Государственная культурная политика в Сибирском федеральном округе: концепции, проблемы, исследования

В статье «Культурная политика: не сегодня, скорее, завтра» О. И. Генисаретский вскрывает источники современного осуществления культурной политики, видя их в концептуальных политических решениях 30-х гг. XX в. «Завтра» же культурной политики определяется как выход России на арену диалога с цивилизационными мега-проектами, вступление с ними в полемику или солидаризация (с помощью предложения своих собственных мега-проектов), предварительно осуществив серьезную проверку своих собственных культурно-экологических мега-проектов, концентрирующих российский историко-культурный опыт и вводящих его в виде концепций и реальных проектов в глобальное цивилизационное мега-проектное пространство. Ключевые слова в этом процессе, полагает О. И. Генисаретский, – это «культурное наследие», «жизнеспособность» и «развитие»[43 - Там же.].

Прямая связь понимания культурной политики с ее целями исследуется О. Н. Афанасьевой, которая справедливо полагает, что стратегические цели культурной политики могут быть сугубо экономическими либо собственно культурными. Однако исследователь рассматривает некий компромиссный вариант, поскольку экономические ресурсы всегда необходимы для осуществления любых культурных целей. В связи с этим определенные экономические механизмы финансирования культуры сами по себе могли бы способствовать реализации собственно культурных целей – это многоканальное и инвариантное финансирование, иерархическая инверсия, создание благоприятных условий для различного рода социальных объединений, поступательное формирование «человека культуры» (В. Библер) через культивирование определенных идеалов[44 - Афанасьева О. Н. Культурная политика: теоретическое понятие и управленческая деятельность. М., 2010. 70 с.].

Однако в ситуации переходного периода О. Н. Афанасьева фиксирует многочисленную негативную критику предлагаемых государством моделей культурной политики и в качестве преодоления кризиса этого государственного моделирования предлагает вновь обратиться к устоявшимся и общепринятым моделям, существующим в развитых индустриальных странах.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в настоящее время исследование культурной политики в российской социальной философии разворачивается в соответствии с принципами социального конструктивизма, где в определении принципов, форм, способов осуществления, в методах, целеполагании, проектах культурной политики видится возможность изменения социального бытия людей, его качественного улучшения.

С одной стороны, государство как репрезентант социума и культуры задает, исходя из государственных интересов (которые не всегда соответствуют интересам общества и объективным тенденциям культурогенеза), идеалы, нормы, ценности культурной жизнедеятельности. Данная форма государственной активности институциализируется в системе государственной культурной политики. С другой – продукты процесса культурогенеза объективно утверждаются в обществе (но не обязательно в государстве) как следствие объективных тенденций самого культурного процесса через исторически сложившиеся идеалы, нормы, традиции и т. д. Данные взаимоотношения культурной политики и культурной реальности конкретно-исторически всегда противоречивы.

Под культурогенезом в русле данного исследования понимается сложный и многоуровневый процесс динамики культуры, в ходе которого возникают новые культурные формы, которые интегрируются в существующие культурные системы, а также процесс формирования новых культурных систем и конфигураций. Сущность социально-культурного процесса, его движущие силы в различных философских подходах определяются иногда диаметрально противоположным образом. Так, с точки зрения эволюционизма и классического позитивизма культурогенез есть процесс адаптации человеческого сообщества к постоянно трансформирующимся условиям природной и социальной среды. Тогда как с точки зрения интерпретативной концепции К. Гирца, бытие культуры есть удвоенная интерпретация мира знаков и символов, уже созданных людьми.

Представляется, что российский культурогенез имеет одну из самых сильных степеней субъектного воздействия на себя со стороны как реальных властителей – князей, царей, генеральных секретарей, президентов, так и со стороны «властителей дум» – философов, писателей, общественных деятелей, деятелей культуры. Эта особенность историко-культурного процесса находит свое отражение в познавательном пространстве и самого культурогенеза, и культурной политики.

Проделанный обзор концептуальных понятий культурной политики показывает, что спектр определений культурной политики чрезвычайно широк. Это понятие разрабатывается в теории культуры, в теории социально-культурной деятельности, где для его формирования используются логические процедуры – анализ, синтез, индукция, дедукция, формализация, экстраполяция и др. Однако за последнее десятилетие понятие «культурная политика» получило и совершенно другую интерпретацию, связанную с процессами, идущими в сфере общественного сознания, в сфере государственной идеологии. В дополнение к понятию «культурная политика» добавляется термин «новая», и «новая культурная политика» рассматривается уже не как научно проработанное понятие, а как знак, указывающий на определенные идеологические процессы.

