Минус двадцать для счастья

– А что так?! – взорвалась я.

– Прошу тебя, Лера, – процедил он, отвернувшись от меня и рассматривая закрытую дверь комнаты. – Не устраивай трагедии из-за двух капель сока!

– Сока?!

Хотелось знать, как он определил происхождение странных пятен, но Виталик, не оборачиваясь, шагнул к двери. Открыл ее. И ушел.

Прождав его около часа, почувствовала себя полной дурой, взяла сумочку, платье, которое решила завтра сама отнести в химчистку, вышла из комнаты и… остановилась, услышав голос Виталика.

Значит, он дома?

Вышла в гостиную, отметила взглядом веселые лица его друзей, бутылки пива, вино, щедро наливаемое очередным незнакомым барышням, Виталика, корольком восседающего среди этого бедлама на больших диванных подушках. Он смеялся, пил с друзьями пиво, и ему было плевать, что я сижу в комнате и его жду. Помнил ли он вообще о моем присутствии?

Не знаю. Но напоминать ему я не собиралась.

Из другой комнаты вышла незнакомая девушка, окинула меня насмешливым взглядом, с куда большим интересом взглянула на платье, которое я держала в руках, и грациозной походкой прошла в гостиную. Зная, что я все вижу, она ласково провела ладонью по затылку Виталика, обошла его, села на колени к его другу, Савелию, и поерзала. Потом еще раз. Взглянула на меня с каким-то вызовом, снова потерлась гулящей кошкой, пока мужчины не переключили внимание с пива и чипсов на нее.

– Хороша? – спросил Савелий у Виталика, ныряя рукой под платье девушки.

– Хороша, – согласился тот, рассматривая незнакомку.

– Ты ее еще в черном платье не видел! – поделился Савелий со смехом. – Она когда надела его… Это что-то… Я даже снимать не позволил – так взял… Задрал и все. Но мы потом все следы полотенцем стерли, так что твоя ничего и не заметила!

Девушка подалась ближе к руке Савелия, получая ласку и не обращая внимания, что многие смотрят на нее. А я подошла к ее приятелю и, игнорируя присутствие Виталика, сказала, глядя прямо в бесстыжие глаза, взирающие на меня с холодком:

– Да нет, как раз заметила, к сожалению.

А потом, не оглядываясь и делая вид, что не слышу Виталика, пошла прочь.

– А платье? – крикнула девушка. – Платье оставишь?

Вот эти слова заставили остановиться. Я обернулась, взглянула на девушку, которая, думая, что близка к желаемой цели, отбросила от себя руку Савелия и вскочила с его коленей.

– Зачем оно тебе? – поторопила она меня с наглой улыбкой. – Теперь наверняка не наденешь.

– Да, – я и спорить не стала. – Ты сделала все, чтобы я его не надела. Но мое платье все равно не получишь.

– И что ты с ним будешь делать?!

– Сдам в химчистку, – пояснила спокойным тоном, несмотря на бушующий ураган внутри. – А потом отдам в благотворительный фонд.

– Лерка… – Виталик попытался что-то сказать, но у меня не было желания ни слушать, ни оставаться в квартире еще хоть одну лишнюю минуту.

Поэтому я повернулась к Савелию, выдержала неприязненный взгляд и сказала:

– С тебя триста пять долларов. И то потому, что на платье была приличная скидка.

А вот после этого, в полном молчании, таком непривычном для квартиры Виталика, я ушла.

Глава № 5

Любые чувства меняют картинку реальности – сочувствие, жалость, симпатия. Что уж говорить о любви?

Я уходила в полной уверенности, что не вернусь, и позволяла себе так думать несколько дней. А потом Виталик снова ворвался в мою реальность. Как вихрь, как безмятежное пламя. Без извинений, выяснения отношений, без звонков, СМС, которых, признаваясь только себе, ждала эти дни.

В один из вечеров я вышла из офиса, спустилась по лестнице и увидела, как он стремительно выходит из знакомой машины. Не сбавляя шага, подходит ко мне, берет за руку и заставляет идти за собой.

Не оборачивается. Смотрит прямо перед собой. Холоден и уверен в себе. И так же уверен, что я соглашусь идти вместе с ним.

Попыталась вырваться – сжал сильнее ладонь, и только. Даже не обернулся. Почти силком подвел к машине, и только тогда отпустил, открыл дверь со стороны пассажира, взглянул на меня.

– Я никуда с тобой не поеду, – заявила ему и отвернулась, рассматривая огни остановки.

Он достал телефон, кого-то набрал и сказал:

– Мама, Лера отказывается с тобой знакомиться.

Я перевела взгляд на него. Он убрал телефон от уха и сказал уже мне:

– Мама говорит, что давно мечтала познакомиться с девушкой, которая заставила ее оболтуса взяться за ум. И просит тебя исполнить ее мечту и приехать.

– Взяться за ум? – с сомнением посмотрела я в глаза со смешинками.

– Значит, с «оболтусом» ты согласна… – притворно задумчиво протянул он и открыл шире дверь. – У тебя определенно найдутся общие темы с моей мамой. Присаживайся, и поедем.

Но я не торопилась менять зимнюю улицу, где румянец легко списать на мороз, на салон машины, где сразу станет понятно, что я смущена. И растеряна. И не знаю, что говорить и что делать…

Он хотел меня познакомить с мамой…

Серьезный шаг, говорящий о многом.

Но я не была готова снова шагнуть в бедлам его дома. Несмотря на чувства к нему. Несмотря на взаимность. И несмотря на то, что ужасно хотела обнять его и снова почувствовать вкус его губ.

Я могла бы спокойно жить с ним в квартире, где была бы всего одна комната, но если бы эта комната была только наша.

А так…

Что изменится от того, что я познакомлюсь с мамой Виталика?

Мы снова вернемся к тому, с чего начали, и… вновь разойдемся. Я больше не буду делиться. Я больше не буду молчать. Я больше не буду ждать, когда он со всем разберется.

– Я всех разогнал, – слова Виталика заставили меня вынырнуть из размышлений.

Не поверила. Подумала, что показалось. И услышала вновь:

– Лерка, я всех разогнал. В тот же день, когда ты ушла.

А потом он сделал один только шаг, обнял меня и, прибегая к запрещенному приему – сводящим с ума поцелуям, попросил: