Дети Великого Шторма

– Эсме открыла глаза и поняла, что сидит на своей койке, а рядом стоит Эрдан и задумчиво смотрит в иллюминатор, за которым виднеется мутная зеленоватая ~мгла~. Стены каюты светились зеленым, и в отблесках призрачного света лицо мастера-корабела казалось лицом покойника.

– Где мы? – опять спросила Эсме. ~~

– Под водой, – повторил Эрдан, не глядя на нее. Его голос звучал очень спокойно. – Считается, что от водокрута невозможно спастись, но «Невеста ветра» пережила их с десяток, а может, и больше, – я уже стал забывать, что происходило с нами в первые годы. Одна из особенностей «Невесты» заключается в умении нырять. Насколько мне известно, другие рыбокорабли на такое не способны. Когда мы расстанемся, от этого знания вам нужно будет избавиться в первую очередь, иначе…

Он не договорил. Целительница посмотрела на свои руки и ощутила ~плавники~ «Невесты ветра». Они шевелились, ловя течение. Большие разноцветные глаза фрегата пристально вглядывались в мутную тьму. Она чувствовала себя под водой так же спокойно, как и на поверхности.

– Невероятно, – сказала Эсме. – Это просто невероятно.

Эрдан пожал плечами:

– Честно говоря, я достаточно долго над этим размышлял и пришел к выводу, что дело не столько в свойствах фрегата, сколько в тех качествах, которые проявляются благодаря его связи с навигатором. Если они доверяют друг другу и могут вместе перебороть страх, взять верх над инстинктами, которые твердят, что на свете есть невозможные вещи… – Он многозначительно замолчал. – Впрочем, для появления настолько безоглядного доверия нужны особые обстоятельства. О них позвольте умолчать – если я проболтаюсь, то еще до того момента, как вы все забудете, Кристобаль убьет меня двадцать раз.

Она вяло улыбнулась и зевнула. Сине-зеленая мгла умиротворяла, от былого страха не осталось и следа, зато в тепле каюты оттаивали заледеневшие ноги, веки слипались. Ей хотелось о многом расспросить мастера-корабела, но не хватало сил даже открыть рот. Она опустила голову на подушку и закрыла глаза.