Таким образом, усиленное субъектное воздействие на культурогенез, характерное для истории российской культуры, получает форму и субъектного воздействия на терминологию, с помощью которой он научно исследуется. Сама же терминология активно эксплуатируется для манипулирования определенными процессами в общественном сознании, связанными с пониманием культурной специфики и перспектив российской культуры в глобальном процессе.

В российской социальной философии проблеме субъектного воздействия на культурогенез и, соответственно, особой роли субъективного фактора культурной политики было уделено большое внимание в трудах С. А. Аксакова, М. А. Бакунина, В. Г. Белинского, Н. А. Бердяева, В. Н. Вернадского, Л. Н. Гумилева, К. Д. Кавелина, Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, В. А. Куманева, П. Н. Милюкова, Г. В. Плеханова, С. М. Соловьева, Н. С. Трубецкого, Н. И. Тургенева, А. С. Хомякова, Н. Г. Чернышевского и других мыслителей.

При этом многими исследователями подчеркивалась необходимость таких социально-философских моделей культурогенеза и культурной политики, в которых была бы учтена необходимость ограничения влияния субъективного фактора на формирование культурной политики, объективации ее оснований как гарантии устойчивости социума. Представляется, что в отечественной социальной философии можно найти искомые образцы, где концептуально и методологически противоречие между объективностью культурного (в том числе общероссийского) и государственной субъектностью культурной политики разрешалось бы определенным образом, исходя из базовых принципов построения обозначенных выше моделей.

В связи с этим возникает необходимость анализа социально-философских моделей культурных процессов, характерных для традиционной русской философии, исходя из которых можно смоделировать те или иные принципы культурной политики (в том числе принципы государственной культурной политики), адекватные данным процессам.

1.2. Концептуально-методологические основы моделирования государственной культурной политики в российской философии конца XIX – первой трети XX в

Следуя философской логике, моделирование культурной политики в русской социальной философии конца XIX–первой трети XX в. можно классифицировать по трем основным направлениям:

1) модели культурной политики, где в качестве основания культурных процессов рассматриваются объективные процессы, и понимание культурной политики основывается на данных объективных основаниях;

2) модели культурной политики, где в качестве основания культурных процессов берутся субъективные процессы, и целенаправленная культурная политика подразумевает воздействие именно на эти субъективные элементы культурогенеза;

3) модели культурной политики, где культурный процесс рассматривается в динамике взаимодействия субъективного и объективного, тогда как управление этим сложным процессом предполагает, с одной стороны, конкретность и соответствие объективным условиям, а с другой – опору на те субъекты культурогенеза, которые способны создавать, сохранять и транслировать культурные идеалы, воплощать их в социокультурную реальность.

Необходимо отметить, что такое деление достаточно условно, в должной степени абстрактно и может выступать лишь теоретическим ориентиром во множестве идей, подходов, концепций, которые создавались в русской социальной философии конца XIX – первой трети XX в.

Данный период в истории отечественной философии выбран не случайно. Известный историк русской философии В. В. Зеньковский называет его «период систем». Именно в это время складывается социально-философское моделирование культурных процессов и культурной политики, причем применяется философский профессиональный язык. Русские мыслители предпринимают сознательную попытку создания отечественной по духу философии, способной предложить человечеству уникальное осмысление вечных философских проблем. Вопрос о том, насколько успешной оказалась данная попытка, выходит за пределы проводимого исследования.

Периоду становления профессиональной отечественной философии предшествовал не менее значимый период осмысления ключевых проблем европейской философии, в том числе социальной, а также период существования «русской мысли» в форме литературных художественных произведений, академических университетских курсов, богословских трактатов, социально-политических дискуссий и эстетико-критических статей.

Еще одно важное замечание связано с тем, что в творчестве одного и того же значительного русского философа можно найти концептуальные схемы, модели, суждения, связанные с разными подходами. Тем не менее, соблюдая определенную долю условности, можно говорить о философской позиции определенного мыслителя как о репрезентанте данного конкретного подхода к культурогенезу, к основаниям культурной политики, в том числе к основаниям государственной культурной политики.

