Путь темных
– Я хочу жить!!! – не своим голосом крикнул Эруаль и, почувствовав предательскую слабость, рухнул к ногам Лэмара.
– Все хотят жить, – философски пробормотал темный эльф и передернул плечами.
Брезгливо шевельнув тело молодого короля ногой, Лэмар направился было туда, где его подданные яростно расправлялись с остатками лавандинской армии, но вынужден был остановиться, услышав за своей спиной цокот копыт приближающейся лошади. Обернувшись, Лэмар увидел мчавшегося к нему во весь опор Витека и в первую минуту испытал просто суеверный ужас. Однако, бывший советник Элебрута остановил своего коня рядом с телом Эруаля и, спрыгнув на землю, склонился над ним. Лэмар, стоя в стороне, невольно залюбовался этой картиной.
"Последние минуты жизни молодого короля Лавандины, или учитель хоронит своего ученика", – с неожиданной веселостью подумал он.
Черноволосый эльф, словно не замечая близости своего потенциального врага, приподнял голову своего ученика и вгляделся в пока еще открытые, но уже бессмысленные глаза.
– Витек… – прошептал Эруаль, с трудом сфокусировав взор на таком родном лице учителя. – Витек!
До самой последней нотки голос его был пропитан чудовищной болью и страданием!
– Витек, я не хочу умирать! – показалось, этот крик изошел из самого сердца молодого короля, настолько он был страшным, безысходным, неудержимым. Он воплотил в себе все оттенки отчаяния. Эруаль заметался на руках учителя, словно в агонии, и, явственно содрогнувшись, неожиданно вцепился окровавленными холодеющими пальцами в рубашку черноволосого эльфа с такой силой, что грозил порвать ее в лоскутки. – Витек, спасите меня!!! Умоляю!
Судорога непроизвольно сжала пальцы Эруаля еще сильнее. Он цеплялся за учителя, как будто и вправду думал, что это поможет вернуть ему жизнь. Такая безумная надежда светилась сейчас на белом, как мел, лице молодого короля, такая вера в Витека переполняла каждое слетевшее с его губ слово, такое желание жить было сейчас в его душе!
Но он видел боль и скорбь в глазах учителя, немое отпущение всех грехов. И наконец-то понял: время потеряно, его не спасти.
– Нет! – в страхе прошептал Эруаль и еще крепче вцепился в Витека. – Не отпускайте меня! Пожалуйста! Не надо! Витек! Вите-е-ек!!!
Этот жуткий предсмертный крик еще долго звенел в ушах черноволосого эльфа, и сердце его сжималось от жалости и горя.
"Он звал меня, он верил мне, – вертелись в голове тревожные мысли, – а я его не спас. Мой Эруаль… Как же больно учителю пережить своего ученика".
Безвольные руки молодого короля, наконец, отпустили Витека. Но долго еще он будет видеть во сне эти полные безысходного ужаса синие глаза и слышать по ночам этот крик, страшный, душераздирающий, охваченный предсмертной агонией. Витек на минуту прикрыл глаза, борясь с нахлынувшими на него чувствами, а затем поднялся на ноги. Резко обернувшись к Лэмару, он нашел взглядом его глаза и, впившись в них с силой кинжала, вонзающегося в мишень, проронил неожиданно спокойным холодным голосом:
– Ты проиграл, Лэмар!
Но темный эльф не нуждался в словах. Он прочитал правду в глазах Витека и ужаснулся своей недальновидности. Бывший советник Элебрута снова перехитрил его.
– Ты все правильно понял, – Витек подтвердил его догадки медленным кивком. – Я заключил с Небесным Светом особенный договор, о существовании которого ты не мог не знать, но так и не догадался, чего я хотел. В этой игре чисто случайно мы сделали одинаковые ставки, избрав своими пешками Алых цветков. Вот условия, которые я предложил Небесному Свету. Когда умрет последний из династии Алых цветков, Лавандина выиграет войну за Истерский лес. И Небесный Свет обязуется ей в этом помочь. Сегодня вся армия Кампанелы будет уничтожена, а сама страна, оставшись без защиты, отойдет в руки эльфов. Многолетней войне наконец-то будет положен конец, потому что последний сын Элебрута, Эруаль, мертв. Династия Алых цветков прервана. Я принес тебе в жертву самого дорогого для меня эльфа, только бы ты не добился своего.
