Конструирование позитивной этнической идентичности в поликультурной системе

В социально-философском научном дискурсе этничность рассматривается главным образом с позиции двух подходов, чьи концептуальные положения кардинальным образом отличаются друг от друга: этничность как объективно существующая, «изначальная» данность, свойственная человеку с момента его рождения (примордиализм (социобиологическое направление), инструменталисты также принимают данную точку зрения, переосмысливая ее в соответствии со своей теорией); этничность как феномен, который социально конструируется на основе культурных различий, чувств национальной принадлежности (конструктивизм и как его субподход – инструментализм).

Возникновение примордиализма (от англ. primordial – изначальный, исходный), или эссенциализма[33 - Тишков В. А. Этнология и политика. Научная публицистика. – М.: Наука, 2001. – С. 231.], в 1950–1960-е годы связывают с именами американских ученых – социологов Э. Шилза[34 - Э. Шилз ввел термин «примордиальные связи» для характеристики внутрисемейных отношений.] (1911–1995) и К. Гирца[35 - К. Гирц впервые начал разрабатывать примордиальный подход применительно к этнической проблематике.] (1926–2006). В последующем данный подход разрабатывался западными антропологами (Э. Вулф, Р. Гамбино, У. Коннора, Т. Парсонс, П. Ван ден Берг, Э. Стюарт, Р. Уоллес), социологами (Дж. Симпсон, Дж. Йингер), а также отечественными учеными-этнографами и историками (Ю. В. Бром-лей, Л. Н. Гумилев, С. М. Широкогоров).

Все теории примордиалистского подхода сводятся к двум направлениям: социобиологическому (или природному) и эволюционно-историческому.

Сторонники первого направления (П. Ван ден Берг, Л. Н. Гумилев, А. Ю. Коркмазов, М. О. Мнацаканян) рассматривают этничность как объективную данность, изначальную (примордиальную, т.е. исконную) характеристику человечества[36 - Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Сусоколов А. А. Этносоциология: учеб. пособие. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 25.]. Данная характеристика возникла одновременно с развитием человечества как естественная необходимость распознавать представителей своей группы. То есть умение распознавать своих членов группы заложено в сознании человека изначально на уровне генетического кода[37 - Тишков В. А. Очерки теории этноса и политики этичности в России. – М.: Русский мир, 1997. – С. 92.]. В этой связи сторонниками природного направления этничность вполне логично интерпретируется как «расширенная родственная группа» или как «расширенная форма родственного отбора и связи»[38 - Орлова Э. А. Культурная (социальная) антропология. – М.: Академический Проект, 2004.]. Эти связи фиксированы, неизменяемы и в этом смысле приобретают статус священности. Они лежат в основе семьи, территории, языка, традиции и религии[39 - Duling D. C. Ethnicity, Ethnocentrism, and the Matthean Ethnos // Biblical Theology Bulletin: A Journal of Bible and Theology. – 2005. – Nov. 1. – P. 125–143.]. Схожие воззрения представлены в отечественной науке концепцией пассионарности Л. Н. Гумилева[40 - Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: ЭКСМО, 2008.] (1912–1992), считавшего этнос биофизической реальностью. Продолжая эту линию размышлений, современный этнолог С. Н. Пушкин[41 - Пушкин С. Н. Проблемы этнологии в концепции Л.Н. Гумилева // Философские науки. – 2005. – № 4. – С. 100–121.] выдвигает идею о том, что в ранние годы жизни ребенок усваивает эти паттерны от родителей и сверстников, а затем использует их в дальнейшем. В. Т. Пуляев[42 - Пуляев В. Т. Этносы и национальные интересы народов России // Социально-гуманитарные знания. – 2002. – № 1. – С. 18-40.] считает, что именно этот социальный багаж определяет традицию, создает этническую историю.

Представители второго направления примордиалистского подхода (Х. Айзекс, К. Блу, К. Гиртц, Э. Шилз, Ю. В. Бромлей, С. Е. Рыбаков, С. М. Широкогоров и др.) понимают этничность как социальное, а не биологическое сообщество. Этничность, согласно этой группе исследователей, зависит от исторических изменений[43 - Садохин А. П., Грушевицкая Т. Г. Этнология: учеб. для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Академия; Высшая школа, 2000. – С. 50.]. Социальные сообщества рассматриваются как группы, обладающие своим языком, культурой, идентичностью, благодаря чему они отличаются от иных социальных сообществ. Подобное представление об этничности в советской науке развивалось в трудах академика Ю. В. Бромлея (1921–1990). Он рассматривал этнос в узком и широком значении этого слова. В узком значении Ю. В. Бромлей понимает этнос в качестве нации, тогда как в широком смысле этнос понимается в качестве этнической группы[44 - Бромлей Ю. В. Еще раз о соотношении этнической и экономической общностей. – Режим доступа: journal.iea.ras.ru/archive/1970s/1972/Bromley_1972_3.pdf]. По мнению Ф. И. Минюшева[45 - Минюшев Ф. И. Социальная антропология. – М.: КДУ, 2009.], этносы, являясь примордиальными группами, носят социальный характер, а этнические свойства формируются лишь в соответствующих условиях – территориальных, природных, социально-экономических, государственно-правовых (т.е. зависят от исторических изменений). Эволюционно-историческое направление примордиализма господствовало в мировой науке до 60–70-х годов XX века, в отечественной науке – до 90-х годов XX века[46 - Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Сусоколов А. А. Этносоциология: учеб. пособие. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 25.].

