Нелегалка-2. 2014—2015—2016

Глава 2. casa vacanze Irene giardini Naxos

Самолёт летел из Праги с пересадкой в Милане, и вечером в Катании меня встретили Ира с мужем.

Ира – с Украины, из Киева. Она нашла мужа на сайте знакомств. Это уже третий её брак. Сын от первого брака учится в вузе и живёт в Украине. Дочку от второго брака Ира взяла с собой, её новый муж принял ребёнка. Он не хочет своих детей, что Иру радует.

У её мужа две квартиры. Одна в Катании, большая. Там они живут с отцом мужа. К ним приходит русская уборщица – замужней синьоре не положено заниматься домашними делами. Готовит еду её муж, или они ходят по ресторанам.

Вторая квартира сдаётся туристам. Бронируют апартаменты, в-основном, европейцы. Наши туристы предпочитают отдыхать в больших отелях. А я, была бы такая возможность, к пятизвёздочным монстрам на пушечный выстрел не подходила.

Я спросила у Иры, как они находят постояльцев. Она ответила, что через тот же интернет. Её муж потрудился над сайтом – www. casavacanzairene.onweb.it, и ещё довольные путешественники после отдыха рассказывают друзьям о райском уголке – casa vacanze Irene giardini Naxos – в курортном городе на берегу моря, Джардини Наксос, на via Naxos, прямо напротив пляжа. Вышел со двора, перешёл дорогу – и море. Именно сюда меня отдыхать Ира звала несколько раз, но у меня то одна катастрофа, то другая, так и не выбралась, хотя честно собиралась дважды.

Со мной Ира тоже познакомилась в интернете. Она написала мне в одноклассниках, что прочла «Нелегалку», ей очень понравилось. Началась переписка.

Она такая своеобразная женщина. Целыми днями торчит в глобальной сети, собирает деньги для защитников Украины. Даёт уроки английского итальянским детям, и каждую неделю отсылает на страдающую родину деньги, тайком от мужа. Тему войны мы с ней договорились не обсуждать, чтобы не ссориться.

Хотя, бурная деятельность украинской знакомой меня восхищает. Ира с командой собирает вещи для нуждающихся, постоянно отправляет посылки. К каникулам найдены семьи, готовые принять украинских детей – чьи родители погибли на этой дурацкой войне. Одного мальчика Ира с мужем берут к себе. И ещё украинские волонтёры на Сицилии готовят документы на усыновление украинских сирот. Здесь это уже не редкость. Я сказала Ире, что они занимаются украинизацией Сицилии. Шутка была принята.

Ира полиглот. Знает украинский, русский, немецкий, английский, итальянский, а сейчас учит французский, потому что готовится путешествовать по Франции. Её дочь Тая велоче парлает на итальяно, в школе изучает английский и французский, ну и мама дома её натаскивает. Ира говорит, что хочет, чтобы Тая в будущем работала в сфере туризма, поэтому языки знать обязательно.

В Джардини Ира с мужем не только сдают квартиру, но и разработали для туристов несколько экскурсионных программ.

Когда мы гуляли по Джардини, Ира показывала на горы и говорила: «Вот там, за горами, городок в котором снимался фильм «Крёстный отец». Карлеоне находится под Палермо, но Мотта Камастра настолько эксклюзивна в своём роде, что фильм снимали на её улицах и площадях.

За горами с другой стороны – Савока и Форца Д Агро, где также шли съёмки, и эти городишки, а по сути – деревушки стали местом паломничества туристов всего мира. Хочешь – съездим, нельзя быть на Сицилии и не посмотреть на пейзажи, выбранные Копполой!»

В маршруты для съёмщиков апартаментов включены различные достопримечательности. Про Мотту я узнала много интересного.

Этот город основали сарацины более тысячи лет назад, его название означает «Место встречи путешественников».

Старинные здания располагаются на высоте почти 500 м над уровнем моря, Мотта Камастру часто называют второй Таорминой.

Покровителем города является St. Michael Архангел, в честь него проходят праздники каждый третий понедельник августа, на следующий день после праздника Мадонны. Сочетание этих торжеств и рабочего периода, на неделю привлекает в Мотта Камастру огромное количество людей, как жителей Сицилии, так и туристов. В дни религиозных праздников прямо на улицах проводятся многочисленные шоу, игры и представления, участники которых развлекают публику, одевшись в национальные костюмы.

Я смотрела на горы и думала, что когда-нибудь обязательно туда съезжу. Но – потом. Так Ире и ответила.

