Искра в сердце

Только завещано: длись!
Десять колен растворились,
Десять колен разошлись.
Кружит нелегкое время
По миру манну-метель,
Всюду развеяно семя
Страсти твоей, Исраэль!
Сколько нас бродит по свету,
Пасынков с искрой в сердцах?
Все мы внебрачные дети
В поисках Бога Отца.
В примесях крови мятутся
Мудрость, и память, и плен…
Заново где-то сойдутся
Вечных двенадцать колен!

«От всех дорог широких в Рим…»

От всех дорог широких в Рим
Меня отвел Господь,
Опять иду в Иерусалим —
Судьбы не обороть!

Пусть горек мне мирской соблазн,
И сладок черствый хлеб,
Пусть спотыкаюсь много раз,
Оболган, изгнан, слеп,

Над сонмом капищ, алтарей,
Кумирен и арен
Горит моя звезда морей,
И свет ее смирен.

Я слышу арфы перезвон,
Друзей ушедших клич,
Есть цель одна в чаду времен —
Душой Тебя постичь.

«Ты далек, только очень близко…»

Ты далек, только очень близко
Я – стремительна и упряма.
О тебе напишу записку
И оставлю – под камнем Храма,

Что был дважды уже разрушен.
Но восстанет опять – так скоро!
Здесь сольются в молитве души,
Возрождая священный город.

За любовь не дано награды,
Близость – долгая сердца мицва.
Я в разлуке с тобою рядом.
Слез дожди очищают лица.

Лбом – врываюсь в седую древность.
Сны галута и боли – мимо.
Наше счастье, свобода, верность —
В серых стенах Иерусалима.

«Сквозь отреченья, чужую зиму…»

Сквозь отреченья, чужую зиму,
Ошибок и заблуждений петли
Одна дорога – к Иерусалиму!
Горят в душе маяки столетий.

Пускай другие помочь не могут:
Пески и воды сковали царства.
Одна дорога – к тебе и к Богу
Через проклятия и мытарства.

«Над безмолвной землей израильской…»

Над безмолвной землей израильской
Звезды сыплются, хороводятся:
То ли души дружины ангельской,
То ли искры иного воинства.

Небеса разошлись над Негевом
В безграничности сопричастия.
Ловит время незримым неводом
Всех, кто в камни не превращается.

Эта ночь – как судьбы знамение,
Перемены приходят главные.
За молчание и терпение —
Обнимают родные, равные.

«Избавь меня от чужих имен…»

Избавь меня от чужих имен,
Отступников, голосящих ночами.
В зените жизни, как в самом начале,
Твой зов отчаянием заглушен.

Душа в метельном плену костра,
Разящих рифм разрывают вихри.
И если есть для поэта выход —
Он лишь в тени Твоего шатра.