– Нет-нет! – замотал головой Шмуль. – Наоборот, она увековечит в фотографиях наше путешествие.
– Кто как, а я спать, – объявила Рита. – Ты классный мужик, Шмулик, но сейчас нас своими рассказами не отвлекай. До Иерусалима – качественно отдыхаем.
Семейка разбрелась по микроавтобусу и завалилась спать. Только энергичная бабулька уселась, открыла зеркальце и принялась наводить марафет.
– Сложная группа, – шепотом сказал мне Шмуль. – Миллионеры из Сургута. Рита не работает, но в семье она всем заправляет. В это трудно поверить, ее муж Сергей – нефтяной магнат, но слова ей поперек сказать не может. А мать Риты, Тамара Ивановна, в прошлом – партийный работник. Сын Риты, Ромка, – полный оболтус. Хотят все увидеть, но слушать ничего не желают. При этом огромные деньги за экскурсии платят, а еще большие чаевые дают. Мне даже неудобно бывает.
– Шмуль, Мила сказала, ты давно живешь в Израиле. Как ты себя здесь чувствуешь?
– Да хорошо в целом. Я приехал, когда еще ребенком был, бармицва уже тут происходила. Привык!
– А по-русски замечательно говоришь – правильно и образно! Не все москвичи так рассказывают!
– У меня просто мать – преподаватель русского языка, а отец – историк. Настоящая русская интеллигенция. Так все и сложилось, – застеснялся Шмуль.
– А в России бывал потом?
– Да, два раза, в Москве и в Питере, а еще на родине, в Саратове. Там все чужое, непривычное. Хотя здесь тоже скучно бывает. Говорят, русская душа – это диагноз… Я на себе это чувствую, несмотря на то что вырос в Израиле. Впрочем, хватит об этом. Я же экскурсовод! Мы сейчас едем по шоссе № 1. В Израиле интересная система нумерации трасс: дороги с нечетными номерами – направление восток – запад – восток, всегда идут перпендикулярно морю. Четные магистрали идут параллельно морю в направлении север – юг – север.
– А это кто еще такие? – изумилась я, поглядев в окно, и схватилась за фотоаппарат. – Притормози, пожалуйста!
Вдоль дороги стояли колоритнейшие пейсатые евреи в шляпах, размахивая флагами и портретами седого бородатого мужика. Они что-то вразнобой довольно громко голосили. Рядом стояла машина, у которой на крыше было установлено непонятного назначения сооружение, похожее на традиционный еврейский семисвечник, но отчего-то с восемью свечами.
– Это хабадники, у них тут поселение рядом.
– Хабадники? Какое смешное словечко, однако! Что означает?
– Хабад – религиозное направление хасидизма, основанное на понимании и познании Создателя с помощью трех интеллектуальных качеств: Хохма (Разум), Бина (Понимание) и Даат (Знание). Первые буквы этих трех слов на иврите составляют аббревиатуру ХаБаД. В иврите многие слова так образуются. Идеологи движения ХаБаД – ребе Любавичские. От остальных евреев хабадники отличаются тем, что ждут не просто Машиаха, как все мы, а весьма конкретного. Они считают Машиахом не так давно отошедшего Любавичского ребе, ты его на фото видишь. Сейчас Хану-ка, вот они и ждут своего мессию, вдруг придет.
– А флагами-то зачем махать?
– Чтобы Машиах вдруг по рассеянности мимо не прошел! А если серьезно – их община владеет приличным куском земли неподалеку от аэропорта, так они там выстроили точную копию дома, в котором Любавичский ребе в Нью-Йорке жил. Чтобы, когда он вернется, он все узнал и к новой жизни в старых обстоятельствах привыкал быстрее.
– Чудеса! – рассмеялась я.
– А ржать потише можно? – раздался сзади громкий недовольный голос Риты.
