Корпорация Лемнискату. И замкнется круг

Имя показалось мне смутно знакомым, но ничего конкретного не вспоминалось. Внешними связями филиала занимались бабушка и дедушка, а я особо не лезла в эту сферу. Видимо, теперь придется.

– А кто это?

Чета Фордайс переглянулась.

– У Западного отделения несколько творцов… было, – начал рассказывать дедушка. – В этом столетии у них родились Давид и Калеб, из прошлого остались трое – Армандо, Густаво и Джулия. Последних двух убили совсем недавно, Армандо очень старый и уже не может перемещаться на большие расстояния. В итоге остались Давид и Калеб.

– А почему этим делом занимается именно Калеб?

– Он – твоя противоположность. Твой дар не может тебя защитить, Калеб же прирожденный воин – сильный, выносливый, с отличной физической подготовкой. Уже некоторое время Калеб занимается безопасностью Западного филиала, и вполне успешно. Если бы не он, жертв было бы намного больше, – потерла лоб бабушка.

– А Давид?

– У него слабый дар, он больше помогает с выполнением заданий.

В это время в столовую вошли родственники и разговор пришлось прервать.

За окном падал густой снег, мягкими хлопьями укрывая землю. Сейчас все пойдут строить замки и играть в снежки, а я, пожалуй, отправлюсь к другой своей лучшей подруге. На время январских праздников нужно выкинуть из головы все мысли о корпорации и ее проблемах.

Глава 3

Голос

Путь до города занял совсем немного времени. Я вошла во двор и, остановившись около двери подъезда, приложила руку к идентификационной панели. Мгновенно считав мой отпечаток пальца, дверь открылась.

В лифте я стащила шапку и вгляделась в отражение на глянцевой поверхности стены. На меня зелеными глазами смотрела темноволосая девушка двадцати трех лет с овальным миловидным лицом, гладкие темные волосы, собранные сзади резинкой, открывали длинную белоснежную шею.

Вроде бы с такой яркой внешностью я должна считаться красавицей, но все говорили, что я симпатичная, да и только, хотя и обладаю сильной харизмой и обаянием. Мол, когда я рядом, люди не могут противиться моему магнетизму… А по-моему, заурядная лекарка.

Поднявшись на нужный этаж, я позвонила в дверь и, как только она открылась, сразу прошмыгнула в квартиру.

Люда сидела на диване в гостиной и смотрела сериал на голографическом экране.

– Привет, – улыбнулась она мне.

– Вечер добрый, – улыбнулась я подруге в ответ, присаживаясь рядом. – Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо. Ребенок сильно дерется, и побаливает низ живота, но в остальном порядок.

С Людой мы познакомились на уроках самообороны и всего остального, что нужно знать творцу. У нее дара не было, а мой меня защитить не мог.

– Давай я посмотрю. Скоро рожать и надо быть внимательными.

Положив руки на живот подруги, я прикрыла глаза, и перед моим внутренним взором словно по волшебству предстал весь организм Люды. Ребенок снова перевернулся. Я вздохнула и попыталась поместить его в наилучшее положение в утробе матери. А в это время вспоминала наше с Людой знакомство.

В тренировочном зале Лемнискату рядом со мной, нерешительной пятнадцатилетней девчонкой, сидела высокая, крупноватая женщина лет двадцати пяти.

Покосившись на меня, соседка по лавочке заговорила:

– Меня Люда зовут.

Окинув ее пристальным взглядом, я ответила:

– Вера.

– Чего такая понурая?

– Вчера получила свой тотем.

– А-а-а… Да, это ощущение не из приятных.

Еще бы! Не скоро изгладится из памяти то, как горело мое тело, а я каталась по полу и кричала от боли. Родители в панике бегали вокруг меня, но ничем не могли помочь. И теперь на теле от головы до пят красуется татуировка. Судя по вердикту главы творцов, такой ни у кого еще не было.

– Не то слово! И после этого они даже не подумали отменить сегодняшнее занятие. Садисты! Не повезло мне с даром, он у меня не боевой и не может меня защитить.

– Ого, творец первой степени! – у Люды расширились глаза. – Вы можете отправляться как угодно далеко в прошлое или будущее, да еще находиться там до двенадцати часов. Не говоря уж о том, что живете около трехсот лет… Везунчики!

– И практически никогда не доживаем до этого возраста, – добавила я, скривившись. – Притом, что первое проявление дара сопровождается, как и у остальных, температурой и тошнотой, но силы внутри нас так велики, что могут убить, если мы не сумеем их подчинить. И рождаются творцы первой степени один-два раза в столетие. Красота, ничего не скажешь.

Людмила вздохнула:

– Это да… Зато вас очень сложно убить и заживает на вас все, словно на оборотнях, – нашлась она с ответом. – А вот я творец третьей степени, и что? Могу лишь поддерживать или незначительно исправлять историю, но не менять ее. Это можете только вы. Сильные…

– Зато вам с вашим даром проще. Когда просыпается мутация, вы или можете прыгать во времени, или нет. И пусть отрезок времени небольшой, до полугода, да и находитесь вы в прошлом или будущем до полутора часов, зато рождаетесь чаще. И задания вам дают не такие ужасные, как нам.

– Интересно, мутация второй степени какая? – спросила Люда.

Я знала какая. До сих пор помню того парня, который не смог вернуться. Одна из моих неудач.

Генная мутация второй степени самая жестокая. Перед прыжком у творцов появляются тошнота и боль в теле. Так как дар у них сильный, они без проблем попадают в прошлое или будущее. Но творец должен суметь вернуться обратно. Не сумеет – обречен скитаться в прошлом около года, после чего будет выброшен к моменту прыжка обычным человеком и мутация перестанет проявлять себя.

Это очень страшно. Я едва сумела помочь тому творцу и не дать ему сойти с ума, но пережить такое… Лучше уж смерть!

– А ты что-нибудь знаешь про вторую степень? – вернула меня к реальности Людмила.

– В будущее такие творцы могут прыгать так же, как и творцы третьей степени, а в прошлое – на отрезок времени не более ста пятидесяти лет. Лимит пребывания за один прыжок – не более четырех часов. Они рождаются раз в три поколения и не более десяти человек на три корпорации, – выдала я сухие данные.

Я не знала, стоит ли рассказывать больше. Иногда есть вещи, которые лучше не знать.

Но так получилось, что со временем мы с Людой подружились, и, тесно общаясь со мной, ей пришлось узнать и не такое. Бывали моменты, когда только ее прямота и непосредственность поддерживали меня.

Через пару лет у меня появилась вторая лучшая подруга – Лиля. Являясь творцом первой степени, она лучше других понимала нашу нелегкую участь. У нас часто были общие задания, и, вынужденные прикрывать друг другу спины, мы стали ближе, чем сестры.

Теперь одна из моих лучших подруг замужем и ждет ребенка, а вторая вот-вот последует по ее стопам.

– Как прошел Новый год? – вырвал меня из мыслей веселый голос Люды.

– Ну, довольно весело. Бабушка проводила со мной душещипательные беседы о том, что все будет хорошо, мама и папа спрашивали, когда выйду замуж.