Израиль без обрезания. Роман-путеводитель

– А далеко ехать? – с опаской спросила я.

– Ну… До Тель-Авива час точна будет, а там – как с пробка повезет. Ты садись в машина скорей!

Такси оказалось очень немолодой европейской машиной, я даже марки впопыхах не разглядела. Никаких особых опознавательных знаков на машине не было. Мимо проезжали нормальные такси, с табличками. Я попыталась было сделать шаг в их сторону, но расторопный араб меня притормозил.

– Эй, ты куда? Садись. У меня дешевле будет. И без очереди.

Я почему-то испугалась и подумала, что с ним лучше не спорить. К тому же по-русски говорит, разберемся в случае чего.

Прижимая к сердцу бесценный кофр, я опасливо уселась сзади и смотрела, как араб с трудом запихивает в багажник чемодан и пакеты, а вслед за ними и штатив. Радостно напевая что-то, таксист уселся за руль, врубил восточную музыку, и мы лихо стартанули.

– А мы что, не в Тель-Авиве сейчас? Тогда в каком городе? – спросила я.

– Аэропорта Бен-Гурион! – отозвался таксист и покачал головой. – Иерушалайм и Тель-Авив далеко!

Я немного струхнула. К тому же меня вдруг озарило, что я не успела поменять деньги.

– Стой! Мне обменник нужен!

– Что? – удивился он.

– Мани чейндж! У меня шекелей нет.

– Ноу проблем! – мгновенно успокоился и ощерился таксист. – Доллары?

– Да.

– О'кей! – заверил он.

– А где ты русский учил?

– Учился в Ленинград. Встречался с русски девушка! Все русски девушка красивый!

Я отвернулась к окну. Только этого еще не хватало! За окном пролетали невразумительные пейзажи. Я вдруг поняла, что мне жарко в теплой куртке и пора раздеваться. За бортом, несмотря на декабрь, было, наверное, градусов пятнадцать тепла. Время от времени приветливо помахивали резными листьями вечнозеленые пальмы. Ничего себе зима! Живут же люди!

Тель-Авив в первые минуты произвел на меня странноватое впечатление. Стеклянные небоскребы соседствовали с полуразрушенными панельными домами, к многоуровневым автомобильным развязкам прижимались узкие улочки – смешение всех возможных стилей, полная эклектика, по ощущениям немного напоминает Москву.

В глаза бросилась живописная пестрота населения: тут и мужчины в черно-белых одеждах а-ля сюртук и уже знакомых мне шляпах, и девицы с глубокими декольте, и дамочки в платках и юбках до пят! Интересно, как у них тут с модой?

Только когда мы выехали к набережной, я радостно оживилась: перед глазами успокаивающе плескалось лазурное, почти летнее море! Город как будто наступал на него своими небоскребами, а полоска пляжей казалась границей между безжизненным урбанизмом, которого мне в Москве выше крыши хватило, и ласковым южным пейзажем…

Из созерцательной задумчивости меня вывел голос водителя:

– Отель «Хилтон», – показал он пальцем на высокую бетонную коробку. – Приехали. С тебя сто пятьдесят доллар.

– Сколько?!

– Сто пятьдесят.

Водила смотрел на меня веселыми наглыми глазами. Было понятно, что меня дурят.

– Но это же дорого… – неуверенно пролепетала я.

– Надо было сначала договариваться! – тут же сменив тон, наехал он на меня. – Мы ехали долго, далеко, пробки, бензин… Да и вообще я не таксист. Надо была обычный таксист искать! Ты живешь в такой дорогой гостиница и тебе жалко сто пятьдесят доллар!

На меня обрушился колоссальный по интенсивности и громкости словесный поток. Араб кричал на незнакомых мне языках, извергая десяток слов в секунду, агрессивно жестикулировал, строил страшные рожи. У меня начала болеть голова. Я полезла в кошелек и вытащила деньги.

– Забирай! Вот тебе сто баксов. И ни баксом больше!

Араб довольно осклабился, как будто даже и не рассчитывал на такую сумму. Я, в свою очередь, мечтала только об одном: поскорее вылезти из этого такси и увидеться с Милкой. Водитель, громко пыхтя, выгрузил мои вещи и исчез, взвизгнув тормозами.

– Кариночка, дорогая! – услышала я и мгновенно оказалась в чьих-то мягких жарких объятиях. – Неужели ты? Сколько лет, сколько зим? Что-то ты долго ехала. Я тебя заждалась уже!

– Милка! – завопила я в ответ. – Ура! Мы нашли друг друга!

– Дай на тебя поглядеть! – расчувствовалась Милка. – Ой, какой ты куреночек! Худенькая какая, бледненькая! Не изменилась совсем, только косы отрезала!

– А ты…

Я открыла было рот и растерялась. Передо мной как монумент стояла с трудом утянутая в черные блестящие бриджи рыжеволосая дородная тетя, которой я бы в жизни не дала меньше сороковника. И это моя Милка, девочка-ромашечка, школьная подружка, которая больше всего на свете терпеть не могла математику? Я диву далась такой перемене.

– Ты так прекрасно выглядишь! – наконец выпалила я.

– Спасибо, дорогая! – крутобедрая Милка поправила рыжую копну на голове. – И правда, от мужиков отбою нет.

– Понятное дело… – протянула я, все еще приходя в себя.

– Что ж мы встали-то посреди улицы! – спохватилась подруга. – Ты же устала с дороги, наверное. А тут еще я, рассеянная! Пошли скорей, заселю тебя в отель. Он тут, тоже на Тайелет Хоф А-Ям, ближе к порту. Потом и наговоримся. Мне тебе столько всего рассказать надо…

Милка легко подхватила мой чемодан и резво понеслась вперед по улице, в сторону от набережной. Я с тоской посмотрела на море, подняла кофр, пакеты с подарками и поняла, что в моем багаже чего-то не хватает.

– Блин, Мила, у меня, кажется, водитель штатив стырил!

– Штатив? – нахмурилась Милка. – Это что такое?

– Такая штука, на которую фотоаппарат ставят. Она еще вот так раздвигается, – попыталась показать я.

– Наверно, подумал, что это оружие… – флегматично заметила Милка. – А сколько ты ему заплатила?

– Сто баксов.

– Сколько? – Подруга чуть чемодан из рук не выронила и заметно побледнела даже сквозь густой южный загар и обильные румяна. – Сто?

Я кивнула.

– А что, это много?

– Да это ты ему целое состояние подарила! Еще и штатив упер, подлюга! – вскипела Милка. – Сейчас мы его разыщем! Он из какой компании был? Мы его уволим к чертовой бабушке!