Когда выезжала из Питера, Ира обещала, что меня встретят и отвезут в Калатабьяно. Но в аэропорту она сказала: «У меня день рождения. Мы поедем на море. Поехали с нами? В Калатабьяно отвезём тебя в воскресенье вечером». Я позвонила Ольге, чтобы узнать, могу ли задержаться на несколько дней. Ольга дала добро, и мы поехали на день в Катанию, а потом на два – купаться.

Тая плавала как русалка. У неё очки для ныряния. Я привезла с собой маску и трубку. Мы ныряли и уплывали на глубину, доставали разные камушки, любовались на рыб. Тая была в восторге, потому что Ира не умеет плавать, она плещется у берега, и дочку от себя никогда не отпускала. Но со мной разрешила, и мы выползали из воды на четвереньках, так уставали.

Все три дня мы с Таей вырезали снежинки, украсили её комнату балеринками в юбочках, я рассказывала свои сказки, она говорила со мной больше по-итальянски. Не потому, что плохо говорит по-русски, а потому что решила меня учить. Я не отказывалась, но иногда злилась: «Я тебя не понимаю! Скажи это по-русски!». Она смеялась и говорила на итальянском: «Нет-нет-нет!», дополняя язык показом действий, как в игре в крокодила. Я научила её играть к карты, в переводного дурака и в «Веришь – не веришь». Обе игры ей очень понравились, и мы часами азартно резались на щелбаны.

В воскресенье обедали в горах, в ресторане «Кукареку» (по-нашему). Там обычная деревушка, но хозяева ресторана содержат своё хозяйство, закупают свежую рыбу и морепродукты, и народ специально ездит туда, чтобы пообедать.

Вечером меня отвезли в Калатабьяно.

Я забыла, какой именно дом на площади принадлежит Ольге, и смотрела на два, стоящих рядом. Я была у неё один раз, пять лет назад. Флами набрал номер Ольги. Она спросила: «Вы где?» – «У церкви». Она отключилась. Через несколько минут я определилась с домом, мы подъехали поближе, я вышла из машины. Ольга быстро шла от церкви. Увидев меня, закричала сердито: «Наташа?! Ну, и что ты здесь стоишь? Я должна тебя бегать искать?! Чего уставилась?! Не узнаёшь?! Бери чемоданы, дуй на третий этаж!»

Я её узнала, но только по голосу. За эти годы Ольга изменилась, стала выглядеть намного лучше. Ира и Флами поражённо на меня смотрели: «Ты уверена, что хочешь остаться? Может, поживёшь у нас в Джардинах, а мы поищем тебе работу по знакомым?» Я засмеялась: «Вас напугало, что Ольга кричит? У неё характер такой, и голос громкий. Всё нормально».

Тая расстроилась: «Наташа, останься!» Я расцеловала всех: «Спасибо! Всё нормально, точно, не переживайте. Тая, запомни карточный счёт 2:9 в твою пользу. Когда приеду в гости, переиграю тебя!»

У Ольги в доме были несколько женщин из Питера. Новая партия нелегалок. Сейчас она меня, что называется, подобрала, обогрела. В этот раз я рванула на Сицилию наобум святых. Две знакомых с прошлой волны нелегальщины, по скайпу уговаривавшие: «Приезжай, найдём где жить, работу подберём!», едва я тронулась в путь, самоликвидировались из схемы общения одна за другой. Первая не вышла на связь уже в Чехии. Вторая горестно посетовала: «Ох, надо было тебе до весны подождать, сейчас с работами очень плохо!» и отключила скайп. Оставаться у Иры, которую я знала всего три дня, было неприлично. Я позвонила Ольге. Она устроила мне маленький допрос, но вспомнив, что пять лет назад я выходила на работу к синьорам от неё, приказала: «Жду!»

Глава 3. Ожидание 1. Калатабьяно

Две женщины накануне прилетели из Питера, прибыли через фирму, в кредит. Одна приехала из Катании, она уже 4 года на Сицилии, осталась без работы, поболталась-поболталась, да и попросила о помощи Ольгу.

Соискательниц быстро распихали по синьорам. Правда, Лена, та, что из Катании, была в ожидании места уже неделю. Но и её на второй день после моего приезда определили.

В Калатабьяно я провела 5 дней. Облазила окрестности, дважды с разных сторон поднималась на гору к замку. Этот замок арабско-норманского периода – один из самых оригинальных и живописных на всем восточном побережье Сицилии.

Один раз предприняла восхождение по довольно опасной древней дороге, к развалинам и заброшенной церкви.

Второй – на подъёмнике, непосредственно в замок, где были открыты несколько выставок. Когда заходила в подъёмник, девушка, продающая билеты, дала мне журнал, рассказывающий о крепости. Когда спустилась вниз, уже в сумерках (виды не менее красивые, благодаря тысячам огней внизу), девушка не приняла путеводитель обратно, сказала: «Это Вам – подарок!» Я обрадовалась.

Погода была совершенно летняя, по вечерам улицы старого города превращались в сказочные декорации. Часы на башне церкви привычно отбивали каждые пятнадцать минут. Над крышами разносился гул колоколов.

Вечерний городок напоминал сказки тысячи и одной ночи – бархатный воздух, по которому разлита тёплая нега, матовые огни и никаких мух и комаров.

На улицах тут и там встречались русские. Мы болтали, делились новостями, обменивались телефонами.

Вечером пятого дня меня определили в Джардини Наксос к старушке в госпиталь.

Ольга предупредила, что не знает этих синьоров, у них никто ещё не работал, поэтому ничего сказать не может. Я должна смотреть сама.

Глава 4. Вариант 1. Дают – бери, бьют – беги

В госпиталь меня вёз молодой красавчик Джанлука. Поинтересовался, какое у меня образование, откуда я. Выразил своё восхищение Санкт-Петербургом.

Его старушка-мама (здесь женщины обычно рожают поздно, по сравнению с нашими) заболела внезапно, что-то с желудком.

Госпиталь находился на горном склоне и относился к Таормине. То есть, к району Таормины. Многоэтажное здание, лифты, туалеты, кафе и автоматы с напитками и снеками во всех коридорах. Вход внутрь свободный. В каждом отделении – своё справочное. Мама (два её сына велели называть её именно так) была на онкологии.

Перед справкой – зал ожидания, с диванами. И библиотека, тоже уставленная диванами, в которую ожидающие свободно заходят и читают, что хотят: журналы, книги, библии, детскую литературу.

Из окон я сфотографировала несколько видов, потом стало не до развлечений.

Старушка лежала в двухместной палате, на автоматизированной кровати. Из неё торчали два катетера, прозрачные шланги из которых уходили в сумки, а сумки эти надо было носить, куда бы мама ни направлялась. Сама она выглядела плохо, и была ужасно нервной, кричала, стонала, визжала, материлась, проклиная всех святых, без остановки. Вторая женщина, Нина, похожая на скелет, передвигалась в обнимку с капельницей на колёсиках. Нина постоянно просила маму замолчать, но мама, явно с головой не дружила. Просто поразительно, как эта, с виду благообразная старушка превращалась в чудовище, едва продирала глаза от коротких снов.

Я провела в госпитале три ночи. Вернее, всё было хуже. Меня отвозили к маме в 4 часа после обеда, а забирали утром в 11 – 12 часов. Старушка не давали ни минуты покоя. То пить, то есть, то повернуться на бок, то лечь прямо, сто раз в день поменять положение кровати, помассировать руки-ноги-спину-голову, отвести в туалет, позвать врача, и т. д. и т. п. Если врачи не приходили, она жала на кнопки вызова и вопила на всё отделение. Думаю, медперсонал перекрестился, когда её забрали домой.

Спать пришлось на скомбинированном ложе из двух стульев и инвалидной коляски. Сестрички прикатили её, положив сверху два одеяла, простынь, полотенце и подушку: «Это Вам. Извините, больше ничего сделать не можем». Сыновья купили мне хлеб, воду и круассаны. А хотелось кофе и горячей пищи. Кофе приносили с завтраком, обедом и ужином. Юноша на раздаче прикатив в первый раз столик с кастрюлями, оставил наполненные тарелки и стаканы больным, и вышел. Через секунду вернулся, и поставил еду передо мной.

Дни и ночи были невыносимо тяжёлыми. Я не высыпалась, потому что, стоило закрыть глаза, мама раскрывала рот и орала: «Открой окно, мне нечем дышать! Закрой меня одеялами, я замёрзла! Опусти жалюзи, мне мешает солнце (луна, фонари)! Закрой дверь, в коридоре шумно! Выключи-включи свет, дай другую бутылку воды, где мой йогурт, проверь капельницу, принеси то-это из шкафа, померь мне темпертуру, измерь давление, переверни подушку, поправь ноги, хочу новую простынь, …, …,…»

Я терпела. Понимала, что ей, на самом деле, худо. Надеялась, что дома ситуация изменится.

На второй день вышла к автомату, взять горячего шоколада. Обратно не впустили. Отделение закрыли, выйти в зал ожидания попросили всех. Посетители переговаривались, обсуждая что-то. Через какое-то время вышел врач и обратился к притихшей женщине: «Сожалею…» Он обнял женщину, поцеловал, стал гладить по голове. Я подумала, что это – её родственник. Но тут к женщине стали подходить абсолютно все присутствующие, обнимать и высказывать соболезнования.