– И где же он, твой Небесный Свет? Что-то не торопится появляться! – с необыкновенной злобой в голосе выкрикнул Лэмар, чувствуя, что его провели, как мальчишку, и испытывая по этому поводу сильнейшую досаду.
– Должен появиться с минуты на минуту, – ни один мускул не дрогнул на лице Витека, ни тени неуверенности не закралось в его полный отчуждения голос. – А пока что я подменю его.
Лэмар, как недавно Эруаль, стоял, парализованный обыкновенным страхом, и, не в силах пошевелиться, наблюдал за дальнейшими действиями своего врага. Витек расстегнул рубашку и, вытащив из висевшего на шее мешочка пузырек с заветной жидкостью, откупорил его. Лэмар почувствовал, как его мускулы непроизвольно напрягаются: он не знал, чего ожидать от своего врага. А Витек просто выпил содержимое пузырька.
В тот же миг он начал трансформироваться. Его красивые миндалевидные глаза стали круглыми, как у волка, и зажглись хищным желтым светом. Лицо вытянулось и покрылось густой серой шерстью. Тело быстро меняло очертания с эльфийского на собачье. Пару секунд спустя перед Лэмаром стоял огромный волк с длинными клыками и мощными крепкими когтями. Волка окружал легкий голубоватый свет.
До Лэмара с трудом дошло, что сделал с собой Витек, а когда дошло, то было уже поздно. Оборотень кинулся на врага и в один миг перегрыз ему горло. Никакая магическая защита и никакие боевые навыки, которыми в совершенстве владел Лэмар, не могли противостоять сокрушающей мощи Небесного Света.
А волк, расправившись со своей первой жертвой, бросился в самую гущу сражения. Будучи неуязвимым, он рвал на куски и давил огромными лапами кампанельских солдат и темных эльфов, а те, как только поняли, что противостоять ему невозможно, бросали оружие и вынуждены были спасаться бегством. Это было жуткое, но захватывающее зрелище, и эльфы, увидевшие, что им нечего опасаться страшного зверя, заранее ликовали, поздравляя себя с победой.
О своем молодом короле в этот момент никто из них и не вспомнил.
А потом появился Небесный Свет. Две длинноногие девушки в сияющих доспехах спрыгнули из разверзшихся небес на землю и смело вступили в бой вместе с огромным светящимся волком. Втроем они начисто разгромили врагов Лавандины, заставив оставшихся в живых людей спасаться в своей стране, а темных эльфов – прятаться в Истерском лесу.
Увлеченные погоней, девушки из Небесного Света и волшебный оборотень далеко ушли от поля, на котором происходило сражение. Настигнув очередного темного эльфа и насквозь пронзив его острыми, как бритвы, когтями, волк готов был мчаться на поиски следующей жертвы, но Верлея и Фейха неожиданно встали на его пути, преграждая дорогу.
– Хватит, – сухо обронила Верлея. – Условия договора выполнены.
Фейха опустилась перед оборотнем на корточки и обняла его за шею. Голубое сияние, окружавшее фигуру зверя, впиталось в ее ладони. Поднявшись, она отошла на шаг, и в тот же миг волк обернулся Витеком. Склонив перед девушками голову, он поблагодарил их за оказанную услугу.
– Не стоит благодарности, Хозяин, – все тем же сухим голосом заметила Верлея. – Это наша работа.
– Почему ты назвала меня Хозяином? – насторожился черноволосый эльф. – Ведь ваш Хозяин – Мариш. Кстати, где он?
– Мариш мертв, – спокойно оповестила его бессердечная Фейха. При этом ни в ее голосе, ни на ее лице не отразилось никаких признаков печали. – Он покончил с собой. В своем завещании он написал, что все время, пока жил в Небесном Свете, чувствовал себя пленником двух кукол. Он не мог больше выносить ни нашего с Верлеей общества, ни образа жизни. Он оставил вместо себя вас. Он заверял, что вы сильнее, чем он, и прекрасно подойдете на роль главы Небесного Света. Эта работа вам по плечу.
– И сегодня мы имели шанс убедиться в правдивости его слов, – добавила Верлея. – Нам нужен такой Хозяин, как вы.