Ей приснился ~сон~, в котором было много вкусной рыбы~~~

~~~а еще там был глаз.

Не человеческий глаз, не то подобие глаза, которым на нее смотрела «Невеста ветра», – и вообще само слово «глаз» казалось слишком простым и приземленным для сущности, что случайно или умышленно открылась ей. Круг спокойствия в самом центре бури; пятно чистой воды посреди серебристой рыбьей стаи; дыра в ткани сердце-сути. Пустота. Эсме почувствовала взгляд этой пустоты – взгляд, растворивший океан мыслеобразов, как вода растворяет соль, – и ее охватило удивительное спокойствие.

Бездействие. Безмыслие. Беспредельность.

Чья-то рука коснулась ее лица – и пришла тьма.

Проснувшись, она все забыла, хотя [сундук] так и остался закрытым.

– Шевелитесь, медузьи дети!

Фрегат, окруженный густым туманом, чем-то напоминал растрепанную девицу, которая ранним утром вышла на балкон, завернувшись в одеяло. Эсме лишь теперь начала понимать, зачем нужны все эти веревки, блоки и прочая замысловатая упряжь: живой корабль, предоставленный самому себе, выглядел слишком своенравно. Не хотелось верить, что «Невеста ветра» и впрямь может рвануть куда глаза глядят, отказавшись повиноваться навигатору. Но хлопанье парусов, дрожание реев и раздраженные волны, то и дело пробегавшие по ее шкуре, маскирующейся под доски палубы и обшивку, подсказывали – может. Очень даже может.

Стоит ей только захотеть.

Впрочем, пока что это желание плавало где-то в темных глубинах, вяло шевеля плавниками. «Невеста ветра» с величественной небрежностью позволяла матросам приводить себя в порядок, одевать, умывать и причесывать. За работой подчиненных, лениво их поругивая, наблюдал Умберто. Мастер-корабел что-то важное делал в трюме – что?, Эсме не объяснили, – а Крейна с утра еще никто не видел.

Целительница прислушивалась к чужим разговорам, лишь раз отметив про себя, что раньше мыслеобразы говорили ей больше, чем слова. Это было странно, однако она стремительно привыкала к новым правилам игры. Итак, слова: их занесло далеко от того места, где начался шторм; матросы пытались угадать, куда именно, однако делали это скорее ради забавы. Еще до того, как она вышла на палубу, в тумане промелькнули темные очертания какого-то острова, и крылан отправился на разведку. Он не боялся заблудиться, поскольку «Невеста ветра» наделяла каждого члена команды особым чувством направления, позволявшим всегда отыскивать дорогу домой.

– Поберегись!

Джа-Джинни мог приземляться легко и изящно, однако ему, похоже, доставляло удовольствие обрушиваться на палубу камнем, угрожая сбить с ног или даже скинуть за борт какого-нибудь бедолагу. Эсме уже успела заметить, что долгие часы в воздухе не утомляли крылана – наоборот, они будто прибавляли ему сил.

Он еще не успел выпрямиться и сложить крылья, как появился Крейн в наброшенной на плечи длиннополой куртке. Увидев капитана, Джа-Джинни расплылся в улыбке:

– Кристобаль! У меня для тебя новость!

– Если новость заключается в том, что течение, кракен бы его побрал, вынесло нас к острову Алетейя, то никакая это не новость, – раздраженно пробурчал магус и зевнул. – Я давно здесь не был и не сразу понял, где мы находимся. Вот угораздило! Отсюда до Ламара мерр знает сколько…

– На берегу меня ждали, – перебил крылан. – Твоя знакомая… как же ее… Водяная ведьма? Смотрящая-в-воду? Бегущая-по…

– Говорящая~с~волнами, – сказал Крейн. Что-то в его голосе вынудило Джа-Джинни перестать дурачиться и примирительно вскинуть руки. – Что с ней случилось?

– Да ничего не случилось. Просто она хочет встретиться и послала рыбаков, чтобы они тебя поторопили.

– И все?

Крылан пожал плечами:

– А что ты хотел услышать? Со мной-то волны не говорят.

За бортом «Невесты ветра» что-то зашумело, забурлила вода. Эсме глянула туда и увидела маленькую верткую лодку, танцующую на волнах.

– Не желаете ли прокатиться? – прозвучало над ухом. Крейн стоял, ухватившись рукой за трос, другим концом привязанный к мачте. – Этот остров – одно из самых красивых мест, где мне только довелось побывать, а бывал я почти всюду.

– Я даже не знаю… – начала Эсме, как вдруг магус обхватил ее свободной рукой за талию, и в мгновение ока они оказались в лодке. Целительница зажмурилась, а когда она осмелилась открыть глаза, «Невеста ветра» стала тенью в тумане и где-то далеко угасали отзвуки смеха. Магус сидел на корме маленького суденышка и ухмылялся. Эсме вцепилась обеими руками в борта и мысленно пожелала ему провалиться на самое дно океана.

Впрочем, вскоре она перестала бояться, и причиной тому была лодка.

Это существо в большей степени напоминало рыбу, чем корабль, пусть и маленький: под теплой темно-коричневой шкурой с едва заметными черными пятнами без труда прощупывались кости – или что там заменяло фрегату скелет? Целительское чутье Эсме подтверждало то, что подсказывали ей обычные человеческие чувства: оно живое, живое, живое… и доброе. Ни малейшего намека на подозрительность и сдержанную силу «Невесты ветра». Искрящаяся золотом сеть – равномерная, без плотных узлов. Тепло, свет, спокойствие.

– Ни мачты, ни парусов, – тихонько проговорила Эсме. – Как же мы движемся?

Магус пожал плечами и ответил с несколько наигранным равнодушием:

– Большинство морских тварей довольствуются плавниками.

Плавники у лодки присутствовали, и она ими усердно работала, однако Эсме сомневалась, что весь секрет в этом. Слишком уж быстро создание шло – почти летело – по направлению к острову, который вызывал у капитана Крейна довольно-таки сильное беспокойство.

Что-то происходит, подумала Эсме. Что-то вот-вот произойдет.

– Она еще неразумна, – вдруг сказал Крейн, явно желая отвлечься от неприятных мыслей, и похлопал ладонью по шкуре лодки. – И ни к кому не привязана. Они сами приходят к ~Невесте~, на время делаются ее частями, потом уходят. Иногда я вспоминаю, что никто из людей и магусов не знает, как фрегаты появляются на свет и почему становятся кархадонами в конце своей жизни… первой жизни? Может, кархадоны превращаются в кого-нибудь еще, если не погибают раньше назначенного срока? Легенды противоречат друг другу, чуть ли не на каждом острове рассказывают что-то свое. На свете нет большей загадки, чем эти создания.

– А как же мерры и Меррская мать? – спросила Эсме.

– Мерры… – повторил магус и покачал головой. – Я их видел. Они другие. Они как соль и ветер, как медузы и кракены – они принадлежат Океану. А вот фрегаты, хоть и живут в нем, все-таки умудряются многое от него прятать. Уж я-то знаю.

– Выходит, кое-что они прячут и от навигаторов?

Крейн кивнул:

– Да, верно. Я знаю, как устроена ~Невеста ветра~, я чувствую ее эмоции, но не могу разговаривать с ней так, как разговариваю сейчас с вами. Иногда мы ссоримся, потому что не понимаем друг друга. Почему она именно такая, какая есть, мне неведомо. Однажды я пытался… – Он осекся и махнул рукой. – Нет, не будем об этом. Некоторые истории лучше не вспоминать. В общем, я столь же невежественен во всем, что касается рождения и смерти фрегатов, как и любой сухопутный шебаршила.

– Жаль, – сказала Эсме. – У меня было много вопросов.

– Например? – Крейн многозначительно вскинул бровь.

– Например, я хотела бы знать, все ли фрегаты воспринимаются как… э-э… существа женского пола.

Магус негромко рассмеялся: