Дети Великого Шторма

– Ты от меня скрываешь какую-то важную деталь, – сказал Эрдан.

Крейн уставился на него и лишь самую малость перестарался, изображая удивление. Уверенность мастера-корабела в собственной правоте возросла стократ.

– Да-да, ты знаешь то, чего не знаю я, и эта тайна сводит тебя с ума. Кристобаль, я всегда считал, что у нас нет друг от друга секретов…

Он осекся, вспомнив, что дела обстоят не совсем так. Некогда они договорились, что кое-какие части прошлого мастера-корабела навсегда останутся скрытыми от «Невесты ветра» и капитана, и за все годы пребывания на борту фрегата это соглашение ни разу не было нарушено. Забыв о нем, Эрдан дал Крейну возможность уйти от ответа, и тот не мог ею не воспользоваться.

Магус налил себе вина и замер, глядя на густую красную жидкость в стакане. Его лицо показалось Эрдану похожим на маску, и при мысли о том, что пряталось под ней, мастер-корабел вздрогнул.

– Отпираться не стану, – проговорил Кристобаль тихим и спокойным голосом, не отрывая взгляда от стакана, – я и впрямь кое-что от тебя скрыл. Однажды я совершил страшную ошибку, и теперь ее последствия меня догнали. Впрочем, это не важно…

Магус посмотрел на мастера-корабела. Его зрачки светились, словно угли, но тени за спиной не было, и он явно владел собой.

– Я не позволю снова отнять у меня близких, но и от небесного компаса не откажусь. Я буду защищать вас всех, чего бы это ни стоило, и мы вместе отыщем «Утреннюю звезду», откроем все ее тайны. Пусть Звездочет хоть с Великим Штормом сговорится. «Плач по Фениксу» не про меня. Будущее не определено раз и навсегда.

– Так чего же ты тогда испугался?

Крейн снова отвел взгляд.

– Я не испугался. Я просто… устал.

Эрдан смотрел на своего ученика и видел мальчишку. Ничего удивительного, ведь по меркам своего народа Кристобаль и впрямь был молод. Пламенному магусу предстояло прожить вдесятеро больше, чем он уже прожил. Если, конечно, он не отыщет смерть раньше, как это случалось со многими его соплеменниками из разных кланов. Хитроумный капитан, умеющий быть и добродушным, и суровым, всего лишь маска, которую он надевает, выходя из каюты. А что под ней? Растерянный и испуганный мальчик, который пережил всех своих родных, или все-таки вечногорящий Феникс с безумным блеском в глазах?

– Что ж, тогда я рад, – сказал Эрдан и поднял свой стакан, все еще наполовину полный. – Выпьем за успех?

На лице Кристобаля Крейна появилась широкая улыбка. Они еще немного посидели, обсудили предстоящее путешествие, а потом Эрдан заметил, что ночная тьма за окном начала рассеиваться. Боль от ожога отступила, но зато накатила усталость. Он зевнул. Капитан тотчас же велел ему отдыхать и почти что выставил из каюты. Обернувшись в последний раз, Эрдан посмотрел на магуса – свеча погасла, и предрассветные сумерки скрадывали даже те немногие перемены в его лице, что произошли со дня их первой встречи. Казалось, что миновало совсем немного времени.

Хотя на самом деле прошло тридцать лет.

* * *

– Эй, старик! Где я могу найти мастера-корабела по имени Эрдан?

Старик…

Глубокие морщины у него появились лет в двадцать, а волосы поседели совсем недавно. Пятьдесят девять лет – много, мало? Какая разница, сказал бы он еще утром, но почему-то сейчас это обращение, прозвучавшее из уст незнакомого юнца, сильно разозлило бывшего мастера-корабела.

– А зачем он тебе сдался? – спокойно поинтересовался Эрдан, решив прежде разузнать, откуда взялся наглец, а уж потом преподать ему урок.

– Хочу попроситься в ученики, – с неохотой ответил парнишка.

Его спутник остановился поодаль и, скучая, рассматривал окрестности. Эрдан пригляделся и заметил, что у кандидата в ученики глаза разного цвета. Какое-то воспоминание трепыхнулось в глубине его памяти и тотчас же затихло.

– Почему именно к Эрдану? Он вроде давно не у дел.

– Эге! – с улыбкой воскликнул незнакомец. – Да ты, видать, не знаешь, с каким человеком в одном городе живешь! Он пятнадцать лет учил имперских капитанов, даже имел школу в Облачном городе. Все знают, что он лучший.

Эрдан не сумел сдержать усмешки:

– Надо же… и что же этот господин делает здесь, в глухом захолустье? Отчего он не в своем богатом доме в Облачном городе, окруженный учениками, детьми и внуками?

– Не знаю… – хмуро пробормотал парень. – Вот встречу и спрошу. Так где его искать?

