Таютка вытащила присыпанный землёй мешок. Батюшки! В мешке лежало глубокое золотое блюдо, исчерченное неведомыми знаками.
Катерина так и ахнула:
– Да ведь это то самое, должно быть, что из хозяйского дома исхитили! Ну, девка! Коли ты его Хозяину принесёшь, он тебе его полное серебром насыплет, а не то и золотыми червонцами тебя подарит. Сама себе приданое-то добудешь, не надо и Ивану Михайловичу стараться для тебя. Что там ещё в колодце-то?
– Не достать, глубоко, мамушка! А есть что-то, тоже в мешке завёрнуто – видно.
– Ну, Таисьюшка, перекрестись, да и с Богом домой отправимся. Довольно и того, что досталось. Не судьба тебе, видно, в скиту спасаться.
– Нет, мамушка, коли я решила – веди меня дальше, родимая.
– Да ты подумай сама-то, заполошная, с какими я глазами в завод-то вернусь? С Таюткой по грибы пошла, её в лесу незнамо где потеряла, а зато блюдо золотое неведомо откуда принесла? Да меня отец твой первый на правёж поставит! Засекут ведь меня, старуху, замучают за тебя! Калёным железом станут жечь – до всего дознаются. Али ты порядков наших не знаешь? Не иначе вернуться тебе надо, девушка. Вот что. А в скит позже пойдём, никуда он от нас не денется. Вот что.
Поздней ночью уж в завод вернулись. Не спали у Карповых: мужчины искать Таютку отправились, женщины в слезах сидели. Только Катерина с Таюткой в дом зашли, и Таюткины отец с братом вернулись. Так обрадовались у Карповых, что Таютка с крёстной живы да сами из лесу вышли, что ни про какие грибы не спросили.
Про блюдо золотое лесные странницы только Ивану Михайловичу сказали. Так в пути уговорились. Подивился Иван Михайлович чудесной находке. Не иначе, Кушкин это. Весёлые люди так-то краденое прячут, в западёнках лесных. Значит, он и на Шуралке уж объявился. Вот потому и сказки всякие про лешего башкирского народ рассказывает. Какой леший? Кушкин это, некому другому быть! Сколько ни ловили наглеца – уходит, сквозь пальцы будто. Говорят, конь у него больно быстр. Ну, не один Алексашка шалит, понятное дело, целая шайка у него – да тоже никак не выловишь. Вот кто-то из его татей либо сам он и на Синюшкино болото вышли. Ну, надо теперь блюдо к Никите Демидычу снести утром.
Так всё домашним и объявил.
Права была бабка Катерина: наградил Демидыч Таютку щедро. И так она не бедная невеста была, а теперь и вовсе ирбитскому купцу от радости прыгать надо: какое приданое ему будущая жена в дом принесёт.
Только недолго родные на Таютку радовались. Пропала она вскорости. Ровно в воздухе растаяла.
Глава 13. Шерлок Холмс и Ватсон: двадцать первый век
– Анна, почему Франкфурт? – спросил Анатолий в мягко мчащемся BMW.
– Потому что я без тебя скучаю, Аня, а в России я все дела уже сделала.
– Так я что, буду у тебя чем-то вроде приживалки-компаньонки?
– Ну, зачем же так? Какая ты приживалка-компаньонка? Ты компаньон в деле, которое мы делали и будем делать вместе. Вот отдохнёшь сегодня, а завтра пойдём на выставку «Золото алтайских курганов». Она как раз во Франкфурте. Посмотрим, подумаем кое о чём.
– Опять Демидовы? Золото Полоза? Чего ты добиваешься, Анна?
– Отвечу честно: добиваюсь того, чтобы не скучно было жить. Ну, и ещё: приятно и полезно решать ребусы, составленные не тобой, и попутно составлять свои. К тому же в приятной компании.
Она погладила его по щеке. Рука её скользнула по его шее вниз, расстегнула пуговку… Её душистая головка легла ему на плечо… Анатолий отбросил холёную ручку с мерцающими ноготками, отодвинул своё плечо.
– Если мы компаньоны, тогда никаких отношений, помимо чисто деловых. Скажи, что именно я как компаньон вношу в твой проект? И, кстати, в чём он заключается? Партнёрские отношения предполагают честность.