Сформулированное ранее определение культурной политики в контексте целенаправленного идеалообразования позволит выявить, какие базовые идеалы положены в основу той или иной модели культурной политики, и на этой основе обозначить эвристический потенциал данных концепций для решения актуальных российских проблем в сфере реальной культурной политики, их способность выступить идеологическим ориентиром общероссийского уровня.

1. Модели культурной политики, где в качестве основания культурных процессов рассматриваются объективные процессы, и понимание культурной политики основывается на данных основаниях.

Представляется, что подавляющее большинство российских мыслителей рассматриваемого периода могли бы репрезентировать данный подход. Рассмотрим некоторые яркие социально-философские позиции, связанные с российским марксизмом и русским религиозным идеализмом, представленными персонально в творчестве Г. В. Плеханова и С. Н. Трубецкого соответственно и раскрывающими именно объективные основания культурных процессов, хотя их концепции зачастую радикально отличаются друг от друга по выбору конкретных объективных оснований в качестве исходных и фундаментальных.

Выбор данных авторов обусловлен тем, что объективность оснований культурного процесса сознательно выбирается ими в качестве концептуального и методологического фундамента собственных социально-философских теорий. Возможно, что в этом контексте можно было бы рассмотреть и творчество В. С. Соловьева, однако его деятельность выходит за границы рассматриваемого этапа в истории российской социальной философии. Кроме того, в данном контексте творчество В. С. Соловьева с позиции моделирования философских оснований культурного процесса было детально исследовано О. П. Пономаренко в ряде ее работ, в том числе в диссертационном исследовании «Модели культурной политики как факторы структурирования социокультурного пространства», первая часть которого посвящена именно философской модели культурной политики В. С. Соловьева[45 - Пономаренко О. П. Модели культурной политики как факторы структурирования социокультурного пространства: дис. … канд. культурологии. Барнаул, 2006. 153 с.].

Георгий Валентинович Плеханов – общепризнанный основатель российского марксизма, создавший социально-философскую концепцию культуры, опирающуюся на своеобразную интерпретацию синтеза марксизма и российской литературной критики, которая в определенный период истории отечественной философии реализовала задачи культурных исследований. Собственные культурные исследования Г. В. Плеханов проводил в русле философско-эстетической критики творчества Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, П. Д. Успенского, Н. Д. Наумова, В. Г. Белинского, Н. Г. Черышевского, Н. А. Добролюбова. Несмотря на то, что его социально-философские интерпретации культурного процесса составляют значительный период в истории российской философии культуры, в данном аспекте произведения Г. В. Плеханова рассматриваются крайне редко и не входят в число обязательных при систематизации истории российской философии культуры. Так, очень незначительное место было отведено его идеям в монографии «Философия культуры. Становление и развитие»[46 - Плеханов Г. В. Философия культуры. Становление и развитие. СПб., 1998. 443 с.], в главах, посвященных российским мыслителям. Тем не менее традиция рассмотрения его идей в русле культурных исследований существует, она была закреплена в статьях М. А. Лифшица[47 - Лифшиц М. А. Очерк общественной деятельности и эстетических взглядов Г. В. Плеханова. М., 1978. С. 7-102.]и других российских исследователей и поддерживается в настоящее время, в частности, Б. В. Кондаковым[48 - Плеханов Георгий Валентинович. Энциклопедия «Культурология». Т. 2. М., 2007. С. 198–199.].

Основные социально-философские работы Г. В. Плеханова[49 - Плеханов Г. В. Избранные философские произведения: в 5 т. М., 1956–1958.], связанные с исследованиями культурного процесса – это «Письма без адреса» (1899–1900), «Искусство и общественная жизнь» (1912–1913), большая незавершенная работа «История русской общественной жизни», цикл статей «Судьбы русской культуры» (1897).

Культурные процессы рассматриваются Г. В. Плехановым в контексте марксистской философии истории. Однако Г. В. Плеханову удалось избежать крайностей вульгарного социологизма и использовать инструментарий марксизма для раскрытия объективных закономерностей культурных процессов, в том числе характерных для российской культуры. Необходимо отметить, что в российском пространстве общественных дискуссий конца XIX – начала XX в. марксизм являлся живой и актуальной западноевропейской концепцией, которая была предметом активных обсуждений, в том числе его методологических и мировоззренческих возможностей для преобразований российской социальной жизни. В связи с этим стиль произведений Г. В. Плеханова такой же полемичный, дискуссионный, отстаиваемая позиция берется в ее оппозиции к противоположным точкам зрения, в том числе и среди позиций, схожих по концептуальным основаниям.