Мы переглянулись и перешли на шепот. Милка была права: Шмуль оказался интересным гидом. Он рассказал мне про Аялонскую долину и Иисуса Навина, древнюю Лиду, «виноградный городок», ныне арабский, Абу-Гош…
– В стороне остается городок Кирьят Яарим, где был дворец царя Давида. Говорят, именно там он подглядывал за купающейся Вирсавией, мужа которой, Урию, отправил на верную гибель, чтобы самому жениться на красотке. От этого брака родился царь Соломон, построивший Первый храм. А еще там хранился ковчег Завета…
– Подожди! – перебила я. – Но я только про Ноев ковчег слышала. И читала еще, что его так и не нашли, хотя искали на Арарате. При чем тут тогда Кирьят Яарим?
– Это два разных ковчега! – оживился Шмуль. – Ковчег Ноя – это построенный руками праведника корабль, на котором Всевышний спас его семью и еще каждой твари по паре. А ковчег Завета – это арон, специальный ларь, в святая святых скинии и Первого храма, в котором хранились скрижали Завета, первого – разбитого и второго – целого. Возможно, там было и имя Бога… Рядом хранился свиток Торы, написанный самим Моисеем! А также сосуд с манной небесной, расцветший жезл Аарона и многие другие древние еврейские святыни. Это место было под покровительством Всевышнего и овеяно Шехиной, поэтому входить туда можно было только первосвященнику, да и то раз в году в Иом-кипур. Ковчег был установлен на специальном камне, называемом краеугольным. По преданию, ковчег мог издавать звуки и метать молнии!
Между ангелами с распростертыми крыльями возникал глас Божий.
– Слушай, все хочу спросить, даже неудобно как-то… – помялась я. – Кстати, о Моисее. Почему его везде с рогами рисуют? Он что, такой рогоносец был?
– Моисей с рогами? – рассмеялся Шмуль. – Ты юмористка, однако! Это вовсе не рога! Это лучи, вроде ауры. Моисей был действительно святым человеком, праведником. Поэтому ему и передал Господь заповеди.
– А как выглядел этот ковчег, где они хранились? Есть какие-то идеи?
– Он был сооружен по точным указаниям Бога, которые были даны Моисею. Говорят, даже чертежи были! Открой Тору, не поленись, посмотри, там есть весьма подробные описания. Ковчег служил вещественным доказательством связи между Всевышним и народом Израиля. В ковчеге была такая сила, что от приближения к нему люди воспламенялись! Прикасаться к нему было смертельно опасно.
– А как же его переносили с места на место? Ведь Моисей евреев через пустыню вел к Земле обетованной после того, как получил заповеди? – наморщила я лоб, припоминая.
– Переносили ковчег после специальной молитвы только потомки Левия, то есть выходцы из колена левитов. Его тщательно укрывали от посторонних глаз. Во время стоянок устанавливали в центре. Над ним всегда висело облако как символ высшего присутствия. Несколько раз ковчег захватывали враги Израилевы. Каждый раз у захватчиков были огромные проблемы…
Я примолкла, переваривая услышанное. Все для меня было совершенно новым! Время в пути пролетело незаметно! Шмуль мне понравился. В отличие от большинства известных мне мужчин, с ним было очень интересно.
– А сейчас, Карина, – гид перешел на серьезный, даже торжественный тон, – мы на подъезде к Иерусалиму, городу, история которого насчитывает более трех с половиной тысяч лет. Кстати, в Израиле говорят, что спускаются к югу, поднимаются – к северу, а в Иерусалим – всегда поднимаются, неважно, в каком географическом направлении едут. И из него – всегда спускаются. В Торе город упоминается впервые под именем Шалем… Здесь правили легендарные цари, Иерусалим завоевывал Александр Македонский и Селевкиды, а вслед за ними тут были посланники Древнего Рима, Византии, а также арабы, сельджуки, рыцари-крестоносцы…
Я вновь схватилась за фотоаппарат, ожидая после слов Шмулика увидеть нечто особенное, невероятное, мгновенно потрясающее воображение – Вечный город! Но перед глазами на холмах раскинулись совершенно обычные бетонные офисные здания-коробки, между которыми петляли улицы с блочными жилыми домами.