– Ох, Аня, Аня, как вы, русские, любите быструю езду! Ну, хорошо. Я расскажу тебе. Кое-что из найденного мной в архиве Демидовых в Британском музее в печать не попало. Это, кстати, не такая уж редкость в научном мире. Зачем сразу исчерпывать запас сенсаций и интерес прессы к тебе? Правда, я искала и нашла архив не для науки и сенсаций, а для себя. Опубликовала я некоторые материалы архива потому, что мне хотелось выманить Украинцева из норы. Вместо того чтобы разыскивать его и тратить деньги и время на то, чтобы узнать, насколько он продвинулся в изучении интересующих нас обоих вещей, я заставила его делать то же самое в отношении меня. Это дало мне фору: он свои ресурсы обнаружил, я – нет. По крайней мере, не все. Благодаря такой тактике я узнала, что он к искомому результату не пришёл, и более того, даже не представляет, каков на самом деле может быть результат. Он всего лишь знает, что есть некая тайна, но в чём она конкретно состоит – только предполагает и думает, что тайну узнала я – из невьянского архива первых Демидовых.
– А ты узнала?
Анна приблизила к нему в полутьме автомобильного салона свои смеющиеся бесовские глаза:
– Я тоже только догадываюсь. Но через тебя – помнишь, мы стояли у портрета, и я рассуждала вслух? – я дала Андрею Кирилловичу Украинцеву абсолютно все, выражаясь фигурально, карты местности. А уж пойдёт он по шоссе к сверкающему граду на холме или свернёт на грунтовку в тупик – зависит от возможностей его интеллекта и кошелька. Соответственно, либо мы с ним будем бороться до последнего метра дистанции – либо на завершающем этапе пути я пойду к вершине одна, оставив ему из милосердия какой-нибудь утешительный приз.
– Значит, золото Полоза – твоя обманка? Попытка заманить его на грунтовку? Или это твой утешительный приз Украинцеву?
– О Господи, darling, нельзя же требовать, чтобы тебе всё разжевали, положили в рот и пропихнули в самый кишечник вплоть, простите, до анального отверстия! Поработай немножко сам, своей собственной головой! Ты же, как мы только что договорились, компаньон, а не духовник – исповедник.
Помолчали. Потом Анна протянула:
– Ну, раз у нас теперь чисто партнёрские отношения…
И отодвинулась в угол сиденья.
– Анна, ты просто бес, а не женщина!
Второго намёка Анатолию Анне подавать не пришлось.
Ночью они почти не спали.
Утром, как и хотела Анна, они отправились на выставку. Прилежно осмотрели все экспонаты. Потом, за кофе в ресторане, Анна спросила:
– Что привлекло твоё внимание среди всех этих замечательных золотых вещей в наибольшей степени?
– Ну, там много приятных вещичек.
– И всё-таки?
– Там есть один такой замечательный золотой жезл. Я подумал, что сидеть на троне – или на чём они там сидели много столетий назад – и держать его в левой руке было бы классно.
– А в правой?
– А в правой – меч с золотыми накладными украшениями. И с удовольствием рубить им головы не в меру любопытным красавицам.
Анна засмеялась и захлопала в ладоши.
– Браво, Ватсон! Знаешь, Аня, что Шерлок Холмс у Конан-Дойля говорит Ватсону в порыве откровенности о его истинной роли в их партнёрстве? Он говорит примерно так: Ватсон, если вы сами не являетесь источником света, вы всё-таки способствуете тому, что свет зажигается. Кстати, вот у тебя появилось не только новое имя, но и фамилия – Аня Ватсон. Ладно, не злись. Вот я тебя сейчас спросила потому, что хотела предположительно знать, на что именно обратит внимание Украинцев во всей этой коллекции золотых вещей.
– Ловля на живца?
– Ой, перестань! Живец, мертвец – какая тебе разница? Пока я с тобой, во всяком случае.
– Анна, ты меня пугаешь.
– Я сама себя боюсь.
Мерзкая бабёнка скорчила рожу и, приставив ладони, захлопала ушами.
– Правда, надо сделать поправку на то, что, в отличие от тебя, Аня, Украинцев – не доцент уральский, а настоящий хороший делец.
– Тогда, моя милая, это тебя надо спросить, на что бы ты обратила своё благосклонное внимание.
– Ну, я же женщина, мне всякие брошечки-серёжечки нравятся.