Проблемы культурного развития рассматриваются Г. В. Плехановым в соответствии с принципами исторического материализма. Он достаточно редко использует термин «культура», однако реконструировать его социально-философскую модель культурного развития можно по его аналитике искусства. Вторичность искусства, его полная зависимость от производительных сил провозглашается Г. В. Плехановым ясно и очевидно: «В первобытном, более или менее коммунистическом обществе искусство подвергается непосредственному влиянию экономического положения и состояния производительных сил. В цивилизационном обществе – эволюция изящных искусств определяется борьбой классов. Борьба классов, конечно, определяется экономической эволюцией, но действие экономической структуры во всех случаях посредственно»[50 - Плеханов Г. В. Материалистическое понимание истории. Эстетика и социология искусства: в 2 т. Т. 1. М., 1978. С. 143.].

Г. В. Плеханова можно считать родоначальником марксистской социологической философии культуры. Культурный процесс словно не существует сам по себе, а есть особая форма того или иного способа производства. Такой феномен культуры, как искусство, определяется следующим образом: «Искусство есть непосредственный образ процесса производства»[51 - Плеханов Г. В. Материалистическое понимание истории. Эстетика и социология искусства: в 2 т. Т. 1. М., 1978. С. 140.]. В свою очередь религия трактуется Г. В. Плехановым в качестве веры «в существование сверхъестественных сил».

«Вера в эти силы обязана своим возникновением невежеству»[52 - Там же. С. 138.].

Как в философских, так и в литературно-критических статьях Г. В. Плеханов не анализирует явления культуры сами по себе, он погружается во время и пространство их появления или создания и раскрывает исторические, политические, общественные, повседневные обстоятельства, которые сопутствовали их происхождению. Достаточно радикально отрицается имманентный анализ мыслительных структур, соответствующий происхождению феномена культуры. Г. В. Плеханов полагает, что это приводит к позиции субъективного идеализма. Только социологический анализ культуры является для него по-настоящему научным и философским.

Необходимо отметить, что позиция монистического социокультурного единства на многие годы закрепилась в советских культурологических исследованиях, в частности 30–50-х гг. XX в., где история культуры – это социальная и экономическая история человеческой деятельности. В связи с этим любой продукт человеческой деятельности мог быть рассмотрен как культурный артефакт, в свою очередь субстанциональность культуры отрицалась.

Сильной стороной этой позиции является обнаружение универсальных законов социально-культурного бытия, стремление увидеть социальное бытие в его системном единстве, а также выявить объективные источники культурного процесса. Тогда как слабая сторона – это социологический редукционизм и отказ культуре в праве на существование в качестве самостоятельной силы социальной динамики.

Таким образом, ядром культуры, ее базовыми идеалами в модели Г. В. Плеханова выступают экономические идеалы, объективно существующие способы производства, по отношению к которым все остальные культурные формы вторичны, несамостоятельны, нежизнеспособны. Управление культурными процессами также носит второстепенный характер, подчиняясь приоритету развития производства, приоритету социально-экономического развития над социально-культурным. Меньше всего Г. В. Плеханов был расположен строить социальные утопии, поэтому в его социально-философской модели культуры нет образа ее желаемого будущего, но в его критических работах отсутствует анализ культурного феномена самого по себе (в форме артефакта культуры, произведения искусства, текста как системы знаков и значений и т. д.). Единственный способ понимания культурных процессов – это выявление тех социально-экономических и политических реалий, которые их обуславливали и обуславливают.

Объективные основания культурного процесса совершенно по-иному представлены в традиции русского религиозного идеализма, в качестве репрезентанта которого в проводимом исследовании выбрана концепция С. Н. Трубецкого[53 - Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. СПб., 2009. 605 с.], изложенная в его трактатах «Учение о Логосе в его истории» и «Основания идеализма». В отличие от философии Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, творчество С. Н. Трубецкого изучено недостаточно полно, особенно в русле социально-философской проблематики. Как правило, его творчество рассматривают в контексте философских исканий «наследников» В. С. Соловьева, разрабатывающих идеи всеединства, соборности, богочеловечества, софиологии. Представляется, что эвристический потенциал философии С. Н. Трубецкого не реализован полностью. Трактат «Учение о Логосе в его истории» демонстрирует цельность и системность философского мышления С. Н. Трубецкого, его стремление к строгой философской логике, опоре на классические философские принципы, а также ясное понимание своей собственной позиции в мировом философском процессе.