В начале 1970-х годов как реакция на неспособность примордиализма объяснить рост национальных движений в современном мире[47 - Винер Б. Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. – 1998. – № 4. – С. 5–6.] в западной этнологии возникает инструментализм (ситуационизм, мобилизационизм). Инструменталисты (зарубежные ученые – Дж. Де Во, С. Олзан, А. Петерсон-Ройс, Н. Хлейзер, Д. Мойнихэн, Дж. Нейджел, Д. Хоровиц, отечественные исследователи – М. Н. Губогло[48 - Губогло М. Н. Идентификация идентичности: этносоциологические очерки. – М.: Наука, 2003.], Л. М. Дробижева[49 - Дробижева Л. М. Национально-гражданская и этническая идентичность: проблемы позитивной совместимости // Россия реформирующаяся: ежегодник / отв. ред. М. К. Горшков. – Вып.7. – М.: Институт социологии РАН, 2008. – С. 214–228.], З. В. Сикевич[50 - Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. – СПб.: Издательство Михайлова В. А., 1999; Сикевич З. В. Этническая психология как практика взаимодействия между народами // Вестник Герценовского университета. – 2007. – № 2. – С. 52–56.], В. А. Ядов[51 - Ядов В. А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Мир России. – 1995. – № 3–4. – C. 158–181.]) стремятся выделить функциональные особенности этничности, отводя ведущую роль элите. Этничность рассматривается как ресурс, используемый элитой в целях урегулирования межэтнических отношений[52 - Brown G. K., Langer А. Conceptualizing and Measuring Ethnicity // Oxford Development Studies. – 2010. – Vol. 38. – № 4. – P. 412.], а также как средство для мобилизации населения в борьбе за власть (отсюда «мобилизационизм»)[53 - Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учеб. для вузов. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2009. – С. 11.]. Однако этничность в рамках инструментализма рассматривается не только как средство для удовлетворения интересов элиты. Этничность связывают также с потребностями людей в преодолении отчуждения, характерного для современного общества массовой культуры, потребительских ценностей и прагматизма. По мнению С. В. Соколовского[54 - Соколовский С. В. Этническое насилие: структуры теоретического дискурса // Этно-методология: проблемы, подходы и концепции. – М., 1994. – Вып. 1. – С. 94–112.], этничность позволяет справиться индивиду с информационной сложностью современной жизни. Каждый раз этничность, используемая будь то в интересах элиты либо отдельного индивида, детерминируется ситуационно (отсюда «ситуационизм).

В качестве инструменталистского подхода к этничности может рассматриваться информационная концепция этноса, авторы которой – С. А. Арутюнов и Н. Н. Чебоксаров – исследуют этничность как порождение информационных потоков, осуществляющих передачу следующим поколениям культурных традиций народа, его творческого наследия[55 - Арутюнов С. А., Чебоксаров Н. Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. – 1972. – С. 8–30.]. Передача ценностей, норм, традиций приводит к упорядоченному сотрудничеству между индивидами, обществом.

В отличие от примордиалистского подхода, инструменталистский ориентирован не на поиски объективных оснований этничности (инструменталисты признают этничность как факт, но это не является для них ведущей идеей), а на выявление тех функций, которые выполняются общностью и этносами. Поэтому, выясняя, каким образом этносы и этничность удовлетворяют потребности индивида или группы, осуществляют их цели и интересы, инструментализм не интересуется вопросом, есть ли какая-нибудь объективная основа существования этноса. Инструментализм исходит из положения: раз этносы и этничность существуют, значит, они служат определенным целям и конкретным интересам человека, облегчая его жизнь в обществе[56 - Садохин А. П. Этнология: учебник для студ. высш. учеб. заведений / А. П. Садо-хин, Т. Г. Грушевицкая. – М.: Академия; Высшая школа, 2000. – С. 52.].

Ряд ученых выделяет инструментализм в качестве самостоятельного подхода. Однако, некоторые аналитики называют инструментализм суб-подходом конструктивизма, рассматривая его как родственное направление конструктивизма.

С начала 80-х годов XX века конструктивистский подход становится наиболее значимым подходом в изучении этничности.