– Постойте, но ведь для того, чтобы возглавить Небесный Свет, необходимо, чтобы предыдущий глава передал преемнику ту редкую неземную силу, которой он обладает, – нахмурившись, произнес Витек. – Мариш мне ничего не давал.
– А облик волка? Та сокрушающая мощь, которой вы обладали, будучи оборотнем, осталась у вас, – напомнила Верлея.
– Не упрямьтесь. Все это напрасно, – добавила Фейха. – Если вы не хотите остаться с нами по доброй воле, мы используем силу.
Витек задумался.
"Вот, значит, о чем умалчивал Мариш при нашей с ним встрече. О том, что он сам боялся Небесного Света и не чаял найти кого-нибудь подходящего, чтобы перевесить на него ответственность. А тут как раз я под руку подвернулся – и он сунул мне пузырек с волшебной жидкостью. Что же, эти девушки всегда настроены очень серьезно. Так просто мне от них не отделаться. Впрочем… Это не так уж меня обременит. Я уже не молод, и когда смерть позовет меня, эти эфемерные девушки найдут себе кого-нибудь еще".
– Я буду вашим Хозяином, – спокойно сказал Витек, и Верлея с Фейхой немедленно преклонили перед ним колени. – Но с условием: я так же свободно буду перемещаться по земле, как и раньше.
– Это условие для нас приемлемо, – переглянувшись, решили девушки.
– Сейчас я не могу отправиться с вами в организацию, – продолжал Витек. – Мне нужно быть в Лавандине, заняться организацией похорон короля и обнародованием его завещания. Кроме меня сделать это некому. Его жена слишком молода и неопытна в таких вопросах. Надеюсь, вы меня поняли, и я буду свободен от вашего общества на этот день?
– Мы вас проводим до дворца, – девушки выпрямились во весь рост и встали с двух сторон от черноволосого эльфа.
Не рискнув возражать, Витек, подумав, снова обратился в волка и помчался в Лавандину.
Глава 37
В тронном зале за столом для совещаний сидели Витек, Ариадна и еще восемь эльфов, занимавших наиболее высокие посты при покойном короле Элебруте. Они собрались здесь, чтобы узнать последнюю волю так недолго правившего Лавандиной последнего Алого цветка и привести ее в исполнение. Витек выступал в качестве распорядителя: все былые предрассудки на его счет сразу были забыты перед перспективой возникновения волнений в народе, страшащегося неизвестности. А до того, пока воля короля Эруаля оставалась запечатанной в конверте, сохранить порядок в стране мог только бывший советник Элебрута – эльф, которого все знали, и прислушиваться к словам которого давно стало для всех сродни инстинкту.
Витек поднялся со своего места, официально приветствовал собравшихся и сказал несколько слов о том, как все они скорбят по молодому королю Эруалю. Ариадна отчаянно скучала. Она давилась зевотой и то и дело поглядывала на часы, словно куда-то торопилась. Остальные участники совещания слушали с крайне встревоженным видом. Они ждали прочтения завещания и очень надеялись на то, что покойный король указал в нем имя своего наместника. Иначе после затяжной войны за Истерский лес могла последовать другая война, гражданская.
Но вот Витек, сломав печать, вытащил из конверта листок бумаги, исписанный таким знакомым ему почерком. Не удержавшись, он пробежал глазами текст завещания, которое оказалось на редкость коротким. На его лице по обыкновению ничего не отразилось. Сухим спокойным голосом Витек принялся читать вслух.
"Я, его величество король Лавандины Эруаль Алый цветок, пребывая в здравом уме и крепкой памяти, подтверждаю и узакониваю все ниже написанное, а также повелеваю привести в исполнение сразу после моей смерти. Моя последняя воля будет такова:
после моей смерти Витек остается единственным претендентом на трон Лавандины без права отказаться от власти или же передать ее другому лицу. Я хочу, чтобы Лавандина была в его руках до самой его смерти, ибо считаю эти руки – самыми надежными для своей страны;
для вампирессы Катарины Ллотт, которая была мне верным и добрым другом в самую трудную минуту жизни и которую без труда можно разыскать в Истерском лесу, в строгом порядке надлежит доставлять свежую кровь, которую вы можете взять у пойманных преступников, но не у мирных граждан. За неимением таковых (т.е. лиц, преступивших закон), этот пункт завещания можно не исполнять;
мою жену королеву Ариадну повелеваю изгнать обратно в Истерский лес. Там и только там всегда был ее дом и ее настоящая жизнь. В Лавандине ей не место. Внести изменения или отменить этот пункт завещания может, по желанию, только мой наместник Витек.