Злость Эрдана исчезла так же внезапно, как и появилась. Можно было прямо сейчас во всем признаться и расставить все по местам, но почему-то он продолжил игру и сказал:

– За городом. Иди по дороге, пока не увидишь рощицу, а прямо за ней – его дом.

– Он один живет?

– Один, не один… – раздраженно пробормотал Эрдан. – Иди и проверь сам.

«Не один. Со мной живут мыши и целая толпа призраков».

Незнакомец чуть помедлил и неожиданно поклонился. Эрдан обомлел – неужто догадался? Нет, всего лишь запоздало проявил вежливость. А потом парнишка махнул рукой верзиле-матросу и двинулся прочь. «Вот загадка, – подумал бывший мастер-корабел. – Кто он такой? Откуда взялся?» И снова что-то в лице молодого моряка показалось ему смутно знакомым. Но в те дни, когда все навигаторы Империи и впрямь мечтали попасть в школу Эрдана, этот парень ходил пешком под стол.

«Мне нет до него дела, кем бы он ни был…»

Он провел на пристани целый день, позабыв обо всем: сидел, вертя в пальцах давно остывшую трубку, и наблюдал за кораблем.

Цветные паруса встречаются нечасто, и один лишь изумрудный оттенок увеличивает стоимость найма этого фрегата в разы. А если учесть, что фрегат словно создан по канону Сёгэна и пропорции его тела идеальны, сумма и вовсе получается несусветная… За мальчишкой, когда он выучится и станет настоящим навигатором, будут хвостом ходить вельможи с крыльями и без, желая заполучить его вместе с кораблем в свой наемный флот.

Отчего сокровища всегда достаются тем, кто их даже оценить не в силах?..

Солнце клонилось к закату, когда Эрдан отправился домой. Шел он медленно – больное колено ныло уже третий день, предвещая сильный шторм, – да торопиться и не следовало. Тому, кто его дожидался, в первую очередь нужно было научиться терпению.

Миновав рощицу, Эрдан приостановился. Отсюда он мог беспрепятственно разглядывать окрестности, сам оставаясь незамеченным. Что ж, он увидел именно то, что ожидал. У порога его ветхой лачуги сидел давешний моряк – дремал, скрестив руки на груди и вытянув длинные ноги в потрепанных сапогах. Хромая, Эрдан приблизился, и в этот миг парнишка проснулся. Череда забавных гримас сменилась на его лице с быстротой мысли – изумление, осознание собственной ошибки, досада, виноватая улыбка, – а потом он вскочил и поклонился Эрдану во второй раз.

– Я не беру учеников, – сказал бывший корабел и проследовал в дом, захлопнув дверь перед самым носом растерявшегося моряка.

Темнело. Эрдан лежал на старом тюфяке, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи, – там нетерпеливо ходили взад-вперед, потом раздалось приглушенное ругательство… и вскоре все стихло. Только мыши продолжали возиться под полом.

Что ж, по крайней мере, он не стал ломиться в дверь, как это делали другие.

Когда наступила ночь, далекий грохот ознаменовал приближение грозы, а вскоре по крыше застучали крупные капли – сбылось предсказанное его коленом ненастье. Эрдан представил себе, что чувствует моряк там, снаружи: без плаща, в залатанной куртке долго под дождем не высидишь. «Вот и славно, – подумал корабел, засыпая. – Сам уйдет. И избавит меня от необходимости с ним объясняться».

Ему приснился Облачный город. Мальчишка, чтоб его кракены съели, растревожил старую рану: Эрдан увидел всех своих учеников, живых и мертвых, – каждый норовил рассказать и показать, чему научился в школе, только вместо слов у них получалось шипение, как будто на горячую плиту пролили варево. Он то и дело просыпался, вертелся с боку на бок и поминал Меррскую мать, а потому к утру почувствовал себя совершенно разбитым. К тому же, хоть гроза и прошла, колено разболелось еще сильнее.

Он вышел из дома и почему-то не удивился, обнаружив незваного гостя на том же месте и в той же позе. Пройдоха выглядел невыспавшимся и сердитым, но, едва увидев корабела, тотчас придал лицу смиренное выражение.

Странное дело – он каким-то чудом умудрился не промокнуть.

– Я же тебе сказал, что не беру учеников, – скрипуче проговорил Эрдан. – Посмотри на меня!

Он знал, что выглядит не лучшим образом. Седая борода, длинные космы, изношенные ветхие штаны и куртка с чужого плеча – портовый нищий и тот порою бывает опрятнее. Но мальчишку это не смутило, и в его взгляде Эрдан с содроганием различил два чувства, хуже которых и придумать трудно.

Одно – тщательно скрываемое благоговение. Этот глупец был настолько уверен в правоте учителя, что согласился бы вытерпеть что угодно, хотя даже не состоял у него в учениках.

Другое чувство обычно называют железным упрямством.