Гера и Мира. После крушения мы можем начать новую жизнь. Но надо сперва встать с колен и начать двигаться.

Достаю маленький прямоугольник из матового пластика. На его обратной стороне текст написан по-русски: Сулим, Б. Д., помощник адвоката Айзека Брокли, Санта-Моника, США.

Хорошо, что не Санта-Барбара. В таком случае было бы совершенно ясно, что это чей-то дурацкий розыгрыш.

Ещё раз звоню Квашнину и сообщаю, что приму сегодня этого помощника адвоката в двадцать часов в своей домашней резиденции.

Квашнин смеется и спрашивает, нужно ли присутствие на переговорах представителя компании «Лекс».

Поясняю, что сегодня этого не требуется, а потом видно будет.

За два часа до появления гостя любая другая женщина бросилась бы наводить чистоту и прихорашиваться. Мне же этого совсем не требуется. В квартире у меня царит порядок, а внешне я в отличной форме.

Порядок я поддерживаю с помощью приходящей помощницы Гали, которая вполне довольна предложенными мной условиями и оплатой труда и выполняет свои обязанности на совесть.

Внешность моя – это результат особых и многолетних стараний.

С детства каждое утро я тридцать минут отвожу гимнастике. Комплексы упражнений у меня – само совершенство, включают атлетические упражнения, ушу и йогу.

Гимнастикой я серьезно увлекаюсь всю жизнь. И уже много лет просто наслаждаюсь своей отличной растяжкой, крепостью мышц, гибкостью позвоночника. Горжусь своим плоским животом, тонкой талией, стройными длинными ногами, ростом в сто семьдесят четыре сантиметра. И весьма уважаю себя за все это личное богатство.

Апофеоз моих достижений – лицо и волосы. Никакой пластики мне не требуется. Я выгляжу белокожей, с естественным румянцем, блондинкой. Волосы крашу французским красителем с оптическим эффектом.

У меня миловидные и неправильные черты лица.

В юности я по наивности считала себя дурнушкой. Сейчас мне нравится, что я ни на кого не похожа и лишена признаков своего возраста. При наличии вкуса и умении рисовать могу выглядеть редкостной красавицей.

Чтобы не эпатировать окружающих, я приглушаю свое обаяние с помощью дорогих очков. Они мне, кстати, очень идут. Поэтому я их снимаю только в ванной, в постели и во время занятий спортом.

В ожидании посетителя я проветриваю гостиную и ставлю на сервировочный столик минеральную воду и свежие соки. На блюде раскладываю очищенные ломтики ананаса, мандарины и виноград. Это моя пища для ужина. Вот такое я совершенство. И как же мне тошно от этого.

II

Он позвонил в дверь точно в назначенное время. Взглянув в дверной глазок, я увидела искаженную линзой физиономию высокого мужчины в очках.

В гостиной я разглядела его лучше. С трудом сдержала удивление. Была совершенно не готова к тому, что незнакомые люди могут так напоминать кого-то мне очень знакомого. И даже отчасти – меня.

На меня трудно быть похожим, потому что свою внешность я создала сама. Но так хорошо знакомая линия рта, подбородка и рисунок бровей меня привели в полное замешательство.

Когда же он улыбнулся, защемило сердце – на Геру он казался похожим еще больше, чем на меня. Даже очки в такой же оправе, какую носил Гера. Я невольно представила, что это и есть Гера и почувствовала, что теряю сознание.

Это длилось совсем недолго. Я умею владеть собой. На мой излишне пристальный взгляд он вежливо улыбнулся, и протянул руку. Я пожала её и представилась.

Пройдя в гостиную, он сел в кресло, щелкнул замками кейса, и вооружился бумагами.

Пошелестев ими, сказал, что состоятельный гражданин США, мистер Конрад Железкин, оставил завещание в пользу Капитолины Букаревой, если она сумеет достоверно доказать, что является потомком Железкиных, то есть праправнучкой Максима Железкина, родного дяди наследодателя.

Слушая его, я уверилась, что никогда раньше с моим гостем не встречалась, поскольку никогда не слышала такого специфического акцента.

По-русски он говорил плохо – слова произносил почти правильно, но лексикой пользовался необычной, ударения слов искажал, интонации использовал какие-то странные. Из-за этого его речь была малопонятной.

– У меня к вам несколько вопросов, – наконец-то начала деловой разговор я. – Первый вопрос: как этот Железкин вообще узнал о моем существовании?

– Он увидел вас по телевизору. Вы давали интервью о процессе по делу застройщика Михалевича, которое вы выиграли в Высшем Арбитражном Суде. А Конрад всегда любил смотреть спутниковое российское телевидение. Он был очень взволнован после просмотра этой телепередачи и сказал, что вы весьма напомнили ему его дядю Максима, которого он потерял в 1920 году, – с готовностью пояснил он.

– Господин Сулим, вы ничего не путаете? Так долго, чтобы помнить еще 1920 год, не живут.