Представители конструктивистского подхода (Ф. Барт, Э. Геллнер, Э. Хобсбаум, В. А. Тишков и др.) определяют этничность как наиболее широкую категорию социальной идентичности. Они исходят из того, что этническое чувство и формируемые в его контексте представления и доктрины представляют собой интеллектуальный конструкт, сознательно создаваемый писателями, учеными, политиками либо тем или иным социальным институтом. Такой конструкт – это результат целенаправленно созданных объективированных представлений о социальном мире. Конструктивисты, вслед за родоначальником конструктивизма, норвежским антропологом Ф. Бартом (род. 1928), отвергают идею примордиалистов об объективной данности этничности. По мнению Ф. Барта, этничность есть ситуативный феномен, постоянно конструируемый средствами символического различения[57 - Dennis C. Duling. Ethnicity, Ethnocentrism, and the Matthean Ethnos / Dennis C. Duling // Biblical Theology Bulletin: A Journal of Bible and Theology. Nov. 1, 2005. – P. 125–143.]. Под культурными различиями Барт понимает не сумму «объективных» различий, «но только набор тех различий, которые сами люди считают значимыми….»[58 - Барт Ф. Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий: сборник статей / Ф. Барт. – М.: Новое издательство, 2006. – С. 15–17.]. Именно субъективный характер, который приписывает Барт этничности, становится отличительной чертой конструктивизма. Важной при этом является наличие символической границы. Определяемая с помощью этнических маркеров, она является основанием для символического конструирования этнической группы. Так, согласно Ф. Барту, «именно этническая граница есть то, что определяет группу, а не культурное содержание, в ней заключенное»[59 - Барт Ф. Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий: сборник статей / Ф. Барт. – М.: Новое издательство, 2006. – С. 15.].

Символичность этнической границы, ее условный характер подчеркивается и современными исследователями. Например, по воззрениям западных исследователей, этнические границы подвижны и служат для определения различения одних групп от других в оппозиции «мы – они»[60 - Dennis C. Duling. Ethnicity, Ethnocentrism, and the Matthean Ethnos / Dennis C. Duling // Biblical Theology Bulletin: A Journal of Bible and Theology. Nov. 1, 2005. – P. 125–143. – P. 413.]. Как отмечает О. А. Богатова[61 - Богатова О. А. Этнические границы в Мордовии: парадокс многоуровневой идентичности / О. А. Богатова // Социологические исследования. – 2004. – № 6. – С. 69–75.], этнические границы существуют, несмотря на отсутствие культурных различий. Одним из активных отечественных сторонников конструктивизма является В. А. Тишков, согласно которому, этничность как сфера представлений о «культурных различиях» является «крайне размытым и трудно воспринимаемым образом»[62 - Т ишков В. А. О феномене этничности / В. А. Тишков // Этнографическое обозрение. 1997. – № 3. – С. 8.]. Этничность в таком представлении означает социальное конструирование воображаемых общностей, культурные характеристики которых подчеркивают различия и групповые границы. Для конструктивизма этничность, таким образом, это вопрос сознания, членство в этнической группе зависит от того, как индивид представляет себе, что такое эта группа[63 - Садохин А. П. Этнология: учебник для студ. высш. учеб. заведений / А. П. Садо-хин, Т. Г. Грушевицкая. – М.: Академия; Высшая школа, 2000. – С. 52–53.].

Конструктивизм также как и инструментализм подвергается критике. Если инструментализм критикуется за узкое понимание этнических интересов – лишь как экономических и политических, а также за фактическое отождествление этнических групп с интерес-группами и классами, то конструктивизм критикуется за переоценку значимости сознательной деятельности людей в процессе возникновения этнических общностей. Кроме этого, Б. Е. Винер отмечает, что конструктивизм в основном сосредоточивается на описании того, как люди интерпретируют действительность и как они пытаются отвечать на вызовы, которые им бросает жизнь. Вслед за Бергером и Лукманом, Винер признает, что конструктивизм «воздерживается от утверждений онтологического статуса анализируемых феноменов»[64 - Винер Б. Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. – 1998. – № 4. – С. 6–8.].

Аналитики неоднократно высказывались в пользу синтеза вышеописанных подходов с целью создать теорию, которая могла бы полнее объяснить феномен этнического. В. А. Тишков полагает, что в трактовке этничности «обстоятельный анализ требует интеграции всех подходов»[65 - Тишков В. А. О феномене этничности / В. А. Тишков // Этнографическое обозрение. – 1997. – № 3. – С. 3–20.]. Попытка синтезировать ситуационистский и конструктивистский подходы была предпринята Дж. Нейгели и Дж. Мак-Кэй. Однако данные модели также подвергаются критике[66 - Винер Б. Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. – 1998. – № 4. – С. 8–10.]. В целом большинство теоретиков соглашаются с идеей Ф. Барта о субъективном характере этничности, поэтому за конструктивизмом остается ведущая роль в объяснении данного феномена[67 - Dennis C. Duling. Ethnicity, Ethnocentrism, and the Matthean Ethnos / Dennis C. Duling // Biblical Theology Bulletin: A Journal of Bible and Theology. Nov. 1, 2005. – P. 125–143.].