Король Лавандины
Эруаль Алый цветок"
Витек закончил читать и занялся рассматриванием подписи Клавелия Мудрейшего, заверившего завещание. Ему было, о чем подумать, и восторга в его мыслях было до ничтожного мало. Он был недоволен своеволием Эруаля, продиктованным минутной вспышкой обиды и заставившим претворить в жизнь свою угрозу поставить учителя у власти в Лавандине. Этим он перечеркнул все планы Витека на дальнейшую спокойную жизнь в Истерском лесу.
"Глава Небесного Света, король эльфийской страны… Честное слово, если Гло Картер оставит мне в наследство свою банду, я сойду с ума", – раздосадовано думал он.
Благородные эльфы продолжали сидеть в оцепенении: более странного завещания им слышать еще не приходилось. И даже Ариадна позабыла о времени и подпрыгнула в своем кресле от охватившего ее нешуточного беспокойства. Она просто не могла поверить в то, что Эруаль, так сильно и преданно любивший ее при жизни, мог так жестоко обойтись с ней после смерти. Вся надежда ее теперь была на Витека, – холодного, безэмоционального, откровенно не любившего ее Витека, – и Ариадна обратила полный мольбы взор на него.
Тот, даже не взглянув в ее сторону, произнес:
– Ну что, благородные господа, мы можем расходиться. Последняя воля нашего покойного короля более чем ясна. Можете предать ее огласке и распорядитесь начинать приготовления к моей коронации. Я больше никого не держу.
Восемь эльфов с почтительными поклонами покинули тронный зал. Воспользовавшись тем, что они остались одни, Ариадна дала волю чувствам. Она порывисто вскочила на ноги и воскликнула:
– Витек, а что будет со мной?! Ведь Эруаль, по сути, выгнал меня на улицу, ничего не оставив! Это жестоко! Неужели ты исполнишь его волю?! Отмени этот пункт, прошу тебя! Я сделаю все, что ты захочешь, только отмени!
В ее зеленых глазах застыл настоящий страх. Витек с обычным равнодушием отметил это и тихо откликнулся:
– Ты жалеешь только себя. И никогда не думала о чувствах мужа. Я ничего не могу обещать тебе. Дождись, пока я официально не стану королем. Тогда я приму решение.
– Нет, сейчас!
Витек хотел было выйти из тронного зала, но разозленная девушка преградила ему дорогу. Их взгляды схлестнулись. В глазах Витека появилось раздражение, как будто он увидел перед собой кролика, осмелившегося встать поперек горла удаву. В глазах Ариадны читалась злоба и решимость человека, которого загнали в угол и который будет бороться за себя до конца.
– У меня будет ребенок от твоего ученика!
Она добилась желаемого. Глаза Витека расширились от удивления, но уже через секунду он снова был видимо спокоен и ядовито уточнил:
– От него ли?
– Эльфы славятся своими лекарями, разве не так? И если они не могли ошибиться в сроках, то это была та самая ночь, когда Эруаль набрался храбрости сделать мне предложение! Пусть в тебе нет жалости ко мне, но ты не настолько бессердечен, чтобы избавиться от наследника твоего любимого ученика! Это тот единственный дар, который он оставил тебе на память!
Витек молчал. Патетика и ярость Ариадны были рассчитаны на одно: пробудить в черноволосом эльфе воспоминания о тех днях, когда они с его учеником были неразлучны, и желание снова увидеть маленького Эруаля, воплотившегося в его еще не рожденном потомке, должно было заставить будущего короля смягчить ужасный приговор, вынесенный королем покойным. Но Витек думал совсем о другом. А именно, о войне, которую с такими чудовищными потерями, но удалось прекратить, и в череде этих потерь решающей была – гибель последнего из династии Алых цветков. Оставить возможность возвращения на трон еще одного Алого цветка – значило поставить под угрозу с таким трудом добытый им хрупкий мир.