Разумеется, С. Н. Трубецкой не употребляет понятий «культура», «культурная политика», «социально-культурный процесс» в тех выражениях, которые были рассмотрены в первом параграфе, но за устойчивыми понятиями, которые плотно ассоциируются с русской религиозной философией начала XX в., возможно рассмотреть крайне интересные позиции, актуальные для моделирования современной культурной политики в России. Тем более что в 90-е гг. XX в. произведения русских мыслителей собирались и концентрировались в рамках определенного интеллектуального проекта, результаты которого должны были предъявить миру уникальное российское философское освоение историко-культурного опыта России в форме философских текстов выдающихся российских мыслителей конца XIX – начала XX в.

Русский религиозный идеализм конца XIX–начала XX в. – неоднозначное явление. В большинстве философских концепций этого направления нет ориентации на возрождение консервативного православного богословия. Русские мыслители отреагировали определенным образом на энтропийные процессы в русской культуре первой третий XX в. Философская формулировка кризиса культуры была связана с фиксацией противоположности культуры как пространства смыслопорождения и смыслообретения и культурных продуктов, изобретений, «результатов», закрывающих это смыслотворение ситуацией обладания самими вещами, в которых оно выразилось.

Философия культуры русского религиозного идеализма связана также с эсхатологическими позициями, с уверенностью в окончании очень значимого этапа истории культуры, в необходимости сконцентрировать усилия и найти первую культурную форму с помощью интуиции творчества, интуиции всеединства. Культура и моделировалась здесь как изначально живой и целостный организм, где концентрируется особая интеллектуальная, чувственная, художественная, моральная деятельность – найти смысл истории, смысл цивилизационного строя, смысл жизни, смысл существования самого человека. В работе «Очерки философии культуры» П. Струве и С. Франк так определили суть культуры: «Принцип личности и принцип культуры, вступая в многообразные и мучительные конфликты, тем не менее, по существу, вытекают из одного морального источника – уважение к духу и его творчеству – и сплетаются в цельное и внутренне согласованное культурно-философское миросозерцание»[54 - Струве П., Франк С. Очерки философии культуры [Электронный ресурс]. URL: http:// dbs-win.rub.de/personalitaet/ru/index.php?cp=document&id=179].

Русский религиозный идеализм, с позиции которого выстраивал свое концептуальное понимание С. Н. Трубецкой, во многом представлял собой синтез платонизма, в том числе неоплатонизма и шеллингианства (включая неошеллингианство в философии В. С. Соловьева). В связи с этим первичная природа реальности определяется С. Н. Трубецким как бытие Бога, причем не в гегелевском отвлеченном понятии чистого бытия, а в конкретной форме субъекта, предшествующего мышлению, в том числе и божественному Логосу. Пространством культуры выступает соборное сознание (аналог мировой души неоплатоников), которое обуславливает наличие всеобщего и необходимого знания для отдельного эмпирического индивида. Соборное сознание в трактовке С. Н. Трубецкого – это некое совершенное общество, реально существующее в своеобразном и живом космическом организме, отдельном от Бога. Это психическая основа мира, в том числе человеческого сообщества, его подлинная реальность, где управляет разумный и любящий субъект, мировая душа. «Сознание, – пишет С. Н. Трубецкой, – не может быть ни безличным, ни единоличным, ибо оно более чем лично, – оно соборно»[55 - Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994. С. 491–498.].

Вслед за понятием соборного сознания С. Н. Трубецкой вводит еще одно – «вселенская чувственность» и формулирует мысль о том, что сознание и чувственность индивида есть «продолжение предшествовавшей, общеорганической чувственности… Чувственность не рождается, а продолжается, как жизнь протоплазмы… сознание есть от начала родовой, наследственный процесс»[56 - Трубецкой С. Н. О природе человеческого сознания [Электронный ресурс]. URL: http://www.vuzlib.net/beta3/html/1/23966/24084/]. И далее: «С эмпирической точки зрения два фактора определяют степень психического развития человека: его мозг и общество»[57 - Трубецкой С. Н. Указ. соч.].