Этническая тематика становится в последние годы все более востребованным направлением научных исследований, особенно в мультиэтничных зонах, в частности в Красноярском крае. Значимыми являются исследования, реализуемые под руководством доктора философских наук, профессора кафедры культурологии Гуманитарного института Сибирского федерального университета Н. П. Копцевой. Учеными исследуются ядерные элементы культуры коренных и малочисленных народов, проживающих на территории Красноярского края, на базе которых, по мнению исследователей, происходит и закрепляется этническая идентичность этнокультурных групп. Это позволяет ученым спрогнозировать дальнейшее развитие коренных малочисленных народов и выработать наиболее продуктивные стратегии их поддержания и развития[68 - В качестве одной из приоритетнейших стратегий учеными принята методология современной культурной антропологии, ориентированной на прикладные исследования и теоретическое обобщение полученных эмпирических данных]. Согласно Н. П. Копцевой, в настоящее время имеет место не культурное взаимодействие двух достаточно обособленных этнокультурных групп (российского этноса и этноса, принадлежащего к народам Красноярского Севера), а «Большого» плюралистического общества и определенной этнокультурной группы, что, безусловно, по мнению автора, требует изучения тех изменений, которым подвергается данное «Большое» плюралистическое общество[69 - Копцева Н. П. Индигенные народы Красноярского края: к вопросу о методологии культурных исследований / Н. П. Копцева // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. – 2010. – № 3 (4). – С. 554–562.]. Отмечая разрыв в исследовательских практиках международного научного сообщества и российских ученых, Н. П. Копцева полагает, что необходимо разработать системные принципы политики сохранения и воспроизводства в долгосрочной перспективе северных народов Российской Федерации[70 - Копцева Н. П. Концептуальные и методологические основания для исследования коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока / Н. П. Копцева // Современные проблемы науки и образования. – 2012. – № 2. – Режим доступа: http://www.science-education.ru/102-5942].

В центре внимания многих ученых находится вопрос об идентичности. В свое время великий немецкий философ Э. Фромм (1900–1980) определил идентичность, с одной стороны, как принцип поведения человека, обусловленный потребностью выжить, с другой стороны, как источник самой жизни индивида. Данной идеей Э. Фромм обозначил значимость феномена «идентичность» в жизни человека. Среди ученых-психологов и социологов, именно потребность в идентичности выходит по значимости на одно из первых мест. Например, В. С. Малахов и О. Надлер рассматривают ее как первейшую, базисную и фундаментальную потребность личности, альтернатива которой – дезорганизация и смерть[71 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл. 1998. – С. 12; Малахов В. С. Символическое производство этничности и конфликт // Язык и этнический конфликт / под ред. М. Олкотт, И. Семенова; Моск. Центр Карнеги. – М.: Гендальф. – 2001. – С. 118.]. Г. У. Солдатова конкретизирует, какая именно форма идентичности играет одну из ведущих ролей в жизни человека. Она пишет: «… неудовлетворение в этничности превращается в глубинную причину затяжных ситуаций межэтнической напряженности, агрессивности и насилия в отношениях между народами»[72 - Солдатова. Г. У. Указ. соч.]. В современной России, согласно Л. М. Дробижевой[73 - Дробижева Л. М. Этничность в современном обществе: новые подходы, старые мифы, социальные практики / Л. М. Дробижева // Вестник института социологии. – 2010. – № 1. – С. 431.], этническая идентичность как у русских, так и у людей тех национальностей, которые дают название республикам, не только остается столь же распространенной, как и десять лет назад (у 80–90 % населения и более), но и у очень значительной части граждан сохраняется ощущение «сильной связи» с людьми их национальности. Это дает автору основание полагать, что исчезновение этничности в условиях глобализации – скорее миф, чем реальность. По замечанию Л. М. Дробижевой, не только социальная реальность корректирует этничность, но и сама глобализация ее может стимулировать.

Этническая идентичность является динамической формой, которой не чужды трансформационные процессы, особенно актуализирующиеся в кризисные для этнической группы моменты. С. А. Инкижинова отмечает, что трансформация этнической идентичности приобретает в настоящее время особое значение[74 - Инкижинова С. А. Проблемы этнической идентичности и социального неравенства (на примере Иркутской области) / С. А. Инкижинова // Социология и социальная работа. – 2010. – № 5. – С. 36–41.]. Следует заметить, что говоря о трансформации этнической идентичности, имеются в виду изменения «относительно позитивной этнической идентичности».