– Ты права. Такие вопросы надо решать сразу. К вечеру тебя уже не должно быть в Лавандине.
Глава 38
Витек и предположить не мог, какие печальные последствия имела его жестокость.
Рыжеволосая разбойница, изгнанная королева Ариадна вернулась в Истерский лес в той же хлопковой рубашке и штанах, в которых не так давно покидала его в обществе нелюбимого, но богатого мужа. Со словами обиды и проклятий она бросилась на грудь своей матери, но руки той, инстинктивно принявшиеся гладить взрослую дочь по волосам, сами собой опустились, стоило ей разобрать ее быструю речь. Известие о смерти Эруаля ошеломило и расстроило Гло Картер. Она успела привязаться к этому доброму тихому мальчику и по-матерински полюбить его. По красным, с неровным румянцем щекам старой женщины покатились слезы, и она грубо оттолкнула родную дочь.
– Уходи! – глухо бросила Гло в лицо удивленной и обескураженной Ариадне. – Я не желаю больше ничего знать о тебе! Ты смеешь упрекать в бессердечии Витека, но он справедлив. Бессердечная – ты! Ты должна была быть преданной и надежной спутницей бедному мальчику, и это дало бы ему такой стимул жить, что ни один враг не смог бы причинить ему вред! Вместо этого ты извела его своим равнодушием и погубила своими изменами! Уходи из моего дома! Уходи из Истерского леса! Ты жалеешь только себя!
Последние слова матери, в точности повторившие слова Витека, словно пощечина ударили Ариадну. С обрывающимся сердцем девушка отступила назад и, разрыдавшись, выбежала в коридор.
Не помня себя, она покинула Развалины и еще долго бежала по лесу, ничего не видя за пеленой слез, застилавших глаза. Она сбивалась с тропинки, продиралась сквозь колючий кустарник, спотыкалась о кочки, пока ноги сами собой не вынесли ее к морю Элх. Чувствуя непривычное, тягостное для нее одиночество и опустошение, Ариадна кинулась в серебристые воды и, заплыв далеко-далеко, перестала грести. Она предпочла изгнанию смерть на дне того самого моря, которое породило столь страшную войну, что даже по завершении продолжала забирать человеческие жизни.
Между тем, Витек, встав у власти, и правда принес долгожданный покой в растревоженную последними событиями Лавандину. Он ввел в состав эльфийской страны побежденную Кампанелу и отправил туда в качестве своих наместников восемь эльфов, что присутствовали при чтении завещания. Варлам д' Аруэ был убит в ходе последнего сражения, но в Кампанеле оставался юный Хевингем де' Мортеро, и Витек заключил с ним соглашение: если принц добровольно будет помогать лавандинским делегатам справляться с поставленными задачами, то у него появится шанс по достижении совершеннолетия получить трон своей страны и официальный титул наместника Витека в Кампанеле. Хевингем был не слишком рад такому стечению обстоятельств, но это было лучше, чем заточение или казнь. Пару раз он пытался навести справки о Виолетте Старшайн в надежде, что она где-то рядом и поможет ему освободиться из-под навязанного ему надзора, но предприимчивой женщины к тому времени и след простыл.
Чтобы не допустить возникновения новой угрозы со стороны темных эльфов, Витек распорядился искать всех, кому удалось спастись, и без промедления сжигать на дворцовой площади. Ненависть к Лэмару и скорбь о единственном ученике, которого он был вынужден принести в жертву своему врагу, делали его неумолимым и жестоким в этом вопросе.
Каждый вечер он приходил в склеп, оставлял на безликой каменной плите одну белую розу и подолгу сидел, низко опустив голову и предавшись самым мрачным мыслям. В такие минуты его никто никогда не беспокоил. Все во дворце уважали его так редко проявляющиеся чувства.
Бедный эльф! Сидит он сейчас и плачет на могиле своего любимого ученика и не знает, что самые горькие его слезы еще впереди. Ведь Эруаль уже прошел путь темных, а Витеку предстояло пройти его заново.
Примечания
1
Вольное цитирование высказывания Домокрита: "Мудрый чувствует себя как дома в каждой стране; отечеством для благородной души служит вся вселенная".