.

Не обязательно было оборачиваться, чтобы догадаться – это Кайл. В общем-то, если бы этот вопрос мне принесли на клочке бумаги, даже не слыша голоса и не зная почерка, я бы все равно догадалась, кто это.

– Думаю, это не твое дело, – беззлобно ответила я, снова устраиваясь поудобнее на бревне.

Не хотелось мне с ним ругаться: тип неприятный, но племянник лэрда. А мне еще предстояли загадочные испытания, как будто общения с Кайлом мало, и тратить энергию на ссоры, как минимум глупо. К тому же, я понятия не имела каков он – а вдруг не только неприятный в общении, но и пакостный? И именно из-за него я не пройду испытания?

А, кстати, вот интересно – что тогда? К лэрду я уже обратилась неправильно, что и привело к грядущему вступлению в клан. Но если я вдруг не пройду испытания, удастся ли мне загладить ситуацию просьбой простить меня, что так вышло – то есть, прибегнуть к варианту номер два, или мне и лэрду в таком случае не отвертеться от третьего варианта?

Передернув плечами, я выбрала другой камешек и взялась за вторую пятку. Жуть какая-то, а не перспектива. Становиться любовницей лэрда я не собиралась. Я вообще против того, чтобы у мужчины было несколько женщин. Так что надо не просто стараться пройти испытания, а пройти – и без отговорок!

– Ты что, – мой вздох оживил застывшего за спиной оборотня, – сама с собой разговариваешь?

Очередная попытка вывести меня на эмоции и заставить ему нагрубить, провалилась, потому что мне стало кое-что интересно. Причем настолько, что я развернулась, чтобы увидеть парня.

– А ты хотел бы, чтобы я поговорила с тобой?

В моих словах не было поддевки и желчи, как обычно в его, но тем не менее, они разозлили Кайла. Он сжал челюсти, его и без того тонкие губы стали практически черточкой на худом лице, а волосы на моих глазах поднялись вверх. Это было похоже на то, будто зверь ощетинился. Будь у него хвост в этой сущности, наверное, он бы махал им или бил им сейчас по земле, показывая раздражение.

– О чем мне с тобой говорить, – сказал, как выплюнул оборотень. – В чем ты разбираешься настолько хорошо, чтобы это меня заинтересовало?

– Нет – так нет, – я пожала плечами, и отвернулась.

Глянула на ручей, но родителей пока не было видно.

– Они еще не скоро вернутся, – буркнул Кайл.

Я промолчала. Зачем говорить с тем, кому я не интересна? К тому же, он, наверное, принимает меня совсем за дурочку, думает, я не понимаю, зачем родители уединились. Усмехнувшись, только пожала плечами.

– Опять болтаешь сама с собой? – не отставал почему-то парень.

Я развернулась на бревне и посмотрела в серые недовольные глаза оборотня. Кайл стоял в прежней позе – со скрещенными руками на груди, с широко расставленными для упора ногами и с улыбочкой на губах. Ему нравилось раздражать меня не только словами, он, наверняка, понимал, как неприятно, если за твоей спиной кто-то стоит и дышит.

– А ты видишь здесь кого-то, с кем можно поговорить? – поинтересовалась я. – Нет, я не имею в виду тебя. Мы уже выяснили, что тебе со мной неинтересно, а у меня обычно все чувства взаимны. Кого-нибудь другого, интересного, готового к разговору и не напыщенного, ты видишь?!

– Ненадолго же тебя хватило, – фыркнул Кайл. – Вот твоя суть. Вот она ты! А не та, какой ты пыталась казаться. Нет в тебе кротости, послушания. Даже знаешь, что надо промолчать, в твоих же интересах, и все равно вякаешь. Я, было, тогда, в домике, подумал, что у тебя температура: не может нормальный… ну, пусть и человек, вести себя так, мало того, что с незнакомцами, мало того, что с теми, кто дал временный приют, так еще и с оборотнями. Но нет, ты на самом деле строптивая, невоспитанная, дерзкая…

– Замечательно! – мне надоело слушать его.

– Ничего в этом замечательного нет, – не успокоился Кайл. – И это еще не все твои недостатки. Уверен, если к тебе присмотреться, их обнаружится куда больше!

– Хорошо, что это не твоя забота, – разнервничавшись, я встала с бревна, и мы очутились напротив друг друга. Оказывается, Кайл стоял очень близко ко мне, наши босые ступни соприкоснулись. – Тебе ведь не за чем присматриваться ко мне.

Кайл прошелся взглядом по моему телу, не упуская ни мокрых волос, ни влажной шеи с бьющейся от волнения жилкой, ни ключиц, дрогнувших то ли от ветерка, то ли от его холодного взгляда. Глянув на мою грудь, он качнул головой и опустился взглядом к ногам.

На ступни, которые я терла с таким усердием – ноль внимания; его заинтересовали икры и бедра. Там взгляд оборотня задержался, и опять же, проскочив мою пока маленькую грудь, вернулся к лицу.

– Верно, – усмехнулся он. – Присматриваться к тебе не за чем, да и, честно говоря, не к чему.

– Все-таки, Кайл – это диагноз, – пробормотала я.

– О ком ты говоришь? – насупился оборотень.