На основе такого рассуждения, где синтезированы идеи Плотина о мировой душе как космическом организме и Г. Спенсера о социальном основании любого индивидуального сознания, С. Н. Трубецкой предлагает и определенную концепцию «управления» культурным процессом, который в его терминологии обозначается как процесс разворачивания соборного сознания на уровне человечества. Данная концепция получила название «метафизический социализм», и ее суть заключается в том, что способность к творчеству – это объективно существующая способность, субстанционально присущая и миру природы, и социальному миру, между которыми нет непроходимой границы, а, наоборот, – расширяющееся научное знание постоянно расширяет наше представление о полном соответствии естественных процессов, социальных процессов и творческих процессов на индивидуальном уровне.

Особого внимания заслуживает концепция культурного развития России С. Н. Трубецкого. Исходя из понятия соборности, он полагает, что каждая национальная культура своеобразна. Однако своеобразие развития русской культуры не было связано для него с реализацией идей славянофильства. Его содержание не раскрывается С. Н. Трубецким, который полагал, что сама общественная дискуссия западников и славянофилов указывает на определенные глубинные процессы, определяющие базу российской социокультурной реальности, но более точного описания этих процессов в его философском наследии нет.

Для российского культурогенеза С. Н. Трубецкой отстаивал программу «третьего пути», не совпадающего ни с западными моделями развития, где приоритет отдается индивидуалистической мотивации деятельности и творчества, ни с восточными моделями, где личность поглощается родовым сознанием, творческие силы ее остаются неразвитыми и, в конце концов, может наступить социальная и культурная стагнация.

При этом третий путь – путь культурного развития России – рассматривался С. Н. Трубецким в диалоге с западноевропейской культурой. Развитие отдельной национальной культуры невозможно без диалога с другими культурами, диалога с постоянными обменами и взаимопроникновениями.

Таким образом, позиция С. Н. Трубецкого – это позиция социально-философского оптимизма и объективистского понимания культурных процессов в форме религиозного идеализма. Философ полагает, что культурный процесс как этическое творчество, художественное творчество, научное творчество изначально и объективно заложен в природе, в социуме, в отдельном человеке и выступает проявлением в них всеобщего космического живого организма, элементом которого будет каждый человек в силу своей родовой принадлежности к человечеству.

В отличие от позиции марксизма и в ситуации острой полемики с ним культурный процесс понимается здесь как самостоятельный, надсоциальный, космический процесс, как проявление живого космического организма в человеке через реализацию творческой способности. Таким образом, модель культуры С. Н. Трубецкого исходит из того, что ядром базовых идеалов культуры выступают сугубо духовные идеалы, универсальные, объективно существующие творческие формы, единые для природы, социального бытия и индивидуального бытия человека.

Управление культурным процессом в данной модели – это процесс развития духовных познавательных способностей, который предполагает живое отношение познающего субъекта и познаваемой реальности в их непосредственной связи, процесс поощрения художественного творчества, воплощающего идеи всеединства, процесс решения этической задачи – воплощения идеала соборности в конкретном социальном бытии, процесс взаимодействия научных исследований и первичных интуиций о единстве и целостности различных форм реальности. Данный процесс с точки зрения С. Н. Трубецкого осуществляется в природе и искусстве, он объективен и неизбежно реализуется в социально-культурном поступательном процессе.

2. Модели культурной политики, где в качестве основания культурных процессов берутся субъективные процессы, и реализация культурной политики подразумевает воздействие именно на эти субъективные элементы.

Отечественные мыслители рассматриваемого периода создали целый спектр субъектно-ориентированных концепций, которые с полным основанием могут быть эксплицированы на понимание культурогенеза и культурной политики. Уже в понятии соборности С. Н. Трубецкого, которое обосновывает форму и содержание индивидуального сознания, складывается определенное понимание специфики социального субъекта, его первичности по отношению к индивиду, действующему в социокультурном пространстве. Тем не менее позиция С. Н. Трубецкого была рассмотрена в данной работе среди объективизирующих социально-культурный процесс, поскольку основание соборности С. Н. Трубецкой полагал в объективном и живом существовании единого космического организма, неотъемлемыми элементами которого являются природа, социальность и каждый индивид.