Т. Г. Стефаненко справедливо полагает, что этническую идентичность не следует рассматривать исключительно как результат единого когнитивного процесса идентификации/дифференциации. Скорее это результат когнитивно-эмоционального процесса самоопределения индивида в социальном пространстве относительно многих этносов. Это не только осознание, но и оценивание, переживание своей принадлежности к этносу[75 - Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2009. – С. 128.]. Важную роль в этом процессе играет ситуация в самом широком смысле этого слова. Согласно Т. Г. Стефаненко, плодотворно рассмотрение «этнической идентичности как переживания отношений Я и этнической среды – своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других»[76 - Там же. С. 129.].

Определяя этническую идентичность как психологическую категорию, Стефаненко выделяет в структуре этнической идентичности два основных компонента – когнитивный (знания, представления об особенностях собственной группы и осознание себя ее членом на основе этнодифференцирующих признаков) и аффективный (оценка качеств собственной группы, отношение к членству в ней, значимость этого членства). Аффективный компонент, по мнению Т. Г. Стефаненко, является не менее значимым в процессе этнической идентичности, чем когнитивный. Этническая идентичность – это не только осознание своей тождественности с этнической общностью, но и ее оценка, значимость членства в ней, разделяемые этнические чувства. Г. У. Солдатова рассматривает аффективную сторону процесса социализации индивида как один из важнейших критериев межэтнического сравнения. «Достоинство, гордость, обиды, страхи являются важнейшими критериями межэтнического сравнения. Эти чувства опираются на глубокие эмоциональные связи с этнической общностью и моральные обязательства по отношению к ней, формирующиеся в процессе социализации индивида»[77 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл. 1998. – С. 49.]. Основой аффективного или эмоционально-оценочного компонента является самооценка. Она может быть заниженной (гипоидентичность), адекватной (позитивная этническая идентичность) или завышенной (гиперидентичность).

Некоторые авторы выделяют еще и поведенческий компонент этнической идентичности, который понимается как механизм, определяющий возможность саморегуляции, способность управлять своим поведением, контролировать его, отвечать за свои поступки. Однако Т. Г. Стефаненко критически относится к выделению этого компонента, полагая, что он ведет к излишнему расширению данного понятия[78 - Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2009. – С. 130.].

Позитивная этническая идентичность признается в качестве условия самостоятельного и стабильного существования этнической группы, а также как условие мирного межкультурного взаимодействия в поликультурном мире[79 - Солдатова Г. У. Указ. соч.]. Поэтому позитивная этническая идентичность приобретает статус «нормы» межэтнического взаимодействия, в структуре которой соотносятся позитивный образ собственной этнической группы с позитивным ценностным отношением к другим этническим группам.

Другие типы этнической идентичности рассматриваются как отклонения от этой «нормы». В зависимости от того в какую сторону происходят отклонения, принято выделять два полярных типа этнической идентичности: гиперидентичность (этноцентризм, этнодоминирование, этнонарциссизм, национализм) и гипоидентичность (этническая индифферентность, этнонегативизм, этноэлиминация, этнонигилизм).

Выявление тенденции формирования этнической идентичности и измерение типов этнической идентичности проводилось по разработанному и апробированному методу Г. У. Солдатовой в ходе общероссийского этносоциологического исследования (исследования русских переселенцев из Грозного, лидеров и активистов национальных движений Северной Осетии (Алании) и Тывы, титульного и русского населения в республиках Российской Федерации (Тыва, Татарстан, Саха (Якутия), Северная Осетия (Алания)). В результате данного исследования, Г. У. Солдатова намечает в своем исследовании определенную иерархию типов этнической идентичности.

«Нормальная» этническая идентичность – либо ее еще называют адекватная идентичность[80 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 229.] предстает начальной ступенью этноцентризма. Стремление к позитивной этнической идентичности является необходимым условием сохранения целостности и неповторимости этнической общности в этнокультурном многообразии мира[81 - Солдатова Г. У. Указ. соч.]. Само понятие «норма» раскрывается как система установок, на которую опираются одобряемые обществом социальные роли, определяющие позицию личности в межэтнических отношениях. В этом смысле понятие «нормы» представляет собой идеальную конструкцию[82 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл, 1998. – С. 44.]. Этническую идентичность по типу «нормы» характеризует высокая толерантность и готовность к межэтническим контактам. Человеку с «нормальной» этнической идентичностью свойственно естественное предпочтение собственных этнокультурных ценностей. Следует заметить, что даже в кризисное постсоветское время для большинства россиян – от 60 до 86 % по результатам разных авторов – характерна «нормальная» этническая идентичность без чувства национальной исключительности и враждебности к другим этническим общностям[83 - Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений / З. В. Сикевич. – СПб.: Издательство Михайлова В. А., 1999. – 203 с.].

Формы проявления позитивной этнической идентичности в статусе «нормы» – это патриотизм, гордость за достижения своего народа, высокая самооценка, чувство собственного достоинства. Образ своего народа воспринимается как положительный, проявляется соответствующее отношение к его истории, культуре, менталитету[84 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 229.]. На основании результатов многочисленных исследований можно считать доказанным, что «формирование этнической идентичности по типу «нормы» (позитивная этническая идентичность) предполагает соотношение в структуре идентичности позитивного образа собственной этнической группы с позитивным ценностным отношением к другим этническим группам»[85 - Дробижева Л. М. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации / А. Р. Аклаев, Л. М. Дробижева, В. В. Коротеева, Г. У. Солдатова; отв. ред. Л. М. Дробижева. – М.: Мысль, 1996. – С. 332.].

Позитивная этническая идентичность может принимать и другие формы. В своей крайне форме она представляет собой этническую гиперидентичность (рис. 1), которая выражается через следующие свои виды.

1. Этноцентризм представляет собой основу гиперидентичности[86 - Солдатова Г. У. Указ. соч.] и предполагает осознание своей общности с аффектацией на самоутверждение при значительном отношении к ее этничности. Этноцентризм обнаруживается, прежде всего, в ситуации конфликта и нарастания напряженности как ответ на угрозу существования этноса. В этой ситуации этноцентризм наделяется функцией социально-психологической защиты этноса от инокультурного влияния в условиях дезадаптации этнических групп[87 - Левкович В. П. Этноцентризм как социально-психологический феномен / В. П. Левкович, И. Б. Андрущак // Этнопсихология. 1995. – Т. 16. – № 2. – С. 70–81.]. Цель актуализации этноцентризма состоит в сохранении этнокультурной идентичности этноса. Данная гипотеза была опробована В. П. Левковичем и И. Б. Андрущаком на эмпирическом материале, полученном в Ташкенте в ходе исследования в феврале – марте 1992 года. В результате исследователи зафиксировали низкий уровень позитивной групповой идентичности, разрушение чувства «мы» у членов этноконтактных групп, проживающих в Ташкенте. Этноцентризм, проявляющийся в высокой культурной дистанции этноконтактных групп, призван был служить механизмом социально-психологической защиты. Этнические группы осознавали себя в качестве самостоятельного субъекта межэтнического взаимодействия[88 - Там же. С. 73–74.], что служило в определенной степени механизмом самозащиты. Согласно А. Г. Здравомыслову, этноцентризм является одной из наиболее распространенных и устойчивых установок массового сознания[89 - Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве / А. Г. Здравомыслов. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 136–137.]. В сознании человека заложена установка на то, что национальность есть природный дар либо она дана от бога, поэтому большинство респондентов (55 из 90) социологического опроса, проводимого в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии считают, что национальность нельзя менять[90 - Там же.]. Формами проявления этноцентризма являются «преувеличение и интенсификация в этнических обычаях всего того, что является специфичным и что отличает одну общность от другой»[91 - Хотинец В. Ю. Этническое самосознание / В. Ю. Хотинец. – СПб.: Алетейя, 2000. – 240 с.], а также неагрессивный изоляционизм, замкнутость[92 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 229.], высокая культурная дистанция этноконтактных групп[93 - Левкович В. П. Этноцентризм как социально-психологический феномен / В. П. Левкович, И.Б. Андрущак // Этнопсихология. 1995. – Т. 16. – № 2. – С. 70–81.]. Весомым индикатором этноцентризма, согласно А. Г. Здравомыслову, является преобладание в национально-этнической группе ориентации на мононациональный брак и мононациональную семью[94 - Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве / А. Г. Здравомыслов. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 136–137.].

2. Этнодоминирование – осознание своей общности с аффектацией на гиперэтничность. Это тип идентичности, при котором этничность является наиболее предпочтительной перед всеми другими видами идентичности (гражданской, политической, профессиональной и др.). При этом типе идентичности этническая принадлежность воспринимается как доминирующая ценность[95 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 230.; Арутюнян Ю. В. Этносоциология: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Арутюнян, Л. М. Дробижева, А. А. Сусоколов. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 130.]. Форма проявления – абсорбция[96 - Абсорбция (лат. «поглощение») – занятость, поглощенность какой-то деятельностью, размышлением, решением задачи, в том числе уход от действительности // Филиппов А. В. Тысяча состояний души. Краткий психолого-филологический словарь / А. В. Филиппов, Н. Н. Романова, Т. В. Летягова. – М.: Флинта, 2011. – Режим доступа: http://vocabulary.ru/dictionary/976/word/absorbcija]. Численное превосходство общности, ее политическое и организационное совершенство, в особенности религиозное содержание, обеспечивают превосходство культуры этногруппы в ее отношении к аутгруппе[97 - Аутгруппа – группа людей, по отношению к которой индивид не ощущает чувства идентичности или принадлежности. Члены такой группы видятся индивиду как «не мы» или «чужие» // Социологический словарь. – Режим доступа: http://www.onlinedics.ru/ slovar/soc/a/autgruppa.html].