– Мы заезжаем со стороны делового квартала, здесь находятся многие министерства и ведомства. Я подумал, тебе интересно будет. Вот в этом здании за шлагбаумом заседает кнессет, наш парламент. Видишь, прямо перед зданием стоит бронзовая менора? Увы, ближе не подъедем – не положено. А вот то здание, увитое лозами, – наше Министерство финансов. Его еще в шутку называют стеной плача…
– И это – Иерусалим? – разочарованно вздохнула я. – Я себе этот город немного иначе представляла.
– А ничего! Мне даже нравится! – бодро сообщила проснувшаяся бабулька, весело глазея по сторонам. – На Сургут похоже!
– Подожди немного! – подмигнул мне Шмуль. – Тем разительней контраст будет!
И действительно, быстро пролетев по утренним оживленным улицам делового центра, мы выскочили на довольно узкую, идущую вверх дорогу.
– Поднимаемся на Масличную гору! – сообщил Шмуль. – Пора будить наших туристов. Это то, что они хотели увидеть.
– Че, уже приехали? – недовольно протирая глаза, спросила Рита. – Это Иерусалим, что ли?
Ее отпрыск фыркнул нечто нечленораздельное, отвернулся и продолжал спать, с головой укрывшись курткой.
– Сейчас будет остановка. Все выходим на Масличной горе, в русской традиции – Елеонской. Это особое место в Иерусалиме: здесь царь Давид поклонялся Богу. Возможно, на южном склоне этой горы царь Соломон строил капища для своих нееврейских жен… Говорят, вон там, внизу, был алтарь древней богини Астарты. В эпоху Второго храма Масличная гора была соединена мостом с Храмовой горой. Позже здесь назначали членов синедриона.
– А почему у горы название такое? – полюбопытствовала Тамара Ивановна. – Тут, наверное, оливы росли?
– По одной из легенд, именно здесь происходила процедура помазания первосвященников, – ответил Шмуль. – Отсюда открывается один из самых замечательных видов на Иерусалим. Смотрите, оттуда, – гид показал рукой за крепостную стену, – поднимаются ввысь молитвы на разных языках. Там находятся основные святыни трех религий.
Я посмотрела, куда показывал Шмуль, и сердце у меня неожиданно екнуло. Я припомнила, что многократно видела эту панораму с крепостной стеной и золотым куполом над ней на чужих фотографиях. Передо мной, спокойный и бессмертный, расстилался Старый город. Тут я страшно пожалела, что со мной нет штатива. Снимать такие панорамы можно только не торопясь, с расстановкой, фиксируя малейшие детали.
– Купол золотой – это и есть храм Гроба Господня? – нараспев спросила, перекрестившись на него, Рита.
– Нет, – ответил Шмуль. – Это символический Купол Скалы, Куббат ас-Сахира, монумент, возведенный над камнем мироздания, великая святыня, один из главных памятников исламской архитектуры. Рядом – мечеть Аль-Акса. По преданию, это место называется Горой Мориа, где Авраам едва не принес в жертву своего сына Исаака. Издавна оно почитается как центр мироздания.
– Свят, свят, свят! – отмахнулась от Шмуля Рита и ненадолго примолкла.
– А это кладбище, что ли? – притихшим и немного испуганным голоском спросила обычно крикливая Тамара Ивановна, показывая пальцем прямо перед собой.
– Да, кладбище, одно из древнейших, первые захоронения на нем появились еще во времена царя Давида, – кивнул Шмуль. – Его особая святость определяется непосредственной близостью к ущелью Кидрон. Здесь же находятся знаменитые могилы библейских пророков. На этом кладбище, наверное, самые дорогие в мире места упокоения. Они стоят около миллиона долларов.