– Называйте меня просто Борис, – попросил он, произнеся свое имя с ударением на первом слоге. – Конрад умер в возрасте 98 лет. И до самого конца сохранил ясный ум и отличную память. Кстати, его полное русское имя Кондрат Захарович Железкин.

Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

– Так вот. По его воспоминаниям этот самый Максим, младший брат его отца, погиб в бою, когда сам Конрад был еще маленьким мальчиком. Но именно дядя Максим научил его джигитовке и обращению с шашкой. Отца Конрада звали Захаром, как вы поняли по отчеству наследодателя. – Слово «отчество» совсем не далось моему гостю, тем не менее, он бодро продолжал:

– Захар Железкин был бизнесменом и к казачьей воинской службе был равнодушен. Занимался хозяйством и мало уделял времени своему сыну, хотя и был с ним очень строг и требователен.

Борис замолчал и задумчиво смотрел на меня. И снова мне бросилось в глаза, что его лицо мне знакомо. Вероятно, он подбирал слова, чтобы правильнее выразиться по-русски. Наконец, он снова продолжил:

– Конрад велел своим юристам разыскать потомков Максима, а также его сына Григория, с которым Конрад тесно дружил в детстве, и полагал, что вы являетесь таковой. Он сделал данный вывод, руководствуясь вашим внешним сходством с его дядей. У вас удивительной формы брови, знаете ли. Поэтому мы начали поиски с родовой станицы Железкиных – Вишняковской. Нам ответили, что Букаревы в этой станице никогда не проживали. Тогда мы направили запрос в телекомпанию, которая выпустила в эфир передачу о вашем арбитражном процессе. И нам ответили, что госпожа Букарева проживает здесь, в этом городе. В органах регистрации места жительства мы узнали, что ваша добрачная фамилия Павлюк. Узнав об этом, Конрад даже заплакал и сказал, что это фамилия его тети Барбары, а точнее – Варвары, которая погибла совсем молодой в результате автокатастрофы. Он очень увлекся идеей поиска родственников. Мы снова обратились в Вишняковскую и узнали, что там проживало много поколений семьи Павлюк. Но в живых не осталось никого. Нам также сообщили, что лица по фамилии Павлюк проживают в районном центре – городе Кавказске. Мы обратились туда. И получили ответ, что кроме некой госпожи по имени Павлюк Мирослава других Павлюков в этом городе нет. По фотографии Конрад не признал в Мирославе родной крови, а точнее говоря – фамильного сходства. Потом уже мы узнали, что эта мадам является вдовой вашего брата, Германа Николаевича. Кроме того, длительное время в Кавказске проживал дедушка – ваш и Германа Николаевича – Григорий Максимович Павлюк, бывший прокурор. Он умер больше двадцати лет назад.

– Следующий вопрос, – продолжала я. – Что значит достоверно доказать свое родство с Железкиными?

– Мы будем удовлетворены, если будут представлены любые убедительные документы, – пояснил он. – А разве вас не интересует вопрос о размерах наследства?

– Какой смысл говорить об этом, если нет уверенности в том, что нужные доказательства существуют? – резонно заметила я.

– И все-таки размеры финального приза имеют значение мощного стимула для поиска, помогут принять решение о допустимых размерах расходов, которых потребуют экспедиции, – он снова улыбнулся Гериной улыбкой.

– Ну и сколько же стоит наследство в чистом виде? – не удержалась я.

– Не так много по американским меркам. После расчетов с кредиторами и уплаты налогов останется около двадцати шести с половиной миллионов долларов в инвестициях и чуть больше десяти миллионов в личном имуществе.

– А по нашим меркам это запредельная сумма. И я за нее хочу побороться, – подвела итог я. – Но как вы будете проверять достоверность собранных доказательств родства?

– Мистер Брокли, адвокат, практикующий в Санта-Монике, который ведет наследственные дела Конрада, решил, что по мере необходимости я буду приезжать в Россию и проверять факты на месте. Нас устроят официальные документы, а также другие доказательства, которые будут достоверными.

Обдумывая эти сведения, я приготовила кофе. Сервируя стол, я задала следующий вопрос, который возник по размышлении:

– А если я не смогу найти достоверных доказательств?

– Вы не получите наследства. Если других законных наследников не обнаружится, наследство перейдет русской казачьей общине. Так предусмотрено в завещании Конрада, – пояснил Борис.

– А какие еще у Кондрата Захаровича могут быть наследники – другие родственники? Жена? – интерес к этому делу уже захватил меня.

– Супруга Конрада давно умерла. Детей у них не было, – Борис говорил неохотно, но на вопросы отвечал.

– Значит, что же? Получается, других родственников нет?

– Считается, что нет. – Он отпивал кофе маленькими глотками, и невозможно было понять, нравится ли ему напиток.

Очевидно, он не замечал его вкуса, думая о другом.