3. Этнонарциссизм – переход от естественного предпочтения по ряду параметров собственной этнической группы к абсолютной убежденности в превосходстве над «чужими». При таком типе идентичности более вероятным становится насилие как форма действия и агрессивный стиль решения конфликтов.

4. Национализм, или этнический фанатизм[98 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 230; Арутюнян Ю.В. Этносоциология: уч. пос. для вузов / Ю. В. Арутюнян, Л. М. Дробижева, А. А. Сусоколов. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – С. 130.] – тип идентичности, при котором проявляется осознание своей этнической общности с аффектацией на максимализм. Форма проявления – дискриминация, «готовность идти на любые действия во имя так или иначе понятых этнических интересов, вплоть до этнических «чисток», отказа в праве пользования ресурсами и социальными привилегиями другим народам, оправдание любых жертв в борьбе за благополучие своего народа»[99 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл, 1998. – С. 45.]. При этом этнические интересы и цели часто понимаются иррационально и абсолютизируются. Этот тип представляет собой крайнюю форму агрессивной идентичности[100 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 230.].

Другая форма выражения этнической идентичности, абсолютно противоположная сторона позитивной этнической идентичности – гипоидентичность (рис. 1), характеризуется негативной самоидентификацией. Она проявляется посредством следующих видов.

1. Этническая индифферентность – тип идентичности, характеризующий людей, практически равнодушных к проблеме собственной этничности и межэтнических отношений, ценностям своего и других народов. Они независимы от норм и традиций собственной этнической группы, и на их жизненные поступки и поведение в любых сферах деятельности не влияют не только этническая идентичность других, но даже их собственная этническая принадлежность[101 - Арутюнян Ю. В. Указ. соч.].

Рис. 1. Модель трансформации позитивной этнической идентичности

2. Этнонегативизм – осознание своей общности с этнокультурной группе при негативном эмоционально-оценочном отношении к ней. При этом не нарушается социально-психологическая связь человека со своим этносом. Индивид осознает себя в качестве его представителя. Речь идет о переживании негативных чувств, связанных с этнической принадлежностью в результате ущемленности и униженности.

3. Этноэлиминация – самоустранение от своей этнической общности и отождествление себя с определенными этнокультурными элементами другой общности. Однако отдаление от своей этнической группы и приобщение к культуре иноэтнического образования не влияют на осознанность принадлежности к своему этносу.

Ярким примером проявления этноэлиминации может служить ситуация, сложившаяся в первые послевоенные годы с поволжскими немцами. В этот период этничность воспринималась как помеха в обустройстве жизни индивидов, поэтому значительная часть русских немцев предпочла ассимиляцию. Многие утратили язык, охотно вступали в смешанные браки, некоторые даже сменили фамилии[102 - Малахов В. С. Символическое производство этничности и конфликт // Язык и этнический конфликт / под ред. М. Олкотт, И. Семенова; Моск. Центр Карнеги. – М.: Гендальф, 2001. – С. 122.].

4. Этнонигилизм – самоотрицание собственной принадлежности к формально причисляемой этнической общности, которое выражается через отождествление себя с другим этносом и представление о себе как его члене[103 - Хотинец В. Ю. О содержании и соотношении понятий этническая самоидентификация и этническое самосознание / В. Ю. Хотинец. – Режим доступа:hhtp://.ecsocman. hse.ru/data/368/389/1217/011_hotinets.pdf.]. Этнонигилистические тенденции отражают нежелание поддерживать собственные этнокультурные ценности, характерна демонстрация себя как «человека мира»[104 - Арутюнян Ю. В. Этносоциология: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Арутюнян, Л. М. Дробижева, А. А. Сусоколов. – М.: Аспект-Пресс, 1999. – C. 131.]. Среди эмоциональных чувств, которые испытывают представители той или иной этнической группы выделяют ощущение этнической неполноценности, ущемленности, стыда за представителей своего этноса, иногда негативизма по отношению к ним. Отчуждение от своей группы порождает такой механизм как отрицание, обладающий возможностью активизировать общую агрессивность[105 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл, 1998. – С. 45.].

Таким образом, позитивная этническая идентичность представляет собой критерий адекватного взаимодействия представителей разных этносов, а также собственно этнических групп друг с другом, выражающийся термином «норма». Отклонение от нормы порождает трансформацию позитивной этнической идентичности либо в сторону гиперидентичности, либо в сторону гипоидентичности. Формирование того или иного вида позитивной этнической идентичности во многом зависит от эмоционально-оценочного компонента в структуре личности. Каждый из вышеперечисленных видов этнической идентичности характеризуется с позиции эмоционального отношения человека к иной этнической группе. На основе рассмотренных выше типов этнической идентичности, мы предлагаем визуально представить модель трансформации позитивной этнической идентичности следующим образом.

Гиперидентичность включает в себя различные типы этнической идентичности, которые систематизированы в модели по степени увеличения эмоциональной оценки «своей» этнической группы по отношению к «иной»: от тенденции высокой культурной дистанции этноконтактных групп на уровне эмоционально-сознательной сферы (этноцентризм) до максимализации интересов своей группы, выражающейся зачастую межэтническими конфликтами (национализм). По мнению В. А. Тишкова, процесс формирования этнической идентичности и его трансформации в национализм является обратимым. Он обратим как по причине динамики внешнего соперничества, так и по причине внутренних различий и противоречий среди этнических общностей[106 - Тишков В. А. О феномене этничности / В. А. Тишков // Этнографическое обозрение. – 1997. – № 3. – С. 18–19.].

Гипоидентичность демонстрирует также динамику трансформации позитивной этнической идентичности от тенденции равнодушия индивида к проблеме собственной этничности, ценностям своего и других народов (этнонегативизм) до фактического отождествления себя с иным этносом (этнонигилизм).

Указанные типы идентичности являются весьма условными. В реальной жизни зачастую нелегко различить один тип идентичности от другого. К тому же, в течение всей жизни человек может быть привержен то одной этнической идентичности, то другой[107 - Тавадов Г. Т. Этнология: учебник / Г. Т. Тавадов. – М.: Проект, 2002. – С. 231.].

По мнению Т. Г. Стефаненко, наиболее естественным для человека является стремление сохранить или восстановить позитивную этническую идентичность в статусе «нормы», поскольку именно она дает ощущение психологической безопасности и стабильности[108 - Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2009. – С. 141.].

Отношение к собственной этнической общности проявляется в этнических аттитюдах. Позитивные аттитюды включают удовлетворенность членством в этнической общности, желание принадлежать ей, гордость за достижения своего народа[109 - Там же. С. 129.]. Ссылаясь на исследование Г.У. Солдатовой, Стефаненко отмечает повышение этносоциального статуса таких титульных народов республик России как татар, якутов, тувинцев, которые за последние десять лет XX в. стали воспринимать свою группу как более привлекательную. Повышение этносоциального статуса этих народов в новой социальной реальности сопряжено с ростом чувства самоуважения, что проявляется в усилении чувства гордости и в снижении чувства стыда за свой народ.

При неблагоприятном межгрупповом сравнении члены групп дискриминируемого меньшинства могут выбрать и другую стратегию – принять правильную самоидентификацию вместе с негативной оценкой группы. В этом случае формируется негативная этническая идентичность, которая может сопровождаться ощущением неполноценности, ущемленности и даже стыда за представителей своего этноса. Негативная этническая идентичность в значительной степени базируется на чувствах, имеющих негативный оттенок. Это зависимость, соперничество, страх, стыд или вина[110 - Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности: монография / Г. У. Солдатова. – М.: Смысл, 1998. – С. 15.]. Данный тип идентичности, характерный, прежде всего, для стигматизированных групп[111 - Стигма в социологии определяется как «характеристика человека или группы, которая считается своего рода пороком и вызывает стремление наказать, изолировать или как-нибудь иначе унизить людей, которым приписывают эту характеристику» / Смелзер Н. Социология: пер. с англ. / Н. Смелзер. – М.: Феникс, 1994. – 688 с. – С. 660.], неблагоприятен для межгрупповых отношений, так как сопровождается обострением восприятия дискриминации и увеличением субъективной культурной дистанции с группой большинства[112 - Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2009. – С. 142.]. Наличие негативных аттитюдов к группе принадлежности включает отрицание собственной этнической идентичности, ощущение чувства униженности. В результате индивид предпочитает другую группу в качестве референтной[113 - Референтная группа – это группа людей, с которой индивид идентифицирует себя и чьи духовные (нравственные) ценности он полностью разделяет // Словарь иностранных слов / Н. Г. Комлев, 2006. – Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ dic_fwords/ 31102/]. Вновь обращаясь к исследованию Г. У. Солдатовой, Т. Г. Стефаненко обнаруживает, что у русских, проживающих в республиках России, привлекательность собственной этнической группы снизилась[114 - Там же. С. 129–130.], что связано с политическими преобразованиями, направленными на провозглашение государственного суверенитета республик бывшего Советского Союза.

По воззрениям Т. Г. Стефаненко, существуют способы поддержания позитивной этнической идентичности. Среди них:

1. Установление психологической границы между группой и собой.

Человек может относить негативные суждения к другим членам своей группы, но не к самому себе, сохраняя тем самым высокую самооценку;

2. Выделение внутри этноса подгруппы, которой и приписываются положительные характеристики;

3. Конструирование амбивалентной идентичности, которая позволяет частично сохранить позитивное самоотношение, но способствует формированию «комплекса раздвоения личности»;

4. Осознанная смена группы и формирование измененной идентичности[115 - Референтная группа – это группа людей, с которой индивид идентифицирует себя, и чьи духовные (нравственные) ценности он полностью разделяет // Словарь иностранных слов / Н. Г. Комлев, 2006. – Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ dic_fwords/ 31102/].